- Душно! - пожаловался он. - Вентиляцию ремонтируют. А там к вам какой-то журналист пробивается, Корочкин.

- Проводите его в кабинет, - сказал Игорь.

- Он не один. Их двое.

- Тогда давайте обоих Корочкиных.

Игорь ушел к себе, а вскоре в комнату протиснулся Бершунский, за ним Роман и - вот уж кого он никак не ожидал здесь увидеть, хотя несколько раз за сегодняшний день возвращался к ней мыслями - Людмила Гринева. Она, судя по всему, была удивлена не меньше его.

- Знакомьтесь... - произнес Роман, но продолжать не стал, поскольку по их лицам можно было догадаться, что они не нуждаются в представлении. Слишком странно смотрели друг на друга. Словно на несколько мгновений остались одни, отгородившись от прочих стеклянной стеной.

- Когда Роман мне сказал, что едет на встречу с интересным человеком, я напросилась с ним. А это оказывается вы! - улыбаясь, промолвила молодая женщина.

- И вам сразу же стало неинтересно, - заключил Игорь.

- Она коллекционирует знаменитостей, как некоторые жучков и бабочек. Хобби такое, - высказался журналист, воздев театрально руки. - О, женщины! Настоящие энтомологи.

- Прекрати, Роман, просто я изучаю жизнь. На профессиональном уровне, как бывший психолог.

- И далеко продвинулись в познании тайн судеб? - спросил Кононов, которого начинал забавлять этот разговор.

- Увы, нет. Природа человека не изменилась со времен Адама и Евы. А как хорошо все начиналось! Они были одни, в раю, никаких репортеров с фотоаппаратами...

- Еще неизвестно, как все закончится? - усмехнулся Корочкин. - Порою мне кажется, что конец света будет выглядеть очень скучно. Потому что пресытились всем. Мы даже и не заметим этого.

- Не суди, Ромочка, по себе. В моем гербарии - ты самая занудная бабочка, не смотря на свою яркую окраску.

- А может быть, для начала поужинаем? - вмешался Игорь.

- Вы угадали мое желание, - мягким, мелодичным голосом откликнулась Людмила. - Словами Кота-Бегемота: королева в восторге!

- Я распоряжусь насчет столика, - произнес Бершунский и удалился.

- "Королева!".. - передразнил Корочкин. - Напрасно я тебя взял с собой.

- Пойдемте, - сказал Игорь, раскрывая дверь.

В одном из зальчиков, где подавали превосходное вино и закуску, они продолжили разговор. Роман и Мила легко и остроумно пикировались друг с другом, Кононов больше слушал, вставляя отдельные фразы. Время летело незаметно. За два столика от них наливался крепкими аперитивами Тарланов, оглаживая какую-то восточную красавицу.

- Здесь забавно! - сказала Гринева; взгляды ее и Кононова часто пересекались - будто случайно, но это было не так.

Потом к ним присоединились Большаков и Лера, напрыгавшись в зале. Девушка оценивающе оглядела журналистку, и та ней, видимо, чем-то не понравилась. Женщины всегда находят между собой какие-то недостатки или ищут соперничества. Может быть, намеренно, но Лера впервые обратилась к нему на "ты".

- А ты совсем не танцуешь? - сказала она Игорю, отпив из его бокала красное массандровское. Он усмехнулся.

- Ваша дочка? - насмешливо спросила Мила.

- Племянница, - отозвался он. В зальчике появилась еще одна группа оживленных людей - среди них притягивала внимание фигура известного режиссера и не менее знаменитой эстрадной певицы. Заметив Гриневу, помахали ей руками, зовя к себе.

- Мои друзья и клиенты, - сказала Людмила. - Не представляю, о чем бы я стала писать, если бы они вдруг исчезли? Пойду присоединяться.

- Только не уезжай без меня, - отозвался Корочкин.

- И без меня тоже, - бросил вдогонку Игорь. Просто так, в шутку. Но она обернулась, посмотрела на него и серьезно ответила:

- Хорошо.

Лера, с обезоруживающей непосредственностью, проговорила:

- По-моему, вы оба втюрились.

- А я так не думаю, - сказал Большаков. - Слишком быстро.

- Вы о чем? - не понял Корочкин.

- Самое время пройти в мой кабинет, - обратился к нему Игорь. -А то нам здесь никогда не удастся поговорить серьезно...

Беседа с журналистом длилась около часа, затем они договорились встретиться еще раз - на ближайшей неделе. Вернувшись назад, застали тут только Тарланова, с маковым цветом лица и брошенного его восточной красавицей, и Людмилу, оживленно беседующую с покрытым блестящей чешуей диск-жокеем.

- Берет интервью у очередной молодой звезды, - шепнул Игорю Роман. Удивляюсь ее способностям совмещать отдых с работой.

- Так вот почему на дискотеке стало так тихо, - произнес Кононов. - Вы похитили золотое яблоко.

- Я вообще люблю похищать то, что мне нравится, - ответила Мила. - Но мы уже заканчиваем. Возвращаю вам вашего героя.

- Но мы еще встретимся? - вкрадчиво спросил диск-жокей, поднявшись и поцеловав у Гриневой ручку.

- А как же? - иронично ответила она. - Москва - город маленький.

Корочкин, фыркнув, подсел к Тарланову - оказывается, они тоже были знакомы, - завел с ним долгую и нудную беседу. Роговые очки висели у бизнесмена на кончике носа.

- Что будем делать? - спросила Гринева, искоса поглядев на него.

- Можно сменить обстановку, - подумав, произнес Игорь. - Отправиться в более интересное место. Например, в казино. Там вы еще у кого-нибудь интервью возьмете.

- Поехали, - согласилась она. - Оставим Корочкина с носом.

Они незаметно выскользнули на галерею, спустились по нескольким переходам и лестницам к выходу. Дежуривших охранников Кононов предупредил, чтобы кто-то из них проводил Леру домой - если этого не сделает Большаков. Затем вышли на улицу, поеживаясь от неожиданной прохлады. Добежали до стоянки, где уселись в авто Игоря.

- Так куда мы направляемся? - спросил он, включая зажигание.

- К тебе... - ответила она, повернувшись к нему лицом.

8

Ночью они лежали, устав от любви, на неширокой кровати с резным изголовьем, неприкрытые ничем, словно первые созданные Богом люди, вкусившие от протянутого им яблока, и сквозь кружевной занавес на окне струился серебристый свет. Это была одна из тех небольших квартир, где Кононов бывал крайне редко. Потому-то она производила нежилое впечатление, встретив явившихся мужчину и женщину оставленным когда-то беспорядком, толстым слоем пыли на мебели и негостеприимно-пустым холодильником. Но достопримечательности квартиры никого, собственно, не интересовали, а продукты и хлеб они привезли с собой, остановившись по дороге у ночного маркета. Теперь это оказалось благоразумной дальновидностью.