поставленной задачи.

И прохладное утро исчезло. В темноте, уткнувшись лбом ему в плечо, она чувствовала,

как сгущается вокруг них напряжение, словно собирается гроза, жуткая гроза, невиданная

гроза. С Льюисом было не так, или не совсем так… или она уже забыла всё от волнения.

Гром не грянул. Просто земля ушла из-под ног, и они стали падать, бесконечно падать в

бездну. В какой-то момент ей показалось, что она всё-таки умирает, и даже подумала, что так

ей и надо… но потом всё быстро кончилось. В лицо пахнуло жарким ветром с песчаной

крупой. Это был не нежный ветерок Пьеллы, это был до тошноты знакомый сухой ветер

оринейских пустынь.

Еще не открыв глаза, Скирни уже поняла, что всё стремительно возвращается, всё то,

давно забытое и отвергнутое, казалось бы, стертое навсегда совсем другой реальностью.

Один только запах заставил ее дрожать. И она поняла, что боится.

- Извини, - сказал Леций.

Он отпустил ее и куда-то отошел. Она потом видела, как устало он лежит прямо на

земле, сунув рюкзак под голову. Льюис обычно так не уставал, но и он не любил, чтобы его

трогали в таком состоянии. Скирни сосредоточилась на себе.

Она с трепетом поняла, что стоит прямо посреди своего родного двора, совершенно

пустого, как будто вымершего. Прямо перед ней возвышалась громада замка, слева был

фруктовый сад, а сзади – сарайчики для слуг. И ее сарайчик, наверное, тоже. Между плит

забивался до боли знакомый зеленый песок.

- Боже мой… - сердце заколотилось.

Она взволнованно, умоляюще оглянулась на Леция.

- Поброди, - сказал он, - здесь нет ни души. А я пока восстановлюсь.

- Хорошо.

И она бродила, как во сне, удивляясь безлюдью, безмолвию и тому, что ничего в этом

мире почти не изменилось. Вот здесь жила девочка Скирни, здесь она работала от зари до

зари, иногда садилась под дерево отдохнуть, иногда смотрела на облака, по ночам обнимала

своих собак, которые уже все умерли… вот здесь ее впервые остановил этот лысый Обор…

Скирни старалась думать об этой девочке, как о другой, не о себе. Она просто знала, что

так было, так с ней было, и запах помоев был. «Бедная малышка», - подумала она и только

вздохнула. Всё это не имело к ней, доктору Скирни Оорл, никакого отношения.

Она бродила час или два. Время как будто остановилось для нее, но солнце неумолимо

стало клониться к закату. Нигде она действительно не встретила ни души, устала от

воспоминаний, от жары, от бесполезных попыток что-то в себе увидеть и наконец вернулась

к Лецию. Пусть делает с ней, что хочет, она ничего не боится, самое страшное с ней уже

произошло: она увидела это место, она стояла там и убедилась, что ее это не касается.

Именно об этом она и собиралась ему сказать.

Леций сидел в тени на ступенях, издали сильно напоминая мальчишку со своими

взлохмаченными вихрами, белыми носками из-под кроссовок и закатанными рукавами

летней рубашки. Скирни хотела улыбнуться, но ей не понравился его взгляд.

- Ну что? – спросил он насмешливо, - всё вспомнила?

- Да, - ответила она растерянно, такого тона она как-то не ожидала.

- Вспомнила, кто ты есть? – уточнил он.

- Что?!

- Как что? – усмехнулся он, - вот твоя планета и вот твое место. Или ты всё еще мнишь

себя дочерью Ольгерда Оорла?

- Что?.. - совсем ошалела она.

– 180 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 2 – Тупик

- Хватит, - презрительно сморщился он, - наигрались… Знаешь, я люблю поиграть, но

мне это быстро надоедает… Терпеть не могу, когда служанка корчит их себя светскую даму.

Служанки должны знать свое место и свое предназначение. Мои - так все вышколены.

Она еще не могла поверить, что это происходит на самом деле. Такого Леция она еще не

видела, он всегда менялся, но чтобы настолько! Если это была шутка, то весьма неудачная.

- Господи, Леций, - посмотрела она умоляюще, - что ты такое говоришь?

- Какой я тебе Леций? – надменно заявил он, - я Верховный Правитель аппиров.

- Прошу тебя, не шути так… а если это твой сеанс психотерапии, то…

- Ты что, - перебил он ее, - всерьез решила, что Верховный Правитель потащит тебя на

другую звезду, чтобы заниматься твоими сексуальными заморочками? Ты в своем уме,

женщина?

Скирни всё еще не верила, что он говорит серьезно, но по сердцу просто ножом

резануло от обиды. Зря она была с ним так откровенна!

- Я-то в своем…

- Да? Чему ж ты тогда удивляешься? Ты ведь прекрасно знаешь, как устроен мир. С

самого детства знаешь. Разве нет? Есть хозяева, и есть рабы. Так было, есть и будет. Это

закон. Если где-то и встречаются идеи равенства, то только в отдельных местах на отдельных

планетах. Не на Пьелле, нет. И не на Оринее. А ты – оринянка, которая заигралась в земную

докторшу, во вторую Флоренсию Нейл. Ты совсем не Флоренсия, Скирни. Ты можешь только

притворяться ею. А мы – тебе подыгрывать. Пока не надоест.

- Замолчи, - попятилась она, - замолчи, ради бога!

Теперь уже было больно, просто больно не только в сердце, но и во всем теле: в горле, в

животе, в стиснутых пальцах, в слабеющих, дрожащих ногах.

- А еще знаешь, какой есть закон? – Леций встал с суровым, совершенно чужим лицом, -

прав всегда сильный. Об этом тоже забывать не следует. Посмотри, где ты? Куда ты денешься

с этого двора? Хочешь, чтобы я тебя тут бросил? Я могу. А Дрод быстро найдет тебе занятие.

Он смотрел на нее глазами голубыми и совершенно бездушными. Глазами, которым

надоело притворяться. Скирни застыла. Она окаменела даже не от ужаса навсегда остаться

на этом проклятом дворе, но от парализующего, всё затмевающего разочарования. И это

разочарование на куски разрывало ей сердце. Господи, как она могла так ошибаться?! Как она

боготворила это обманчивое, циничное существо столько лет! Как она восхищалась им, как

она любовалась им, как она жалела его! Она даже позволяла себе думать иногда, что была бы

ему лучшей женой, чем Ингерда.

- Чего же ты хочешь?

- Порядка. Я люблю, когда всё на своих местах. Ты уже двадцать лет живешь на моей

планете, а мне еще не отдавалась. Как же так, Скирни? Кем ты себя мнишь? Ради Льюиса я

терпел это, но теперь он в тебя уже наигрался… Мне тоже много от тебя не надо. Покажи

мне, как вы ублажаете мужчин по-оринейски, только без ломаний… и я верну тебя на Пьеллу

к твоим больным уродам.

- У меня… у меня еще есть отец! – задыхаясь от боли, выговорила Скирни.

- А он об этом когда-нибудь узнает? – усмехнулся Леций.

Понимал, негодяй, насквозь видел все ее больные места и давил на них беспощадно,

дергал за самые больные ниточки. Конечно, о таком унижении она не смогла бы рассказать

никому, даже Ольгерду. Да теперь она уже и не знала, кому вообще верить. Мир

перевернулся.

- Негодяй, - сказала она вслух то, что думала, - нет, ты даже хуже. Тебе даже названия

нет.

- На твоем месте, - зло сверкнул глазами Леций, - я бы такими словами не бросался. Ты

можешь меня разозлить.

Скирни с ужасом подумала, что будет, если он действительно бросит ее тут? Никто и

никогда не будет ее здесь искать: ни отец, ни бывший муж. А выхода отсюда нет. Либо в

пустыню, либо – в могилу, что почти одно и то же. В глазах потемнело.

- Раздевайся, - услышала она его голос, мягкий, но повелительный, - ты же умная

женщина, Скирни, тебе сейчас выгоднее быть послушной. И чем быстрей ты это поймешь,

тем лучше.

– 181 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 2 – Тупик

Увы, она это и сама понимала. Она была в ловушке, в самой мерзкой ловушке, какую

только могла бы представить. Она стояла, закрыв глаза, не в силах смотреть на белый свет, а

рука медленно потянулась, чтобы снять косынку.