– Окей, – сказала хостесс, когда вернулась, растирая свои руки вместе. Она лучезарно улыбалась нам троим, наверное, невероятно гордая тем, что отхватила себе знаменитость, которая привлечет тонны журналистов к ее шефу, и затем она сказала. – Следуйте за мной.

И не заботясь ни о чем, мои мать и отец пошли за женщиной, и я заметил, как мама улыбалась всем глазеющим на нас, пока мы прокладывали свой путь через столики. Когда она бросила взгляд на толпу папарацци, выстроившихся вплотную у белого заборчика, который окружал крошечный ресторан, она заправила прядь волос за свое ухо скромным жестом, призванным заставить ее выглядеть застенчивой и ничего не подозревающей о внимании, когда, в действительности, все было наоборот. Я же…Уверен, я выглядел, как человек, которого вели на казнь.

– Могу я уже сказать это? Ты же знаешь, как я смертельно хочу.

Я практически видел самодовольное лицо Дерека через трубку, и закатил глаза.

– Если тебе так нужно, – сказал я.

– О, еще как нужно, ты – скрытный сучонок. Или я должен сказать сучонок Эйса Локка?

– Я, скрытный? Ты не называл мне имени Джордана несколько лет, козлина.

Смех Дерека был громким и отвратительным.

– Заметил? Ты даже не отрицаешь, что ты – сучонок Эйса Локка. Ну, хоть чего–то добились. И к слову, где ты сейчас? У него дома? В его постели? В его Ferrari? На Фиджи?

– У него нет Ferrari.

– Иииии он снова уклоняется, дамы и господа.

– Я не уклоняюсь, – ответил я, прислоняясь к спинке дивана и бездумно переключая ограниченное количество каналов.

– Чушь собачья. Он там, да?

– Нет.

– Почему так тихо, хмм? Ты иначе занял его рот?

– Пошел ты, – я перестал щелкать каналами, когда вздрагивающий образ профиля мужчины пересек экран, как будто оператор бежал за объектом своего внимания. Когда они остановились и навели фокус на мужчину и пожилую пару, сидящую напротив него, стало довольно очевидно, куда родители Эйса решили пойти на ланч. Ох, твою мать.

– Он на коленях? – спросил Дерек.

Когда камера наехала на точеный профиль Эйса, я заметил, насколько сжата была его челюсть, и грозовое выражение на лице, а когда он заговорил, его губы двигались так быстро, что не было возможности прочесть, что он говорил. Но чем бы это ни было, не похоже, что это было хорошим.

– Ох, проклятье, – я вцепился в тыльную сторону своей шеи, наблюдая, как мама Эйса отвечала на то, что он сказал с улыбкой, и когда она замолчала, то невзначай посмотрела в камеру и слегка кивнула.

– Чувак, это была шутка, – сказал Дерек, напоминая мне, что он все еще на линии.

– Да, черт…прости, старик. Я понял, просто… – я оборвал себя и задумался, пересеку ли я черту, если попрошу Дерека переключить канал? Но решив, что мне нужен кто–то еще, кроме обезумевшего меня, я попросил. – Переключи канал… – я напряг память, пытаясь вспомнить каналы во Флориде. – …на второй.

– А?

– Просто включи сраный второй канал, Дерек.

– Боже, Прескот. Умерь пыл. Секунду, – послышалось какое–то копошение на заднем плане, пока я продолжал сидеть на краю дивана, мертвой хваткой вцепившись в шею, а затем Дерек вернулся. – Твою мать.

– Угу, – сказал я, когда картинка на экране переключилась на какого–то другого пасущегося оператора, и ему видимо не настолько повезло, как фотографу, который бежал через всю улицу для главного вида, потому что это был панорамный снимок с улицы, и сказать что Эйс привлек толпу – громадное преуменьшение века.

– Боже, – сказал Дерек, когда я встал на ноги, не в состоянии больше сидеть спокойно. – Зацени заголовки бегущей строкой внизу экрана.

Можно подумать я мог не заметить их. Жирным шрифтом внизу экрана было написано: ДИЛАН РАЗБИЛ СЕРДЦЕ ЭЙСА; ОТКАЗАЛСЯ ЗНАКОМИТЬСЯ С ЕГО РОДИТЕЛЯМИ.

– Ты же правда встречаешься с ним, да?

На вопрос Дерека, я начал нарезать круги по своей крошечной квартирке.

– Не знал, что это все еще под сомнением. Если только ты веришь в этот мусор.

– Дилан…ты встречаешься с чертовым Эйсом Локком. Пока ты не позвонишь и не скажешь, привет, Дерек, все, что ты прочитаешь – правда, и меня действительно видели с голливудской суперзвездой боевиков, я не поведусь на эти провокации.

Именно это делало Дерека Пирсона тем, кому, я знал, я всегда смогу довериться. Тем, я знал, с кем у меня могли быть дерьмовые моменты, и именно сейчас я осознал…что у меня даже не было времени, чтобы рассказать об этом.

– И…? – сказал он, и я выдохнул.

– Да. Я встречаюсь с Эйсом Локком.

Хохот Дерека ворвался в трубку и мое ухо, и даже после всего, что я увидел на экране, я ощутил, как ухмылка растягивалась по моим губам.

– Чувак…он долбанная суперзвезда. В том смысле, я помню, как говорил, что ты уедешь и выйдешь замуж за какого–нибудь богатого ублюдка. Но, серьезно, Эйс Локк?

– Поверь мне. Я так же удивлен, как и ты.

– Да ладно тебе, давай подробности. Как он любит, грубо и все такое?

Решив немного повеселиться с Дереком, я ответил:

– Ага, очень грубо. Каждый раз, как он входит в помещение, и вспышки стихают, он переключается в роль командира.

– Да ну нафиг, старик.

– Хах, думаю, он бы понравился тебе. Он…очень… – я не мог придумать ни черта, что бы охватило то, каким был Эйс. Он – добрый, щедрый, скромный и, да, сексуальный, но я не собирался все это рассказывать Дереку и быть обвиненным в превращении в сопливого придурка.

– Растерял все слова? Вау. Как насчет того, что ты привезешь его сюда для знакомства и позволишь нам все самим увидеть, а? Представить его семье и всякая такая херня?

– Эм…– я представил Эйса в одной комнате с Солнышком, Зигги и Ленноном, и усмехнулся. – Я даже не задумывался об этом до сих пор, но возможно как–нибудь. Мне нужно скоро съездить туда.

– Сделай это, Прескот. Мы забабахаем убийственную, приветственную вечеринку твоему мужику.

Я рассмеялся. Да–да, несомненно.

– Я очень ценю это. Поговорим позже.

– Ага, позже.

Когда я завершил звонок, мой взгляд метнулся обратно к экрану, где половина телевидения была сосредоточена на Эйсе. Его лицо покраснело, пока он сидел, ковыряясь в чем–то в своей тарелке, а с противоположной стороны репортер рассказывал в мельчайших подробностях свои предположения того, что происходило.

Может, я должен был поехать с ними на ланч, в конце концов.

По крайней мере, тогда бы он не принимал в одиночку удар того, что обсуждали его родители.

Я в аду. Эта мысль крутилась в моей голове, пока сидел посреди сцены своего самого худшего кошмара.

Слева от меня, казалось, все население ЛА собралось на обочине у «The Vine» с камерами в руках, а напротив меня сидела моя мать, прихорашиваясь перед стервятниками, которые щелкали снимок за снимком самый некомфортный ланч, за которыми я когда–либо имел неудовольствие сидеть. Слева от мамы сидел отец, и к его чести, он не кривлялся сильно перед зрителями, но и не очень–то старался ограничить сольное выступление моей матери за этим обедом, помимо уже той славы, собравшей эту небольшую вылазку. И сообщить, какую колоссальную ошибку я совершил, открыто заявив о своих отношениях с Диланом. Ее последнее заявление вызвало во мне настоящую потребность прирезать что–то помимо стейка перед собой.

– Ну, дорогой. Что скажешь? – моя мать начала заново, беспощадная в своей задаче, задав мне самый обидный вопрос. Я понимал, что мое лицо транслировало всем, кто наблюдал – и был уверен, что на данном этапе это больше сотни человек – насколько для меня это было отвратительно. По крайней мере, очки, которые я нацепил на нос, прикрывали мои глаза, которые не могли скрыть…что? Шок, обиду и злость…из–за того, что мои родители выясняли это здесь – на публике.

– Что я должен сказать? – спросил я сквозь стиснутые зубы. Я склонился над столом, пока не смог понизить свой голос до шепота, понимая, что меня все равно услышат, и спросил. – Ты серьезно? Ты серьезно, на секунду решила, что я сделаю то, что ты только что предложила?