– Ладно, Дилан, нам нужно в следующие сорок две секунды передать небрежную утонченность, непринужденную мужественность и безупречную уверенность, о которой мечтают все джентльмены. Мы начнем с тобой с неспешного ничегонеделания в конце барной стойки, размыто, с бутылкой…вот, – сказал Грей, режиссер. Он был высоким, тонким парнем в очках с толстой оправой и длинными, седыми волосами, стянутыми у его шеи. Он указал менеджеру по реквизиту, который поставил бутылку с виски рядом с моей левой рукой, лицом к оператору. – Понял?

Я кивнул. Угу, понял.

Я с нетерпением ждал этих съемок целую неделю. Это была моя первая реклама в подобном масштабе и значении, и я волновался из–за того, как все выйдет. Декорации и обстановка были похожи на мини–фильм. Когда я приехал в Эддисон, мне продемонстрировали помещение для грима, прически и гардеробную, и когда я надел перовклассный костюм от Dolce&Gabbanа, меня проводили к бару, где сплоченная команда носилась повсюду, чтобы расставить все по местам для первой сцены этого дня. Здесь было около двенадцати или пятнадцати человек, устанавливающих оборудование, пока я слушал требования по отношению к себе.

Суть съемок заключалась в том, чтобы представить алкоголь, как эликсир, который превратил бы любого среднестатистического мужчину в наглого и обольстительного мужчину в городе. Эйс сказал мне переключиться на своего внутреннего Синатру, и должен признаться, что я думал о той ушедшей эпохе, пока стоял в приглушенном свете бара с мягкими звукам пианино откуда–то позади меня.

– Ладненько, мы уже почти готовы. Ты?

– Да. Готов тогда же, когда и вы.

– Идеально, – сказал Грей, уходя к оператору, микрофонщику и продюсеру. Двое парней стояли за освещением, и когда все замолкли, я получил сигнал.

Да. Именно это было тем занятием, для которого я был рожден. Я обожал этот деловой, переменчивый, – обычно однодневный – модельный мир. Ты приезжаешь на съемку, площадка которой создана специально по тому образу, в котором они хотели тебя видеть, потом тебе показывают куда встать, и затем фотограф или оператор в данном случае, устраиваются сами, и ты выпускаешь свою магию.

В отличие от кинопроизводства, это естественно для меня. Модельный бизнес – это все о знаниях своих лучших ракурсов, удачного освещения, как использовать то, чем одарил тебя Господь, чтобы спроектировать эмоции на дизайнера, продюсера или компанию, которые наймут тебя в следующий раз. И к счастью для меня, похоже, у меня был дар к этому. Обычно слова были не нужны, не нужно запоминать сценарии, только лишь правильное мерцание в твоих глазах, правильный наклон подбородка, изгиб губ или «давай же возьми меня» надутые губы и фотограф щелкал, щелкал, щелка, пока не закричал…

– Блестяще, Дилан! Именно этого мы и хотели. Только сделаем несколько дополнительных кадров.

И только шесть часов спустя…все закончилось.

Я вернулся в небольшую комнату, где переодевался ранее, и был на середине складывания своих брюк на вешалку, когда зазвонил мой мобильник на небольшом диванчике у дальней стены. Я застегнул молнию на своих джинсах и бросил туда взгляд, заметив имя Эйса и его номер, высветившийся на моем экране, и когда я ответил, то не смог сдержать улыбку, которая пересекла мои губы.

– Разве ты не должен ехать на встречу, красавчик?

– Так и есть, – ответил Эйс с бряканьем ключей, сопровождающих его голос, что давало мне понять, что он, видимо, направлялся к своей машине, пока говорил. – Просто хотел позвонить и узнать, как прошли съемки сегодня.

Эм, угу, конечно. Скорее всего, он позвонил, чтобы убедиться, что определенная женщина не объявлялась снова, не преследовала, не звонила мне и не выскакивала из каких–нибудь кустов.

Прошла почти неделя с тех пор, как Бренда заявилась на пороге моей квартиры, вымогая у Эйса деньги за молчание о моем прошлом, и несмотря на то, что мне потребовалось пара дней, чтобы перестать заглядывать за каждый угол с параноидальными мыслями, что выскочит чудовище и уничтожит мою жизнь, я начал думать, что она прислушалась к угрозе Эйса и свалила ради своего блага.

Но от этого я не стал испытывать меньшую вину за то, что она попыталась сделать. Воспоминания о ее требованиях миллионов, чтобы сдержать яд, который она распространит, вынуждало меня вздрагивать каждый раз, когда я думал об этом. Но после долгих заверений Эйса, я постарался изо всех сил оттолкнуть это в сторону, и наконец–то, показалось, что все вроде устаканилось.

– Съемки прошли замечательно. Все здесь были потрясающими, и ты скоро увидишь меня, попивающим виски из низкого бокала в Эдисоне, – одобрительное мычание Эйса послышалось в трубке, когда я снял с вешалки рубашку с коротким рукавом и скользнул в нее. – О, и эмм… я может, а может и нет, получу несколько приличных коробок. Поээээтому, могу ли я уговорить тебя на бутылку Blue Label и помощь мне в перевозке остальной части моей мебели сегодня?

– Хмм, ну, не знаю… – произнес Эйс, когда пикнули замки на его Ламборджини. Затем я услышал, как открылась и закрылась дверь, и он вернулся. – Я смогу слизать его с тебя?

Да, умоляю.

– Уверен, если ты сможешь помочь мне, то это можно будет организовать.

– В таком случае, как насчет того, чтобы увидеться после моей встречи? – предложил он, одновременно включая зажигание. И когда машина зарычала, я застонал в его ухо.

– Клянусь, каждый раз, как я слышу этот звук, у меня встает.

– У нас обоих. Из–за тебя мне стало очень трудно управлять этой машиной, Мечта.

Я прислонился лопатками к стене и ухмыльнулся.

– Ты жалуешься?

– Нихрена подобного. Лучшие три миллиона, которые я когда–либо тратил.

– Святое дерьмо.

Эйс издал звук, наполовину напоминающий мурчание и наполовину рычание, но на сотню процентов животный.

– Ох, ничего святого не было в том, что ты творил со мной на этой машине.

Я вынуждено зажмурился и опустил руку на свой твердеющий член.

– Не начинай того, что не сможешь закончить.

– Знаю. Знаю. Дай мне пару часов, и я весь твой.

Я кивнул, а затем сменил тему, желая узнать, что он испытывает перед предстоящей встречей. Он не говорил многого, кроме того, куда собирался.

– Волнуешься? – спросил я.

– Из–за встречи с Рональдо Мендезом?

– Да. В том смысле, что ты же никогда не встречался с ним прежде, да? Очень мило со стороны Алехандро устроить все это. Он – довольно значимый человек.

– Пробы у самого значимого, – сказал Эйс.

– Я бы нереально нервничал.

– Эм, спасибо…

– Нет. Нет. Я не это имел ввиду. Только лишь, что это Рональдо Мэндэз, мега–продюсер. Это потрясающе.

Я слышал, как Эйс вздохнул, и представил, как он потирает ладонью свою шею.

– Так и есть. Хотя, честно говоря, я пытаюсь не слишком восторгаться по этому поводу. В последнее время все случается не в мою пользу, поэтому я съезжу и узнаю, что он скажет. Но не собираюсь переживать из–за этого.

Я ненавидел это. Я ненавидел то, что Эйс себя так чувствовал. Но не сказать, что он не предупреждал меня, что все будет происходить именно так. И большую часть времени даже не казалось, что его это волнует, когда были только он и я. Однако, это не избавляло меня от чувства вины, когда кто–то звонил и сообщал ему, что его кинули с каким–то еще фильмом или спонсорством.

Это все, казалось, таким несправедливым. Я тут получал лучшее за всю свою жизнь, из–за Эйса и моей связи с ним, в то время как его карьера и жизнь рушились из–за меня. Это вынуждает человека отступить и взглянуть на свою самооценку и то, что он может предложить, потому что по большому счету именно это было всем, что я должен был отдавать ему. И я чертовски надеялся день ото дня, что этого будет достаточно.

– Просто послушай, что он скажет…ты никогда не узнаешь, что произойдет в этом городе на следующий день. И разве не ты говорил мне, что здесь все завязано на том, кто ты и с кем общаешься?