Ну что же — Чукча так Чукча — Арбуз пожал плечами, и на горизонте появился вызванный из Тюмени Чукча, которому не понравился такой поворот событий, однако он рассчитывал выехать на наглости и беспределе, которые до сих пор не подводили его.

Предоставив помещение для разборки, Бритва, который любил, чтобы все было по высшему разряду, устроил в ангаре некое подобие английского парламента. Гладкий бетонный пол застелили старым бархатным занавесом, оставшимся еще от советских времен, на небольшом постаменте поставили старое кресло с высокой спинкой, неизвестно откуда и как попавшее в ангар, а перед ним, справа и слева, располагались напротив друг друга два роскошных кожаных дивана, принадлежавшие прежде руководству части, а потом перешедшие вместе с ангарами к новому владельцу.

Бритва, словно король Лир, сидел на высоком троне, рядом с ним в интуристовских креслах сидели трое мрачных крепких ребят, которых при других обстоятельствах можно было бы назвать присяжными, а перед ними на диванах расположились оппоненты, которые по понятным причинам смотрели друг на друга без особой симпатии.

На одном диване сидели Чукча и Сергей Батурин, на другом — Арбуз с Романом. На улице вдоль стен ангара стояли вооруженные люди Бритвы, так что общая безопасность была обеспечена, а оружие сторон лежало на столе, стоявшем у стены, под присмотром дюжего братка, который не сводил восхищенного взгляда с позолоченного «Магнума» Арбуза.

Солидно кашлянув, Бритва произнес:

— Итак, господа, прошу вас начинать. Если у кого в горле пересохло — не стесняйтесь, сами видите: у нас все есть.

И в самом деле — погибнуть от жажды в этом ангаре было никак нельзя.

Около каждого из диванов имелся столик, на котором теснились бутылки с пивом, водкой и безалкогольными напитками. Такой же столик стоял и рядом с троном, на котором восседал Бритва, так что все присутствующие имели возможность как утолить жажду пивом, так и смягчить душу водкой. Именно на это и рассчитывал Бритва, который был прекрасно осведомлен о железном характере Арбуза и о беспредельной наглости Чукчи.

— А чо тут начинать, — развязно произнес Чукча, — тут можно как начать, так сразу и закончить.

Он взял со стоявшего рядом с ним столика бутылку пива, открыл ее и жадно присосался к горлышку. Арбуз с каменным лицом следил за действиями Чукчи и только слегка поморщился, когда тот громко рыгнул, оторвавшись от бутылки.

— Оно ведь как, — рассудительно сказал Чукча и закурил, — оно ведь если всем хватает, то и ништяк.

— Что значит — всем хватает? — нахмурился Арбуз. — Потрудись объяснить.

— А то и значит, — Чукча выпустил дым в сторону Арбуза, — смотри сам. Твой артист деньгу гребет, а всех грядок ему все равно не окучить. Так что надо делиться с братвой. Вот мы и подобрали то, что твой Меньшиков не поднял. Ему ведь одной жопой на всех свадьбах все равно не успеть, а так — другим хорошим людям польза.

Чукча не заметил бледности, внезапно появившейся на лице Арбуза, что являлось очень нехорошим знаком, и повел рукой в сторону «хорошего человека». Сергей Батурин кивнул, и Чукча уверенно завершил первую часть своего выступления словами:

— Даже Бог велел делиться.

Арбуз нехорошо посмотрел на Чукчу и усмехнулся:

— Делиться, говоришь? Это ты можешь лохам втирать, которых ты на ровном месте на бабки разводишь. А насчет делиться — так, может быть, хочешь трудом поделиться? Или талантами? Тогда и на долю честную можешь рассчитывать.

— А чо, я трудом не поделился, что ли? — Чукча взял вторую бутылку пива. — Ты посмотри — бригаду собрать надо, всем заплатить надо, костюмы надо, билеты, гостиница, всяко-разно… Это что тебе — не труд? Это же голимые бабки, которые я имею полное право отбить.

Арбуз громко засмеялся:

— Да ты, уважаемый, сам-то понял, что сказал? У тебя получается, что если ты потратился на транспорт и инструменты для взлома, то терпила тебе уже просто по жизни должен? Вот это здорово! Только Роман Меньшиков, к деньгам которого ты протянул руки, — не терпила. А деньги… Ты, между прочим, и к моим деньгам притронулся. И это уже совершенно другое дело. Отвечать придется повзрослому.

— А чо отвечать-то? — вскинулся Чукча. — Чо отвечать? Мой артист твоего не хуже, между прочим! И публика его любит! И это еще разобраться надо, кто тут настоящий, и кто кому денег должен!

Арбуз захохотал, откинувшись на спинку кресла и показывая отличные металлокерамические зубы.

— Ай, молодца! — воскликнул он. — Ай, угодил! Давно я такого не слышал!

— А что тут слышать? — удивился Чукча, который не понял, чем это он так развеселил Арбуза. — Это мы с тобой авторитеты, а артист твой — он все равно дурилка картонная, и не он решает, что как по понятиям будет.

— Ты, козел, — Роман, чувствуя, как холодная волна поднимается от солнечного сплетения к ушам, встал с дивана, — ты свою пасть закрой, а то я тебе безо всяких понятий зубы в глаза переставлю!

— Што-о? — Чукча прищурился. — Ты кого козлом назвал?

— Тебя, урод! — Роман засунул руки в карманы. — И если хочешь, прямо сейчас обломаю тебе рога твои крысиные.

— Сядь на место, — Арбуз сильно дернул Романа за ремень, и Роман с размаху уселся на диван.

Арбуз встал между Романом и побагровевшим Чукчей и сказал:

— Между прочим, не знаю, как насчет козла, а то, что ты — крыса, так это точно.

— Ну, падла, ты за козла ответишь, — Чукча пытался выглянуть из-за Арбуза, — ответишь, бля буду!

— А может, сначала я за крысу отвечу? — спросил Арбуз и повернулся к Бритве. — Слушай, Виктор Батькович, поставь-ка тут парочку крепких ребят, а то сейчас начнется поединок в первом полусреднем весе.

Бритва, которому было ужасно интересно наблюдать разборку, кивнул и, достав из кармана трубку, пробормотал в нее несколько фраз.

Тут же дверь ангара распахнулась, и вошли двое его боевиков.

Один из них встал за спиной порывавшегося вскочить Чукчи, другой поместился за спинкой дивана, на котором сидел с трудом сдерживавший бешенство Роман.

— Вы, это… — Бритва посмотрел на своих братков, — вы их придерживайте, если что. Но — с полным уважением.

Братки кивнули и по-деловому посмотрели на своих подопечных.

Арбуз сел на диван и, достав сигареты, повторил:

— Ты, Чукча, себя со мной не равняй. Авторитет он, понимаешь! Ты не авторитет, а крыса. И я за свои слова отвечаю.

Закурив, он взглянул на Чукчу и сказал:

— Во-первых, ты не лишнее подобрал, а просто украл с чужой, как ты сам выразился, грядки. То, что творил твой подопечный, называется просто воровством. А в данном случае — крысятничеством, потому что Роман Меньшиков не просто артист, а человек, работающий под крышей. А крыша эта — я. И ты украл мои деньги.

— Да ладно, украл не украл… Ты по делу говори, — ответил Чукча.

— А я, стало быть, не по делу говорю? — прищурился Арбуз. — Тебя вообще кто авторитетом признал? Беспредельщики тюменские, что ли? Ты эти базары оставь для тех, кого разводишь. А если ты думаешь, что можешь развести меня, так я тебя в этом быстро разуверю. Слушай внимательно, что я буду говорить. Во всем мире есть такое понятие — интеллектуальная собственность. И песни Романа Меньшикова являются этой самой интеллектуальной собственностью, которая принадлежит не только ему, но и другим людям. Серьезным, между прочим, людям.

— Между прочим, — вмешался в разговор Бритва, который уже понял, что ситуация складывается далеко не в пользу Чукчи, — я только вчера узнал, что на сцене двойник. Те люди из его бригады, которые обратились к местному обществу с просьбой поддержать порядок в случае чего, говорили, что выступать будет настоящий Роман Меньшиков. Так что ты, Чукча, косяка оттопырил. Извините, что вмешался в разговор.

Бритва взял со стола бутылку и налил себе водки.

— А это ничего, что вмешался, — сказал Арбуз, — получается, что ты свидетель, да и не только свидетель. Эти уроды и тебя обманули, так что имеешь полное право выставить претензию.