Итак, небывало могущественный и свободный, разносторонне образованный и много умеющий, человек коммунистического будущего вступит в принципиально новые взаимоотношения и с окружающим миром и с обществом. Там, в этом будущем, возникнут неизмеримо более сложные и многообразные взаимосвязи с природой, там резко увеличится сумма знаний, возникнут новые науки, сольются, быть может, старые, «взорвавшись» каскадом новых открытий.

Можно ли утверждать, что все это поведет лишь к социальным и моральным изменениям и никак не скажется на психо-биологической природе человека? Если не забывать, что, изменяя окружающий мир, человек изменяет самого себя, то такое предположение, пожалуй, следует признать необоснованным.

Конечно, у человека не появятся дополнительные руки или глаза — в этом плане природа перепробовала столько вариантов, что иного пока не дано. Но человеческая психика — «организация» неизмеримо более гибкая, и тут возможны существенные изменения. К сожалению, эта «гибкая организация» изучена значительно слабее, чем все относящееся к физиологии: Ученые, однако, сходятся на том, что возможности нервной системы человека колоссальны, и мы подчас просто ничего не знаем о них, а иной раз не умеем использовать. Один из примеров тому — телепатия, к которой долго относились как к досужей выдумке лжеученых.

Вопреки только что сказанному, наука уже располагает определенными сведениями, которые позволяют — пусть приблизительно — представить себе природно-психологическое переустройство человека «царства свободы» и наметить пути активного, целенаправленного формирования человеческих способностей.

Нелегкая проблема эта требует далекого исторического экскурса: придется вкратце проследить всю психологическую эволюцию жизни на Земле.

Палеонтология, наука об ископаемых животных, не дает и не может дать непосредственного материала для суждения о психологической эволюции жизни на ранних ее этапах. В этом случае приходится пользоваться методом так называемого «актуализма», то есть прослеживать развитие психики на примере ныне существующих животных. Так, простейшие организмы, например амебы (по аналогии с ними и первые простейшие существа на Земле), обладают способностью реагировать лишь на внешние физико-химические воздействия, но не способны закреплять свои «ощущения».

Принципиально в таком же положении находятся и другие примитивно организованные животные; у них не было и нет никаких навыков, в процессе жизнедеятельности они не приобретают опыта и не передают его по наследству. Но уже поведение кишечно-полостных в основном определяется прирожденными связями. В жизни же членистоногих, высшего типа беспозвоночных животных, инстинкты играют огромную роль. В таком же положении находятся и низшие позвоночные — рыбы: у них тоже поведение определяется навыками, выработанными видом за время его существования и передающимися по наследству.

Инстинкты, как известно, очень консервативны, они строго определяют поведение животного и не позволяют изменить его даже в том случае, если оно перестает быть целесообразным.

Постараемся теперь представить себе, как должна была пойти психологическая эволюция при смене морской пространственной фазы материковой, природные условия которой были гораздо суровее и разнообразнее. Очевидно, возможны были два пути: предельное усложнение наследственных навыков, инстинктов и приобретение способности вырабатывать важнейшие навыки в процессе жизнедеятельности, чтобы быстро приспосабливаться к изменяющимся условиям.

По первому пути пошли насекомые, наземный класс членистоногих. Как известно, им свойственны сложнейшие инстинкты.

По иному пути пошли позвоночные: от земноводных до млекопитающих прослеживается постепенное снижение роли инстинктов и возрастание роли «интеллекта», «разумной» деятельности, иначе говоря — «личного опыта».

Психологическая эволюция, заключающаяся в переходе от закрепленных, передающихся по наследству навыков к навыкам, приобретаемым в процессе жизнедеятельности особи и по наследству не передающимся, соответствует материковой пространственной фазе.

Наиболее полным выразителем этой эволюции стал человек, в жизнедеятельности которого роль инстинктов сведена до минимума и решающее значение имеет интеллект, способный быстро приобретать множество навыков и знаний, обеспечивающий человеку (существу физически слабому) возможность не только приспосабливаться к разнообразнейшим условиям, но и изменять их в нужном направлении.

Итак, легко убедиться, что развитие способности мыслить, переход от «немыслящих» животных к «мыслящим», то есть к самым сложным существам на эволюционной лестнице Вселенной, в общем плане действительно увязывается с усложнением среды обитания.

Человек появился в начале четвертичного периода. Общее развитие ландшафтов земного шара именно к этому времени привело к максимальной (за всю историю Земли) дифференцированности природных условий на поверхности суши, что, в частности, было вызвано начавшимся резким похолоданием. Здесь связь прямая: выделение человека из мира животных — это реакция жизни на усложнение и ухудшение внешних условий обитания. Выделив, обособив человека, жизнь тем самым создала основу для подчинения себе остальной природы, для сознательного управления ею в конечном счете. Природа не только познает себя в лице человека, или человек не только природа, познающая самое себя, но еще и природа, сама собой управляющая, подчиняющая себе стихийные силы.

Что человек продолжает совершенствоваться интеллектуально и психологически, показывает хотя бы тот факт, что у человека в процессе его становления резко увеличилось из общего числа сорок одно поле коры головного мозга. Нет никаких оснований считать, что эволюция уже завершилась, и можно высказать кое-какие догадки в этом плане.

Но сначала необходимо напомнить об одной удивительнейшей особенности, отличающей психологическую организацию человека от психологической организации других млекопитающих.

Из поколения в поколение собаки, например, живут среди людей и остаются при этом собаками; то же самое можно сказать про кошек, коров и прочих домашних животных. Науке известно немало случаев, когда ребенок, похищенный волками, медведями или обезьянами, воспитывался в течение нескольких лет вдали от людей, а затем его ловили и возвращали в человеческое общество. Во всех этих случаях человек, выросший среди животных, становился зверем, утрачивал почти все человеческие признаки. Дети почти нацело утрачивали способность усваивать человеческую речь, и лишь с колоссальным трудом удавалось обучить некоторых из них нескольким словам. Ходили дети на четвереньках, и это понятно, но странно, что у них исчезала способность к прямохождению и они едва выучивались держаться на двух ногах. Жили дети примерно столько же лет, сколько в среднем живут воспитавшие их звери…

Как видно по логике психологической эволюции, нам, людям, досталась чрезвычайно гибкая и восприимчивая нервная организация, способность которой, однако, к передаче всяких наследственных признаков крайне ослаблена. Чтобы ребенок вырос человеком, совершенно необходимо, чтобы его ежедневно, ежечасно воспитывали, пестовали люди, общество.

ВНЕ ОБЩЕСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ИНДИВИДУУМ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ЖИВОТНОЕ.

Можно предположить, что дальнейшая эволюция психики человека пойдет по линии все более полного закрепления человеческих признаков с последующей передачей их по наследству. Значит, через энный период времени ребенок человека, в каких бы условиях он ни воспитывался, сохранит человеческие способности, не превратится в зверя, сам, без посторонней помощи, освоит человеческие азы (только азы, конечно) и, главное, не утратит способности к речи, прямохождению и т. п. В этом смысле человеку предстоит «подтянуться» до уровня своих биологических предков, но само по себе закрепление простейших способностей человека послужит лишь началом значительно более глубокого и сложного процесса.