Творилось немыслимое. Звезды взрывались, плавились, текли вверх, увлекая за собой остальные. Метались кометы, сталкивались, рассыпаясь снопом искр. И все это происходило в давящей на уши тишине. Он зажал бы уши, но руки не слушались, вытянувшись вдоль тела. Ноги словно вросли в идеальную плоскость пола, такую же черную и полную бешенных звезд.

«Люди-кошки, проигрывая войну людям-птицам, пытались создать бога. Создать Абсолют, — плакала тишина, проникая в мысли страшным знанием. — Но их Бог не пришел им на помощь, и они сгинули. А люди-птицы встретили в бесконечности космоса людей-ящериц. Люди-птицы объявили войну людям-ящерицам, но в войне той терпели поражение. И тогда они решили создать великое оружие — свой собственный Абсолют. Ты разрушил Абсолют, и люди-птицы проиграли. Их остатки, восемь птенцов, включая тебя, прилетели в новую вселенную и сотворили людей-обезьян, провозгласив себя Создателями. Но один из вас захотел чистоты крови, другой — равных себе, третий — одиночества. Ты напал на первого, дрался со вторым, а третий умер ради тебя. И ради тебя воскрес. И снова умрет ради тебя, если ты не откажешься жить ради него. Жить и не дать прийти в эту вселенную Абсолюту людей-птиц. Ибо ты теперь человек-обезьяна».

Лис внутренне напрягся, не желая слушать, но слушая. К счастью, выговорившись, тишина отступила, уступив место кошачьему мурчанию.

— Где я? — ни к кому конкретно не обращаясь, прошептал Лисард.

— Тебя накрыла Кровь Абсолюта, чтобы ты не самоуничтожился, — любезно ответил чей-то звонкий голос, и тут же его обладательница проявилась перед Лисом.

— Последняя, — ему хотелось потянуться к ней, заключить в объятия и никогда не отпускать. Однажды он уже пытался так поступить и ему не удалось, как и сейчас.

— Почти, — она грустно улыбнулась и сделала оборот вокруг себя, сметая звезды и тьму огненно-рыжими крыльями. — Я — Тарша, неужели не помнишь? Хотя откуда тебе, я же запретила. Мой глупый воинственный яй, всегда же ты подставляешься.

Она сама обняла его, и он почувствовал, как под одежду проникли чужие слезы и заскользили по коже.

— Что мне сделать для тебя? Что мне сделать, чтобы ты не плакала?

— Живи.

Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку. Лисард почувствовал, как сердце пронзает разряд, словно тысячи маленьких молний взорвались в груди. Он вскрикнул и потянулся за Последней, но та осталась в отступающей тьме. Над ним же серело холодное небо Евы.

— Нет! — но крик застрял в горле не то стоном, не то кашлем.

Лави пощелкал перед лицом пальцами и, убедившись, что на него реагируют, спросил:

— Ты как?

А вот разве по нему не видно, как он? Лис оттолкнул Лафайета и попытался подняться. Дымящиеся руины, сливаясь в причудливый калейдоскоп, закружились перед глазами. Лисарда замутило, но он смог сдержать рвотные позывы и глубоко задышал.

— Как?.. Как у тебя получилось меня нейтрализовать?

— Я только потом первую помощь оказал, — Лави повертел перед ним тем самым браслетом, что давным-давно подарил дядюшка Нокс. — А я все думал, за какими такими кометами ты его носишь, когда он тебе в жизни не нужен. Прости, был неправ — в твоем случае самая полезная вещь.

Он усмехнулся и, спрятав браслет в карман, помог Лисарду подняться. Возле щита их ждала недовольная Олейя, которая воспользовалась вернувшимся на место стражем и пропустила их внутрь.

— Вот вечно ты такой неугомонный! — принялась она отчитывать Лиса, когда Лави буквально занес на себе в храм, а потом дотащил до медблока.

— Почему вечно? — устало спросил Лисард, надеясь, что она как всегда фыркнет и улетит.

Но Оле внезапно ответила:

— Потому что в прошлый раз Халла тебя умолял ничего не предпринимать, пока он не разузнает как следует в чем дело! А что ты?! В итоге столько смертей! Из-за тебя! — она влепила Лису пощечину и только потом улетела.

«Я был причастен к ее смерти, — отстраненно подумал Лисард, не испытывая при этом и капли раскаяния, — но злится она не поэтому».

— Лави, почему я остановился? Там, перед щитом, когда почти полностью обратился в Громовую Птицу?

— А? Ты что, не заметил Кровь Абсолюта, что там ползала?

Заметил, но не придал прозрачным гусеницам значения. Они облепили его что ли? И высосали излишки силы? На вопрос, заданный вслух, Лави лишь кивнул.

— Надо поспать, — решил Лис. — Завтра прилетит Шанго, а сегодня спать.

— Думаю, раньше. Он наверняка почувствовал твою ярость. А на счет поспать идея хорошая, — Лафайет накрыл его пледом и ушел, выключив свет.

В наступившим полумраке Лисард еще долго слышал подступающие из тьмы откровения, а потом все накрыло кошачьим мурчанием, и он уснул.

Глава 14. Клятвы

Империя, Сорго-6, 7 день сатьен.

Они не были похожи. Да, все те же фамильные черты лица, жесткие черные волосы, разрез глаз, но нет — не похожи. У брата была его улыбка и талант воплощать безумные планы в жизнь, у него — вечно хмурая физиономия и страсть анализировать уже случившееся. Потому почти полсотни лет тому назад Элен Лэ выбрала Годжи, а не его. Потому он сам поддержал Черную Охоту. Потому поставил свою квадо-подпись на соглашение при Хейве. Потому сейчас расхлебывает последствия…

Нокс поймал себя на том, что вертит в пальцах псевдо-перо вместо того, чтобы слушать Годжи. А брат уже несколько минут молчит и задумчиво смотрит на него.

— И до какого из моих грехов ты дошел на этот раз?

— Я всего лишь гадал, кто же будет следующим императором — Атей Лэ или его сын Лионель, — Александр развел руками, незаметно отложив перо в сторону.

— Уверен, что с Лисардом все в порядке, — Годжи, не желая выслушивать доводы об обратном, нахмурился.

То, что по словам Лэн, принца забрал флюверс Ждущих, обнадеживало. Это вполне мог быть тот самый корабль, который Нокс выторговал у Мартиши. Но тогда почему Ричмонд до сих пор не высадил Лисарда на Орсиме? Неужели тетушке удалось привести в исполнение свои коварные планы по устранению младшего принца?

— Ты слишком много думаешь о том, что предпримут остальные.

— Тебе бы тоже не помешало об этом задумываться. — Ругаться смысла не было, потому Нокс попробовал перевести разговор на другую тему: — Ты подписал указ, что я теперь официальный наставник Лисарда?

— Еще вчера. Обнародую сразу после суда над Лэн. Кстати, мы говорили о ней, когда ты «выпал»… Она приняла предложение о сотрудничестве?

— Нет. Кажется, у нее поехала крыша, — Нокс для наглядности покрутил пальцем у виска.

Разговор с Лэн, произошедший вчера, был еще более странным, чем договор с Мартой Шер-Пин двумя месяцами раньше. Лисандра сидела на полу своей камеры, концентрировала в пальцах пси и отрезала ими, как ножом, волосы. Сантиметр за сантиметром. А потом разбрасывала их вокруг себя, усыпав весь пол черным крошевом. Ей не мешали, лишь однажды кто-то попробовал пустить в камеру роботов. Одного из ботов-уборщиков, пытавшегося прибрать получившийся ужас, она схватила и стучала им об пол, пока покореженный кусок бесполезного металла не отобрала охрана. На людей Лэн не нападала, чем существенно облегчила жизнь имперцам. Но говорить с ней было невозможно, и ни один менталист не мог на нее повлиять.

— Мади Лэн?

— Има Лэн, — не отрываясь от терзания своих волос, поправила его Лисандра. — Има с ваксей — власть имущий. Изначально относилось только к ангелам, не зависимо от пола. Има ри или имари, как сейчас принято говорить, можно перевести, как человек принадлежащий власть имущему. В этом отношении я — има, вы — има ри, потому как принадлежите роду Крито.

Она отрезала клок волос, поднесла его к глазам и, нахмурившись, бросила через плечо. Лэн не смотрела куда бросает, но каждый раз волосы приземлялись на новое место.

— Зачем вы это делаете?

— Не хочу пропустить, когда она придет за мной.

— Кто?

— Кошка, — Лисандра посмотрела на него как на идиота. — Кто еще может прийти за ангелом? Либо сам, либо Кошка. У меня не получилось, вся надежда на Крылатую.