Любые близнецы из Великого Клана обладали уникальными способностями, однако высшая ветвь – это и вовсе другой мир. Друид был заинтригован, он согласился переехать в Россию, чтобы наблюдать за девочками, изучать их, помогать им осваивать их неповторимую силу.

– Сначала это был эксперимент, а они – всего лишь подопытные, – признал Ховен. – Но очень быстро я привязался к ним, хотя Мерджит был категорически против этого. Я понял, что они не оружие, а всего лишь две маленькие девочки… И мне стало жаль их.

Но если друид считал это важным, то их отец – нет. Мерджит думал только о выгоде, которую могли принести ему такие дети. Их телепатия проявилась очень рано – в три года, и без слов они общались друг с другом чаще, чем словами. В пять лет они могли призывать разрушительную энергию, которая создавалась их общими силами. Они были гениями, тут надежды Мерджита оправдались.

Он прекрасно знал, какой потенциал скрывается за ними, поэтому строго контролировал их окружение. Их няньки регулярно менялись, чтобы девочки не успевали привыкнуть к ним. Их общение с родной матерью было ограничено и проходило только в присутствии отца. Мерджит постоянно втолковывал им, что доверять никому нельзя, все видят в них только забавных одинаковых кукол, над ними постоянно смеются, а в душе хотят использовать.

– Он и во внешний мир их выпускал лишь потому, что они должны были научиться выживать там, – покачал головой Ховен. – Будь его воля, он бы полностью изолировал их до совершеннолетия. Но это ослабило бы их, а такого он допустить не мог.

Девочки, как и многие маги, отличались идеальным здоровьем. Личный доктор был нужен лишь для того, чтобы следить, как такая сила отражается на их телах. Мерджит предпочел, чтобы доктором этим оставался Ховен. Друид был молчалив, одинок, а главное, не относился к Великим Кланам с их вечными интригами и битвами за трон. Он был нелюдем со стороны, способным объективно оценить прогресс юных наследниц.

– Усилия Мерджита оправдались, Эвридика и Диаманта и правда никому не верили с первых лет жизни. Я был против этого искусственного развития паранойи, но кто спрашивал мое мнение?

– Он действовал жестоко, – отметила Сарджана.

– Вы даже не представляете, насколько.

Когда девочки более-менее овладели своими силами, Мерджит сам начал подсылать к ним убийц и чудовищ. Он хотел проверить, на что они способны, смогут ли они защитить себя. Они его не разочаровывали – никто и пальцем их коснуться не мог. Близнецы уничтожали любую угрозу. То, что они чувствовали в этот момент, тот страх, которым пропитывались их души, – все это было вторично для их отца.

Эвридике и Диаманте было проще замкнуться в своем мире и доверять только своей семье. Они ведь не знали, что причиной многих бед стал их родной отец! Они верили ему и ненавидели весь мир.

– Они видели вокруг себя одних врагов, пока не появилась эта девочка, – задумчиво произнес Роувен.

– Вероника Борисова, – кивнул Ховен. – Они познакомились в младшей школе внешнего мира, стали приятельствовать. Мерджит допустил это, потому что считал, что его дочерям нужны такие навыки общения. Он проверил биографию этой Вероники, убедился, что она не имеет никакого отношения к магическому миру, и успокоился. Она была всего лишь сообразительным, очаровательным ребенком, не угрозой. Он считал, что его дочери наиграются с ней и устанут. Мерджит всегда с презрением относился к людям, он был убежден, что девочкам это тоже передастся.

А вышло иначе. Детские игры переросли в крепкую, многолетнюю дружбу. То, что Вероника не относилась к магическому миру, стало для близнецов причиной доверять ей. Она не хотела их покровительства, она вообще ничего от них не хотела! И она умела различать их, каждую считала полноценной личностью – в этом даже их отец уступал ей. Мерджит знал, что если разлучить близнецов, перестанет работать их главное оружие, поэтому воспринимал Эвридику и Диаманту как единое существо.

Мерджит почуял неладное, когда имя Вероники стало мелькать в рассказах его дочерей слишком часто. Она заняла важное место в их жизни. Следовательно, от нее нужно было избавиться.

– Но почему? – поразилась Сарджана. – Она ведь была человеком!

– Именно поэтому. Мерджит решил, что дружба с ней привяжет его дочерей к миру людей, заставит по-другому относиться к виду, который он считал низшим.

Он не просто хотел устранить Веронику. Он решил использовать ее как наглядный пример, сделать так, чтобы его дочери запомнили ее судьбу и никогда больше не впускали в свою жизнь людей.

– Любое живое существо очень хорошо запоминает боль, – пояснил Ховен. – Ему только и требовалось, что сделать им побольнее. Он сам разработал план, в который вовлек и меня.

– Зачем? – смутилась Сарджана.

– Потому что он начал подозревать о моей симпатии к девочкам. Он боялся, что я расскажу им правду, поэтому сделал меня соучастником преступления. Теперь у меня была причина молчать.

Друид выманил Веронику, которая знала его как друга семьи близнецов, из города. Он отвез девочку в лес, где уже дожидался ведьминский шабаш, верный Мерджиту Легио. Все было обставлено так, будто Веронику принесли в жертву. А это, как и многие ритуалы, означало особую жестокость ее смерти…

– Он убедил Эвридику и Диаманту, что ведьмы выбрали Веронику своей жертвой, потому что она была их подругой, – вздохнул друид. – Якобы ведьмы решили, что многолетнее общение с магами из Великих Кланов сделало энергию девочки особенной.

– То есть, он еще и переложил ответственность за ее смерть на своих дочерей? – поморщился Роувен. – Да уж, а я думал, у меня с отцом недопонимание было!

Смерть Вероники потрясла близнецов. Мерджит не стал жалеть их, он не только рассказал им все, он показал им фотографии тела. Он снова и снова повторял им, как она страдала, и это давило на них.

Его план сработал: сестры окончательно замкнулись. В их жизни больше не было друзей, они не позволяли себе первые влюбленности. Как только кто-то из людей пытался приблизиться к ним, Мерджит замечал это и напоминал им историю Вероники.

Эмоционально отрезанные от мира, да еще и с чувством вины на душе, близнецы стали идеальным оружием.

Все это Ховен понимал, а остановить не мог. Ему оставалось только сдаться, пообещать Мерджиту свое молчание и уйти в тень. Не было силы, способной помешать клану Легио – пока в его кабинете не появились эти двое.

– Спасибо, что рассказали нам, – кивнула Сарджана. – Это мало что меняет для нас, но помогает лучше понять их. Вы были не правы, я не считаю, что вы не заслуживаете помощи.

– А чего же я заслуживаю, милосердия? – усмехнулся Ховен.

– Нет, наказания. Но ваш лучший тюремщик – это вы сами, я вижу. Поэтому я готова помочь вам скрыться.

– Спасибо, но это не нужно, – ответил друид. – Я слишком долго выживал так, как выживать не стоило бы. Если Мерджит захочет покарать меня, пускай. Как видите, на моей совести есть то, за что я заслуживаю смерти.

– Но Мерджит накажет вас не за это.

– Пускай, итог все равно один.

Она была мудра, Ховен видел это. Маг из клана Интегри все еще вызывал у него сомнения, но Сарджана… Она, возможно, сделает то, чего он всегда хотел.

Поэтому Ховен двинулся через застывшее время к своему главному тайнику, который даже эти двое не сумели найти. Пора освободить свою совесть!

– История Вероники – не единственная тайна, которую Мерджит скрывает от своих дочерей, – сказал он. – Есть еще кое-что, план на их жизнь, в котором Мерджиту нужно было мое содействие. Я согласился, хотя и понимал, что это жестоко. Но если бы отказался я, он бы просто нанял кого-то другого, его остановило только появление Огненного короля, да и то временно. Когда все вернется на круги своя, Мерджит вспомнит о своем плане и исполнит его. Вы знаете… судьба Вероники, правда о ней, может повлиять на Эвридику и Диаманту меньше, чем мне хотелось бы. Прошло много лет, они слишком долго находились под влиянием своего отца. Но если вы расскажете им об этом, возможно, у вас будет шанс их спасти.