Судя по состоянию кластера, битва произошла меньше суток назад. Получается, они пришли в удачный момент: вампиры отсюда уже ушли, а чистильщики, нанятые хозяевами Эльдорадо, еще не прибыли. Все, что произошло здесь, наверняка вызовет громкий скандал, но разбираться в нем будут нелюди, а не Великие Кланы.

То, что вампиры напали, лишь подтверждало их теорию – Аурика уже перешла к открытым действиям, она собирает вокруг себя союзников. Она спешит, чтобы воспользоваться отсутствием Огненного короля.

– Куда теперь? – спросила Дана.

– Отсюда еще рано уходить, – отозвался Амиар. – Здесь есть жизнь.

– Что?… Какая еще жизнь?

– Очень слабая, но есть, – подтвердила Хиония. – Я тоже ее чувствую. Очевидно, это тот, кто не был убит, но и сбежать отсюда не смог. Кажется, я знаю, кто это… становится все любопытнее.

Дана никакой жизни не чувствовала, она видела перед собой лишь окровавленный пустой город – кадр из фильма ужасов, не меньше! Однако Амиару и Хионии можно было верить, поэтому они направились к центру Эльдорадо.

Суорин все еще сопровождал их, хотя он и сам предупреждал, что это ненадолго. Он хотел помочь им в столкновении с вампирами, знал, что будет опасно. Он так и не сказал, почему изменил свое решение остаться в Бильскирнире, но определенные догадки у Даны были.

Большая часть домов почти не пострадала – если не считать выбитых окон и пропавших драгоценных камней, которые раньше служили украшением стен. Но здесь, в центре, одному зданию особенно досталось. От него почти ничего не осталось: камни обратились в пыль, а металл расплавился и теперь застывал бесформенной массой.

Дойдя до него, Дана тоже почувствовала жизнь, которую Амиар и Хиония уловили сразу. Но тем удивительнее были их способности! Даже стоя вплотную к источнику энергии, девушка едва распознавала его. Она понятия не имела, кто мог выжить под расплавленным металлом, но догадывалась, что долго этот несчастный все равно не протянет.

Без магии тут не обошлось, простой пожар не смог бы сотворить такое с домом. Значит, тот, кто находился внутри, и был главной целью нападения вампиров, все остальные стали лишь сопутствующими жертвами. Расправившись с ним, убийцы исчезли – наверняка отправились к Аурике.

– Ваш знакомый? – поинтересовался Суорин.

– Можно и так сказать, – кивнул Амиар. – Мне вот интересно, переживет ли он разговор?

– Должен, вампиры – крепкие ребята, – сказала Хиония. – Осталось только разобраться, как выковырять его оттуда!

– О, это как раз не проблема, – сдержанно улыбнулся нефилим.

Он вытянул руки вперед, направляя свою силу на оплавленные руины. В этот момент Дане показалось, что она почти видит энергетическое тело, о котором говорил ей Амиар. Вот он берет металл, разламывает его, переносит куски в сторону, освобождая ту часть здания, где остался раненный, позволяя подойти к нему.

Впрочем, его даже раненным назвать было сложно – скорее, умирающим. Родерика Дана узнала только по красным глазам, больше от той внешности, которую она запомнила, ничего не осталось, как и от его тела. Вампир полностью лишился волос и кожи, потерял большую часть мышц, кости на левой руке были раздроблены так сильно, что она могла в любой момент отделиться от тела. Его всего изрешетили пули, рядом валялись деревянные колья и какие-то кристаллы.

И все равно он был жив! Даже сознание не потерял, хотя человек на его месте давно бы умер. Для Родерика положение стало безнадежным: Дана видела, как его тело пытается залечить чудовищные раны, но тщетно, энергии не хватало.

Однако его взгляд оставался ясным, вампир точно узнал их и даже попытался вымученно улыбнуться. Он не был им другом – наоборот, направляясь сюда, Дана была уверена, что он враг, что это именно он помогает Аурике. Но теперь стало очевидно, что все не так, и в душе девушки осталось лишь сочувствие. Получается, он стал такой же жертвой, как и они… нет, даже хуже!

Они ведь выжили.

– Ведьмы? – коротко спросил Амиар.

Родерик едва заметно кивнул.

– И мои адепты, – тихо произнес он. – Те, кого я лично выбрал… те, кому доверял! Они готовились к этому… Не знаю, сколько, но долго… иначе у них не получилось бы так просто меня победить… твари…

Дана не видела ту битву, но сильно сомневалась, что это было просто. Кости, со всех сторон окружавшие Родерика, были лучшим тому подтверждением. Не один десяток вампиров отдал жизнь, прежде чем пал их недавний лидер.

– Ты знаешь, с кем они связались? – поинтересовалась Хиония.

– Они сами сказали мне… шабаш Бона Деа. Да я даже не слышал о таком… Поверить не могу…

Он говорил немного, но за каждым словом скрывалась история унижения. Пока они добирались сюда, Дана расспросила своих спутников о живорожденных вампирах и теперь могла понять, насколько серьезным стал для Родерика этот провал.

Ему полагалось быть не только сильнейшим, но и мудрейшим в своем окружении. Живорожденные вампиры плохо ладили друг с другом, потому что каждый из них считал себя божеством. Вся их жизнь была непрекращающимся соревнованием. Они должны были сделать все, чтобы их клан, стая или гильдия внушали страх и уважение.

Родерик в этом преуспел, слава о его гильдии убийц шла по всем кластерным мирам. Он сам тренировал воинов, он делал их сильными, а они обязаны были платить ему абсолютной преданностью, потому что их связывала кровь.

Но теперь, когда ведьмы разорвали эту связь, Родерик остался бессилен. Вся его империя развалилась, как карточный домик. На него бросились собственные адепты! Да, они были хорошо подготовлены, – им же! – а ведьмы дали им лучшее оружие. Но это все равно не оправдывало его позор.

От него избавились, как от охотничьего пса, который отслужил свое и больше не мог быть полезен хозяину. Его, живорожденного вампира, использовали как марионетку! А он даже не знал, для чего, Родерик мало интересовался Великими Кланами и ничего не слышал о Сообществе Освобождения.

И вот он здесь. Избитый, униженный, раздавленный. Умирающий. Способный думать о мести – но не способный осуществить свои планы. Он стал жертвой войны, от которой был бесконечно далек. Глядя на него, Дана с удивлением понимала, что даже страдания его изуродованного тела для него не важны – они меркли рядом с тем, что творилось у него в душе.

Но, как и для Анжелин, гнев ничего не мог изменить для Родерика. Ему оставалось лишь дождаться, когда смерть заберет его.

– Значит, тебя предал тот, кому ты больше всего доверял, – задумчиво проговорил Амиар. – Что ж, теперь ты знаешь, что чувствовал Юлий Цезарь.

– Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время для иронии? – нахмурилась Дана.

Она не собиралась оплакивать Родерика так, как оплакивала бы друга, и все равно она сочувствовала ему.

– К черту, я заслужил это, – усмехнулся Родерик. – У меня перед вами долг… Вы сделаете то, что должен был сделать я. Убьете Вэйлона.

– Почему ты в этом так уверен? – удивилась Дана.

– Потому что вы здесь. Вы пришли, чтобы разобраться с тем, кто перешел вам дорогу. Раз это сделал не я, значит, он. Вы больше моего понимаете в этой войне. Вэйлон вам уже мешает, следовательно, вы хотите его убить.

– Я смотрю, для твоей мести достаточно только Вэйлона, – заметила Хиония. – А ведь нападали на тебя все твои адепты!

– Я знаю, кто есть кто в моей гильдии. Он был сразу после меня, глашатай моей воли. Часто он приводил ко мне людей, которых я делал вампирами. Он знает их, знает их желания, чувствует, кого и как можно использовать. Только он мог провернуть такое. Будьте осторожны с ним, убить его будет сложнее, чем кажется.

Самого Родерика уже поглощала смерть. Совершенное тело живорожденного вампира сопротивлялось ей до последнего, но и его возможности были не безграничны. Самым милосердным с их стороны было бы прекращение его страданий, однако Амиар с этим не спешил. Он подошел ближе и присел на корточки рядом с вампиром, который уже не мог двигаться.

– Я не эксперт по нелюдям, а уж тем более вампирам, но кое-что о вашем мире я знаю, – сказал он. – В частности – об отношениях адепта и мессира. Кровная связь обязательна только для низших вампиров, которые обычно или слишком глупы, или слишком легко поддаются инстинктам, чтобы доверять их слову. У вас, высших и живорожденных, такая связь не обязательна. Слово у вас действует не хуже договора на крови. Правду я слышал или нет?