— А какие девицы на тебя вешались, Бернардт? Про безумных я уже слышала.

— О, ну исключая тот факт, что Томас пытается просватать за меня всех особ, которые претендуют на его свободу… — доктор задумался, — Почему-то мой внутренний голос говорит: когда женщина спрашивает о других девушках, на самом деле она не хочет слышать ни об одной из них… По крайней мере, ничего хорошего. Бернардт налил яблочного бренди, покатал в стакане и залпом опрокинул в себя, только потом принялся снимать верхнюю одежду:

— Безумных я не считаю. Иглы, электрошок, связывание и обливание водой, заворачивание в ледяные полотенца — то, что все еще почитают у нас способами лечения.

— Ужас, — Бекка передернула плечами, услышав список процедур, вспомнила, как боялась подобного, когда ее устроили в лечебницу. — Если я что-то спрашиваю, значит, хочу знать ответ. Наверно, мне не хватает женских качеств, — она тоже не торопясь раздевалась, скинув одежду, сходила включить воду в ванной. Бекка тогда, в операционной, открыла Бернардту всю нелицеприятную правду о себе, и если это его не смущало, стоило задуматься о том, насколько ему интересна она сама. — Первый пойдешь в ванну?

— Позже. Для меня подобный маскарад был сегодня впервые, еще не отошел, — Бернардт опустился в кресло. — Если считать тех девушек, с которыми у меня были серьезные отношения до тебя, то их было пятеро. Дороти — мы не сошлись с ее матерью, о которой я к концу наших отношений знал больше, чем о самой Дороти. Второй была Алисия Кросс, дочь профессора, который пытался разгромить мою диссертацию на мелкие бесполезные фразы, не представляющие никакого интереса ни для науки, ни для кого вообще. Он был так убедителен, что доказал своей дочери, насколько я жалок и ничтожен, и она меня бросила. Третья, Марта. Ну, пять лет встреч. Она была вдовой одного офицера. Кроме страстных ночей, у нас не было общих интересов. Затем была Ангелика, три свидания, безумная ночь, похмелье, безумная ночь, похмелье, похмелье, безумная ночь, прости за все, я уезжаю в другую страну… Ну и Клара была последней. Мы просто разошлись.

— Хм, а я-то в клинике думала, что ты годишься не больше, чем на походы в технические музеи, — Бекка улыбнулась, а потом выдала фразу, абсолютно не свойственную ей. — Но ты бы меньше пил, док. И покуривал тоже, а то хождения только по музеям могут стать реальностью.

Женщина накинула халат, вода в ванной набиралась не очень быстро.

— Но я даже немного завидую тебе. Влюбляться — это прекрасно, хоть и не из моего мира, — призналась она.

— Твоя фраза сейчас была чертовски жестока. Ты ранила меня в самое сердце, — Бернардт рассмеялся, хотя и грустно. — Знаешь ли, это все мои отношения за всю мою жизнь, а все, что ты можешь сказать — это советы по поводу здорового образа жизни?

— А что я могу сказать, Бернардт? — Бекка села в соседнее кресло, повертела в руках пояс халата. — Мне кажется, что все, что я знаю об отношениях на собственном опыте, это только безысходность, отвращение да наркотический угар. Я никогда не влюблялась, даже не мечтала, для этого у меня просто не хватало времени. Думала, разве найдется тот, кто будет меня любить взаимно, кто не обманет? А сейчас понимаю, что для того, чтобы отдавать то, что идет от души, не нужно ждать ответного. И я знаю, что в конце этой истории, обязательно придет момент, когда ты услышишь что-то вроде: 'Мистер Штейн, приходите к нам на ужин, только прошу не таить обиды, приходите один, без вашей спутницы', или того хуже, вообще не позовут ни в один приличный дом. А я не смогу этого допустить.

Ребекка встала и направилась к ванне:

— Но, пожалуйста, зная мое прошлое со всеми этими богатеями и танцами, Патриком, не думай, что и сейчас я руководствуюсь не тем, что идет от сердца.

Женщина немного задержалась в дверях. Ее привычка к словесным нагромождениям, которые вуалировали основной смысл, запутывали — иногда выводила из себя. Вот и сейчас она накидала целый ворох слов, когда можно было обойтись лишь парой.

— Это твоя женская логика или твое обычное самопожертвование? Ты, конечно же, преувеличила мои заслуги перед девятым кругом ада… — доктор навалился на подлокотник кресла и закрыл глаза, а через пару минут задремал, убаюканный шумом воды и нервным напряжением.

Еще одно утро, похожее на два предыдущих. Это вводило в состояние ярости. Будто досуг уже поглотил их, было очевидно, что на игру придется потратить большее количество времени, чем они предполагали. Атмосфера казалась застойной, Бернардт просто хотел что-то делать, а не спать, спокойно завтракать, одеваться и ехать на светские вечера.

Теперь даже время, проведенное в плену на фабрике, предстало более деятельным, чем последние несколько недель, хотя в те произошло гораздо больше событий. Наверно, потому что там была определенность, нужность и правила, а здесь шло свободное представление, когда актеры не знают ни реплик, ни когда появляться на сцене.

— Ребекка, это невыносимо. Никогда не думал, что могу быть таким нетерпеливым… У тебя такое же чувство?

— Пожалуй…

Ребекка тоже проснулась не в радостном настроении. Сегодняшний день был практически свободен, только вечером стоило съездить в Ист-Энд и предложить Тому работу. Сейчас она ходила по квартире, и не торопясь убиралась.

— Это сложное дело, и оно может закончиться ничем, — сказала она задумчиво. — Я пыталась тебя занять, просила съездить к Тому, но ты посоветовал мне самой этим заниматься.

Кстати, Сэлу можно предложить должность первого лакея…

Женщина села рядом с доктором, может, она с трудом читала и не знала, как пишется большинство слов, но к составлению планов и операций у нее был талант.

— На самом деле, нам предстоит многое, — продолжила Бекаа. — Помимо того, что мы должны собраться и переехать в усадьбу, где будем вынуждены играть свои роли круглосуточно, нужно выяснить, что там думает эта белобрысая крыса — Агата, или как ее… Агнесса. Второе: я буду благодарна, если ты мне расскажешь, что у тебя есть из компромата на членов клуба. Третье: Джори Тревер из охотничьего клуба. Сэл вполне бы мог выяснить, где тот бывает, а ты бы мог завести с ним знакомство с последующей дружбой. Четвертое: опера на завтра, узнать список приглашенных, наметить, кого будем обрабатывать. Пока мы знаем не много о них, нам не за что зацепиться. Пятое: Фитц — куда он пропал? Шестое: я придумала, как вернуть тебе имя и пост, если мы раскроем дело. Придется писать письма… Б

екка перевела дыхание:

— Итак, я накрою обед, позовешь Сэла? Твои же задачи на сегодня: найти встречи с Трёвером и узнать, что творится в блондинистой головке мисс Бернс. Подыграй ей. Ах, эти благородные женихи такие неверные… — женщина картинно закатила глаза. Она пыталась быть спокойной и даже шутить. На самом деле хотелось взять Бернардта за воротник и встряхнуть хорошенько. Вначале он так был увлечен своей местью, так подстегивал своим энтузиазмом ее, любительницу авантюр, а теперь Бекке приходилось тянуть все на себе.

— Если бы я не мог прокручивать что угодно в своей памяти снова, я бы тебя переспросил… — доктор недовольно поморщился. — Сэла еще нет, он куда-то вышел со своим новым железным товарищем, которому даже успел дать имя. И да, я подумал про любителя собак и сказал об этом Сэлу, так что, скорее всего он уже разыскивает Трёвера, — Бернардт хмыкнул. — А что за план про возвращение моей должности и письма?

Бекка вздохнула — он просто сидел и расспрашивал, что делать и что она придумала. Женщина перевела взгляд на доктора, и в нем мелькнуло предостерегающее выражение:

— Слушай, может, ты будешь просто спать со мной, а я — обо всем заботиться? Подружка главного бандита. Я просто не знаю, как тебя встряхнуть, можно подумать, ты работал не в психушке, а в институте для благородных девиц и преподавал литературу! — Бекка перевела дыхание и вернулась к вопросу. — Я думаю затеять переписку с полицией. И нам помощь, и они будут в курсе, что мы вели это дело.