— Возогнать спирт из первача, — прокряхтела я, протискиваясь в щель.

— Вы дочь или жена алхимика, леди?

— Чего сразу жена, — пробормотала я. Платье зацепилось за гвоздь, я извернулась, попыталась нащупать. — Может, я сама алхимик.

Мастер отцепил меня от гвоздя.

— Алхимия — грязное ремесло, — сказал он. — Мало найдется женщин, которые пожелают с ним связаться.

— Не все женщины белоручки, — прошипела я сквозь зубы, напряглась, уперлась спиной в край одной створки, а руками — в другую, раздвинула еще.

— Это так. Однако женщины в силу разумности предпочитают обыкновенно заняться чем-нибудь более… результативным и приносящим более явную пользу. — Он задумался, заправил волосы за острые уши. — Впрочем, знавал я одну алхимичку. Она создавала химер. Потом скормила им мужа.

— Это правильно, — одобрила я, все-таки просочилась внутрь. — Сразу в доме тихо и никто не нудит про приготовить обед.

Мастер помолчал, потом полез за мною. В доме было темно, свет едва-едва проникал в забитые зеленью окна. Я отошла, пропуская его, обо что-то споткнулась, ударилась коленкой, выругалась. Мастер зажег над ладонью огонек. Кусты и тонкие деревца росли из щелей пола, раздвинув, а кое-где и выломав доски, из стены, своротив несколько полок, торчали толстые суки. Нападение природы какое-то, как в кино про обозлившуюся планету, которая решила отомстить людям за то, что они загадили места своего обитания.

Мастер, старательно перешагивая корни, зашуршал через заросли к дальней стене. Там тоже были полки, но Мастер, дойдя до них, свернул, и я топориком прорубила себе путь следом, вошла за ним в боковую комнату, где все стены были заставлены шкафами, а посреди помещения стоял пюпитр с толстенным томом и покрытый паутиной стол, на котором высился прибор, больше всего похожий на самовар с затейливо торчащими трубками.

Мастер подпалил паутину, она с треском сгорела вмиг. Огонь перекинулся было на дерево шкафов, но Мастер позвал его, и язычки сорвались, вернулись к нему на ладонь. Мастер фейерверков… ну что же, фейерверки ведь надо поджигать.

Я перевернула пару страниц книги на пюпитре, погладила пальцем строки. Я все еще ничего не понимала, но написано было красиво.

— Мастер, вам это нужно?

Он оторвался от прибора на столе, дернул плечом.

— Труха, можете взять на растопку. Лучше поищите сосуды, идеально, если полные и запечатанные.

Я сунула топорик за пояс и пошла вдоль шкафов. Из банок с желтоватой жидкостью на меня смотрели чьи-то глаза. Я постучала по стеклу ногтем, вытерла пальцы от пыли. На полках стояли в основном книги и вот такие банки с препаратами. Запечатанных сосудов не было. Мастер тем временем обнаружил в углу укрытый сукном и погребенный под книгами сундук, смахнул книги, попинал замок носком башмака. Я хотела сбить замок топориком, но Мастер вместо этого ткнул в него пальцем. Заискрило, замок повис на дужке. Я помогла ему поднять крышку и держала, пока он доставал бутылочки, флаконы и кувшинчики. На полу скоро образовался целый строй, и Мастер сказал мне таскать это порциями наружу, потому что рук у нас унести все сразу не хватит.

— Нам точно нужно это все?

Мастер дунул на одну из бутылочек, осмотрел залитое сургучом горлышко.

— Это зелья и эликсиры, простые, но очень полезные. Они пригодятся в дороге.

Я пожала плечами, расстелила сукно на полу, принялась осторожно складывать сосуды на него. Медленно и нежно сложила концы полотна, стараясь ничего не кокнуть, прижала к себе, потащилась через растительность к выходу, гадая, так ли хорошо я запомнила дорогу, как думаю. Споткнулась только раз, одна из бутылочек чуть не выскользнула из импровизированного узла, но я успела ее подхватить. На улице я сначала отдышалась (воздух в доме был пыльный), а потом принялась укладывать добычу в мешок, стараясь каждую бутылочку завернуть в мягкое. Неприятно, когда в чемодане лопается бутылка шампуня или флакон духов — а если вдруг прольется алхимическое зелье, словом "неприятно", я уверена, не ограничится.

Второй поход я совершила точно так же. Мастер закончил с сосудами и теперь брал книги с полок, открывал, бросал быстрый взгляд и швырял к стене. Огонек парил теперь над его левым плечом. Я подобрала узел и пошла прежним путем. Оступилась в том же месте, чертыхнулась, продралась сквозь кусты… у самого порога споткнулась, чуть не выпустила сукно из рук, перехватила, но один край отогнулся, и флакон медленно, лениво, словно издеваясь, скатился по нему и разбился у моих ног…

…Они нахлынули на частокол, как волна. Выбитые ворота грянули в пыль. Они потекли в проем, укрываясь щитами. Жители бежали, стоял крик, а они шли теперь медленно, в черных панцирях, а над шлемами с белыми шипами колыхалось знамя: красный вепрь вспарывал клыками небо, белое от жара. Они шли, стрелы били в щиты. Стрелки отступали на шаг и стреляли снова. Золотые доспехи короля сияли на солнце так, что было больно смотреть. Король ждал, не давая боя. Они шли вперед, вбивая в дорогу каждый шаг, в ворота текли все новые черные доспехи в белых накидках, разливались по городу, как река, ловили жителей на порогах, и там же оставляли тела. За рядом щитов уставилось в небо копье с красным флажком. Желтые глаза нашли короля, рот ощерился, словно на плоской морде лопнула гнойная рана. Король велел отступать, разнесся сигнал рожка. Они не гнались. Копье с красным флажком опустилось, показало острием на магистрат. Раздался рык и вой, черные доспехи хлынули туда. Кто-то остался позади, выволакивал из домов тех, кто не успел сбежать и надеялся спрятаться. За ворота, назад, потащили первых женщин, связывали и бросали у частокола вместе с трофеями. Пыль из-под копыт королевской рати дрожала, как занавес, меж домов.

…Я вздрогнула, открыла глаза. Мастер отнял ладонь от моего лба, отступил, ожидая, пока я поднимусь. Хоть бы руку подал, ворчала я про себя, вставая. Потерла щеку: наверное, расцарапала о куст, когда падала.

— Что вы видели, леди? — спросил Мастер спокойно. Я выдохнула, закашлялась. В комнате висел вонючий дымок, светлее, чем должен был быть в темени. Я шатко дошла до двери, высунулась, продышалась.

— Ч-что это было?

— Ничего особенного, — сказал Мастер за спиною. Я выбралась на волю, и он вылез за мной. Мешок стоял у дверей, пузатый, а рядом лежало полотно с батареей сосудов. А он времени даром не терял, пока я валялась. — Вы пролили занятный состав и в результате вас посетило прошлое. Или, что менее вероятно, грядущее.

— Там был король, — начала я. Потерла глаза. Откуда я знаю, что это король? — Мужик в золотых доспехах. И какие-то морды, армия… страшные, особенно один. Похож на тех, кто на нас напал, тварюги. Они прошлись по городу…

— А король отступил, — закончил Мастер. — М-да, ясно. Тени недавнего прошлого разговаривают громче всего, особенно если пролита кровь. Мужик, как вы изволили выразиться, в доспехах — прадед короля Готефрета, — он помедлил, потом все же поднял четыре сложенных пальца, — да войдет он свободно под своды Четверых.

Я помотала головой. В ушах все еще звенели крики.

— Ничего себе — недавнее прошлое. Прадед…

— История эльфов простирается до самого рождения мира, — сказал Мастер, звеня бутылками. Закутал несколько в плащ. — Десятки лет для истории — пустяк. Пойдемте, леди.

Он хекнул, поднял сверток, прижал к груди и зашагал между руин. Мне остался мешок и узел из сукна. Когда я, ругаясь под нос про равное товарищеское разделение труда, приволокла их на тропу, Мастер уже что-то объяснял королеве, отмахиваясь от коня, который норовил попробовать его волосы на вкус, Полла перебирала и рассовывала сосуды по сумкам, а сэр Эвин продемонстрировал мне котелок — большой, не то, что наш нынешний.