— Те, кто жив — воины Эбрара. Те, кто мертв — слуги Эбрара.

Понятнее не стало. Сэр Эвин, должно быть, это заметил, проговорил медленно, словно ребенку с задержкой развития:

— Вы заметили, леди, что они не умирают, если их пронзить мечом, не истекают кровью, стоят и идут, если отрубить голову? В Лесу не умирают до конца, но они так — не только в Лесу.

— Мы не можем умереть? — обрадовалась я. Так чего ж я тогда дрожала?

— Мы можем прекратить жить, — сказал сэр Эвин. — И это будет истинная смерть.

Тьфу ты. Мастер тоже говорит запутанно, но это уже за гранью. Я призналась, что ничего не понимаю. Сэр Эвин в ответ доложил, что он — тоже, что говорил Мастер-распорядитель, то он и помнит, а понимать необязательно, он не чародей, в конце концов.

Не умирают до конца… я машинально схватилась за пояс, где у меня обычно висел топорик. Я так и не добыла его назад. Тот мальчишка на холме выглядел, как живой. Словно ему еще больно.

Это было бы нечестно. Если бы — всегда больно, и даже не умереть.

— Так что, он тоже… не мертвый? Этот Эбрар.

— Его возвращали из мертвых несколько раз, — сказал сэр Эвин. — Орки говорят, что это боги слышат их моления и возвращают великого вождя, который принесет славу и избавление, люди говорят — что это нечистая магия, эльфы — что злая воля не дает ему упокоиться.

— А на самом деле?

Сэр Эвин покачал головой.

— Истины я не знаю, леди, а домыслы строить — не моя забота. Он приходит уже пятый раз, ведет армии, покоряет и уничтожает тех, кто не желает покориться. — Он помолчал, сказал трудно: — Его Величество не пожелал.

— И что делать? Что делали предыдущие разы?

— Предыдущие разы — ждали. Он рано или поздно теряет разум, и тогда орков начинают резать, — он вдруг оскалился. Мне стало страшно. — Всех, какие попадутся, на чужих землях и на своих. Воины или нет. Это называется — оставили боги. — Он засмеялся чему-то, меня пробрал мороз. Он посерьезнел, прижал повязку к руке. — Помните тех, кто напал на нас, когда вы только нас повстречали? Это слуги Эбрара. Стали не умнее животных, позабыли оружие. Они не живы давно. С поры последней битвы, когда король Кеннет Желтый сразил Эбрара, как говорили, навсегда. С тех пор, как начался Лес. А те, от которых мы бежим так позорно — не живы недавно. Видите разницу?

Я мало знаю про местные странности, но вовсе не тупая. И правда, морды похожи, только у тех лысых тварей — ну совсем уж звериные, как и повадки. То-то я заметила сходство…

— А не носил ли король Кеннет Желтый золотых доспехов? И не был ли прадедом вашего короля?

Сэр Эвин поднял брови.

— Вы знаете больше, чем показываете, леди.

— Это я недавно услышала. От Мастера.

Сэр Эвин вздохнул тяжко, словно смертельно устал. Да и устал, наверное, я еле тащусь, хотя и без мешка, и не валила одного за другим вооруженных не окончательно мертвых типов на просеке.

— Мастер много знает, — сказал он, наконец. — Он объяснит вам лучше.

Не сомневаюсь. И тут-то у меня и расколется от обилия новых знаний голова.

За беседой я не заметила, как мы зашли в ельник, настолько я привыкла уже шагать по лесу за кем-то и не думать особенно, куда именно идем — куда-нибудь да выведут. Под ногами стелился ковер иголок, стало сумрачно. Я подняла голову. Небо нависало сиреневое, подсвеченное с одного краю бледно-розовым.

— Вы хорошо объясняете, — сказала я, чтобы почесать его самолюбие. Людям нравится быть полезными. — Скажите мне еще одну вещь. Вы…

Земля ушла из-под ног, я ухнула вниз, ноги ударились в твердое, дыхание вышибло из груди, я повалилась, а на меня рухнул сэр Эвин, съездив по голове мешком. Я оглушенно пискнула, попыталась из-под него выбраться. Ткнулась ладонью в землю, в руку впилось что-то твердое. Корешок. Мы были в глубокой яме.

Над головой раздалось:

— Смотри-ка, что нам сегодня попалось, братец.