Дворец был огромный, высокий и светлый. Шпили дворцовых башен взмывали в небеса, а само здание с прилегающей территорией занимало треть квартала. Я не могла понять, почему вид дворца вызывает у меня ассоциации с полётом, но потом сообразила — обилие широких и высоких окон создавало такое впечатление. Вот, к примеру, балкон на втором этаже, что выходит на Дворцовую площадь, он же просто огромен. И вообще, моему неискушенному взгляду казалось, что во дворце можно год ходить и не попасть дважды в одну и ту же комнату.

На распахнутый балкон вышел человек в черном одеянии, при появлении которого на Дворцовой площади наступила гробовая тишина. Я не могла рассмотреть его лица, скрытого под маской, но знала, что перед нами император Нейлианда Велианор Воржиаль. Так начинался каждый праздник Стихии Огня. Черные одежды правителя и маска на его лице обезличивали мага, зажигающего Первый огонь, давая понять, что главой сегодняшнего праздника является стихия, а не её могущественный носитель.

Велианор поднял руку, и с кончиков его пальцев сорвались маленькие искры. Они соединились в один небольшой шар и начали свой медленный путь к небесам. Огненный шарик пульсировал, поднимаясь вверх, а один раз чуть не погас. Я знала, что так и должно быть — это тоже символ магии, ограниченной после взрыва, но, тем не менее, затаила дыхание, мысленно вознося прошение, чтобы этот огонёк не затух.

Магический шар поднялся ввысь и застыл на месте. Велианор резким движением пустил огненную стрелу в зависшую сферу, и шар рассыпался пламенным цветком на тысячи мелких искорок, которые закружились в воздухе, а затем понеслись к первой факельной тарелке, зависшей над людскими головами на Дворцовой площади. Толпа на площади взорвалась овациями. Следом за Первым огнём, начали загораться и другие, рассылая огненную нить по всей столице. Как завороженная, я следила за появляющимся пламенем, что каждый раз освещало новый участок улиц. Люди не расходились с Дворцовой площади и ожидали, когда вновь появившийся огонь вернётся к первому факелу.

И когда другой конец Дворцовой площади, что утопал во тьме, наконец, осветился, зрители разразились аплодисментами и восторженными криками. А огонь меж тем вернулся к первому факелу и, ярко вспыхнув, соединился с первым зажженным пламенем. Огненное кольцо Лейцбурга замкнулось. В каждом квартале начались праздничные гуляния, слышались песни и радостный смех.

В тот же миг, дворцовые ворота распахнулись, принимая гостей, что прибыли на императорский бал.

Мы с Ренаном неспешно подъехали к вратам. Стражники расступились, давая проезд нашей карете. Сидя в фаэтоне, я рассматривала территорию перед дворцом. Места для экипажей располагались по правую руку от входа недалеко от каменного забора, потому дальше мы пошли пешком.

Всё-таки, у императорского архитектора буйная фантазия. Прямо от ворот к дворцовому крыльцу вела дорога, усыпанная жёлтым кварцем, перемешанным с речным песком. В свете факелов, минерал блестел, будто золотил дорогу, с слева от которой раскинулся сад с белыми альтанками, ручейками, всевозможными цветами, названия которых мне были не известны. Справа стоял красивейший круглый фонтан, вода в котором подсвечивалась разными цветами: от ярко-желтого до темно-фиолетового. Ох, сколько же в ней было оттенков! В центре фонтана сходились четыре высокие арки, сделанные из различных минералов, что символизировали стихии: черный мрамор — землю, рубин — огонь, горный хрусталь — воздух и аквамарин — воду. Стихийные арки окружали изваяния в мантиях с накинутыми на головы капюшонами, изображающие другие виды магии. Суровый некромант застыл в черной одежде, держа в руках череп. В белой мантии замер целитель с веточкой мирта в ладони. Над ладонями артефактора в сером балахоне кружились шестерёнки. Предсказатель в синей одежде взирал в магический кристалл. Пятое изваяние в звёздной мантии символизировало сновидцев, маг держал в руке нить сновидений. Последней, шестой, была скульптура эмпата, единственная, на чьей голове не было капюшона, что, наряду с повернутыми вверх ладонями, означало открытость окружающему миру.

Ренан подал мне руку, и мы поднялись по широкой лестнице во дворец.

Стоявший на входе дворецкий, еще шире распахнул перед нами двери и громко произнёс: «Сьерр Ренан д'Айсвиль и его подопечная Каролина Вернер!».