Впрочем, тревога была напрасной — молодые люди не дрались, как опасалась Изабелла, а стояли, выпрямившись, раскрасневшиеся, но почти мирные.

— Ты кто?! — зло прошипел Пьер, брезгливо отряхивая сорочку. Обнаружив порванный ворот, с ненавистью покосился на Майкла, который, тяжело дыша после короткой потасовки, тоже приводил в порядок свой туалет. — Ты порвал мне одежду!

— И что, мамочка тебя теперь накажет? — поморщился поэт, изучая собственные потери — впрочем, немногочисленные.

Изабелла взглянула на него не без уважения. Майкл предстал перед нею в новом свете… куда более выгодном, надо сказать. Уже не просто мальчик-романтик, пылкий поэт, а истинный мужчина, почти бунтарь!

Пьер оскалился — это была волчья гримаса, никак не улыбка.

— А что будет с вами, незнакомец? — вкрадчиво поинтересовался он. Изабелла и поэт быстро переглянулись, оба смущенные, и фаворит Маризы торжествующе добавил: — Ага! Вам есть, что скрывать, не так ли?

— Нам нечего скрывать! — гордо вздернула подбородок королева, поднимаясь на ноги и выпрямляясь во весь рост, чтобы чувствовать себя более уверенно. Ладони ее немного дрожали, выдавая нервозность, и девушка торопливо скрестила руки на груди.

Пьер недоверчиво улыбнулся. С разбитой губой и растрепавшимися волосами, в порванной сорочке, он казался еще более брутальным… и привлекательным! Изабелла отвела взгляд и напустила на себя недовольный вид.

— Мы попали в неприятное положение, — наконец, натянуто произнесла она. Что ни говоря, а королевская выучка давала о себе знать… — У нас у всех будут неприятности… если эта ситуация станет достоянием гласности.

— Согласен, — буркнул Пьер, поправляя жилет. — Лично мне они не нужны…

— Мне тоже, — торопливо подхватил поэт.

Изабелла подавила смешок, вспомнив о недавнем порыве Майкла умереть здесь и сейчас ради ее прекрасных глаз. Но это был явно не самый подходящий момент дразнить влюбленного юношу… чего доброго решит проявить характер!

— Раз мы все не хотим неприятностей, давайте разойдемся по-хорошему и просто забудем этот утренний инцидент, — с мягкой улыбкой предложила девушка, начиная нервничать. Марта могла появиться с минуты на минуту…

— Как угодно, — мрачно согласился Пьер и двинулся было к двери, но, заметив, что Майкл продолжает стоять подобно изваянию, тотчас остановился. — Так не годится! — насмешливо заявил он, с прищуром глядя на них. — Я не оставлю вас тут одних…

— Но я хотел… — растерянно протянул Майкл, с мольбой посмотрев на королеву. — Вы…

Однако завершить фразу он не посмел, и Изабелле приходилось лишь догадываться, что он хотел. Попрощаться наедине? Или получить неосторожно обещанный ею поцелуй? Сейчас это было очень некстати!

— Уходите, Майкл, — настойчиво попросила она, пытаясь взглядом передать теплоту и участие. — Правда… сейчас не тот момент. Увидимся с вами на балу вечером…

Поэт неохотно ушел, увлекаемый за собою Пьером. Напоследок он бросил на королеву обиженный взгляд, но больше ничего не сказал. А буквально пару минут спустя после их ухода, когда Изабелла еще не успела толком отдышаться, появилась Марта…

— Вы уже не спите, миледи? — удивленно констатировала она, с подозрением глядя на непривычно взволнованную и раскрасневшуюся королеву.

— Да, что-то не спалось, — торопливо отозвалась девушка, мысленно возводя хвалу Богу, что Марта не пришла несколькими минутами ранее…

А впрочем, небольшое утреннее приключение Изабелле даже понравилось.

* * *

Пьер старательно прятался от Маризы всё утро. Сославшись на плохое самочувствие, он малодушно пропустил завтрак, попросив мальчишку-поваренка принести ему в покои пару вареных яиц, которые худо-бедно смягчили его голод. Попадаться на глаза своей проницательной любовнице ему ну совершенно не хотелось!

"Идиот, — клял он себя, лежа в постели и мрачно созерцая потолок. — Болван. Какого дьявола я поперся к ней?!"

Пьер, конечно, знал ответ. Все эти последние месяцы, пользуясь по максимуму привилегиями, дарованными статусом фаворита мадам регентши, он жил на широкую ногу, порою — на ОЧЕНЬ широкую. Перепробовав самые разные виды удовольствий, он, пожалуй, несколько пресытился… и перешел черту, начав уделять внимание совсем уж пагубным порокам. Среди таких вот запретных наслаждений появилась и привычка время от времени баловаться модной в среде аристократической элиты "дурман-травой" — особым видом курева, которое туманило рассудок и выпускало на волю первобытные инстинкты. В подобном состоянии было очень трудно себя контролировать… И вот, пожалуйста, результат!

"Если Мариза узнает, мне конец, — уныло размышлял Пьер. — Причем конец в самом прямом смысле слова! ТАКОГО она не простит. И поделом мне!"

Да, Мариза прощала и даже поощряла его милые шалости, его умеренное распутство и ничего не значившие интрижки… но приставать к ее воспитаннице, падчерице, королеве… Пьер понимал, что это будет слишком и для столь раскрепощенной женщины, как она.

И теперь, уединившись в своей комнате, парень пытался лихорадочно придумать себе какое-нибудь оправдание. Не статус фаворита, так хоть, может, жизнь и свободу сумеет сохранить!

Однако пока ничего путного в голову не приходило…

* * *

Мариза сузила серые глаза и медленно обернулась к Арабелле, своей самой верной служанке, фрейлине, почти подруге — если у столь высокопоставленных персон могли быть подруги.

— Повтори! — холодно приказала она. Холод, впрочем, адресовался не ей, и Арабелла это прекрасно поняла. Слишком давно и слишком хорошо она знала свою госпожу, чтобы научиться понимать и различать малейшие нюансы ее переменчивого настроения.

— Господин Пьер был в покоях юной королевы, — спокойно сказала она, с отстраненным любопытством наблюдая за реакцией Маризы.

На судьбу Пьера Арабелле было плевать, ей никогда не нравился этот слащаво-порочный тип… Такая, как Мариза, достойна лучшего! Разве это дело, если твой любовник тащит в свою постель любую мало-мальски хорошенькую дамочку?

— Невероятная наглость, — то ли удивилась, то ли восхитилась Мариза. Она сидела у зеркала в своем будуаре и водила пуховкой по бледному лицу, пользуясь выдавшейся свободной минутой, чтобы поправить грим и прическу. В юности утренних процедур хватало, чтобы продержаться весь день "на высоте", теперь же, увы, приходилось проявлять куда больше изворотливости…

— Вы ему это простите? — поразилась Арабелла. Стоя за высокой спинкой ее стула, она с недоумением взирала на свою госпожу. — На мой взгляд, этого не стоит делать!

Арабелла была моложе Маризы, но все равно проигрывала ей внешне: высокая и излишне худая, почти костлявая, с вытянутым "лошадиным" лицом и невыразительным пучком русых волос, она казалась унылой и скучной. И даже самые дорогие наряды, которыми ее милостиво одаривала царственная "подруга", не могли превратить Арабеллу в красотку. Маризу это, впрочем, вполне утаивало… ей вовсе не хотелось создавать себе конкурентку!

— Не знаю… — задумчиво протянула Мариза. Склонив голову набок, она хмуро изучала свое отражение, с неудовольствием подмечая мелкие морщинки, скрыть которые не мог и макияж. Впрочем, старела она красиво… возраст ей шел. — Мне нужно подумать.

— Что тут думать, миледи! — всплеснула руками Арабелла. Ей была позволена некоторая вольность в общении со своей госпожой и подругой, однако пользовалась она подобной привилегией в весьма разумных пределах… понимая, сколь зыбко подобное снисходительное расположение!

Тем не менее, сейчас женщина сочла возможным чуть повысить голос и даже придать интонациям некоторую резкость:

— Миледи, он поступил не просто глупо, но и бесстыдно! А юная королева? Как она, должно быть, испугалась! Дело могло завершиться очень плохо.

— Могло, — нехотя признала Мариза. Бросив взгляд через плечо на верную подругу, она хмуро улыбнулась: — Неприятно признавать, но ты, пожалуй, права…

Арабелла просияла в ответ сдержанной улыбкой… Впрочем, радость женщины тотчас потухла, потому что регентша беспечно добавила, возвращаясь к своим косметическим принадлежностям:

— Но пока повременим!

— Что-о? — не в силах скрыть разочарование, буквально простонала Арабелла. — Но почему, Мариза, почему, во имя всех святых?!

Она редко позволяла себе роскошь называть регентшу просто по имени — лишь в особенно эмоциональные минуты. Мариза никак не отреагировала на подобную фамильярность, только подняла бровь, словно недоумевая о причине столь бурного всплеска чувств, и спокойно пояснила:

— Для начала надо во всем разобраться.

— Ты достойна лучшего, Мариза! — убежденно заявила Арабелла, с искренней преданностью глядя на свою леди. И эта искренность, и сами слова смягчили Маризу, которая в первый миг насупилась, услышав обращение на "ты". Не оборачиваясь к фрейлине и глядя на ее зеркального двойника, она вполне миролюбиво сказала:

— Я знаю, Арабелла. Я достойна лучшего. И я хочу этого лучшего найти, а уж потом прогоню Пьера…

— Ты легко найдешь его, Мариза! — твердо произнесла Арабелла, успокоившись.

— И это я тоже знаю, милая подруга, — усмехнулась регентша. — Но все равно спасибо…

* * *

— Вы ослепительны, Ваше Величество! — уверенно произнесла Марта, и это не было пустой похвалой или льстивым комплиментом. При взгляде на юную королеву никто не усомнился бы в искренности ее верной помощницы. Да, Изабелла была невероятно хороша в своей шелковом платье нежного лазурного оттенка, с убранными в изысканный узел и украшенными бриллиантовой диадемой волосами, с умело подкрашенным лицом, ставшим благодаря гриму чуть более тонким и "взрослым".

Вокруг Изабеллы хлопотали служанки, добавляя к ее праздничному образу финальные штрихи: что-то подкалывали булавками, расправляли облако кружев, подбирали последние драгоценности… Королева стояла посреди комнаты подобно изваянию уже очень давно, проявляя редкостное терпение и стараясь не обращать внимания на такие досадные мелочи, как затекшая спина и гудящие ноги. Никто и ничто не испортит ей сегодняшний вечер!