— По вам этого не скажешь, — деликатно сказал поэт, изрядно покривив душой. Точеный нос Изабеллы покраснел, на щеках выступил неровный морозный румянец, а губы успели обветриться, не помог даже лучший защитный бальзам.

— Тем не менее, мне холодно… — со вздохом настаивала королева.

Майкл шагнул к ней, теперь он стоял опасно близко.

— Я бы с удовольствием вас согрел, миледи, — хрипло признался он. — Боюсь, это будет воспринято вами уже не как очаровательная дерзость, а как отчаянное нахальство…

Изабелла нервно сглотнула, близость юноши ее приятно волновала. Королева была совсем юна и еще не успела узнать, что такое любовь и страсть, новые ощущения дразнили ее, влекли… пускай она и понимала, что едва ли им дано реализоваться. Ее выдадут замуж, как примерную девушку, и на роль мужа выберут старика. Останется дождаться его смерти и последовать бесстыдному примеру Маризы.

— Я прав? — с нажимом спросил поэт, глаза его горели.

Изабелла опустила взгляд, опасаясь, что тот может выдать ее мысли и желания.

— Не совсем, — голос плохо слушался ее, звучал сипло, и девушка понадеялась, что Майкл обвинит в этом холод, а не накал эмоций. — Возможно, лично мне понравилось бы такое отчаянное нахальство… но вокруг люди. Мои подданные.

— Да, — помедлив, печально согласился он. — Ваши подданные…

Так они и стояли в полушаге друг от друга, не смея коснуться собеседника, и только глаза их продолжали излучать нежность, выразить которую иначе молодые люди не смели…

* * *

— Многое я бы отдал, чтобы узнать ваш секрет, — хмуро сказал Дилан Миладе, недовольно взирая на нее сквозь стёкла очков.

Девушка смущенно пожала плечами. Она видела, что не нравится профессору, и даже понимала, почему. Ему наверняка мучительно больно наблюдать, как рушатся законы природы; пожалуй, он отчасти винит в этом ее, Миладу. Не так уж и ошибается, по сути…

А она, к тому же, хранит упрямое молчание! Как же ему смириться с подобным положением дел?! Конечно, он злится, его пытливый ум требует ответа на вопрос — и этот ответ она, Милада, знает, знает и скрывает!

— Почему вы молчите? — с легким раздражением осведомился мужчина. — Почему бы не поделиться с миром такой важной информацией?

— Не понимаю, о чем вы, — упорно глядя на собственные руки, пробормотала девушка. Смотреть в лицо профессору Милада просто не могла, въедливый взгляд собеседника пугал ее, она была не в силах выдержать его. Казалось, Дилан способен прочитать ее мысли…

— А вы не боитесь последствий? Врать власть предержащим опасное занятие…

Милада и сама это понимала… однако выхода из положения искренне не видела. У проблемы как будто не было правильного решения: сказать правду нельзя, молчать — опасно, врать — тоже. Как же поступить?!

Она подняла голову и с надеждой посмотрела на профессора. Как бы ей хотелось признаться ему во всем и спросить совета! Но нельзя, нельзя, нельзя… да и не поверит он!

Хотя, с другой стороны, посоветоваться все-таки можно… если пойти немного окольным путем. Не упоминать непосредственно подснежники!

— Скажите, профессор, — осторожно начала она, обдумывая каждое слово, — как поступить, если должен хранить секрет… но все вокруг требуют нарушить данное слово?

Дилан чуть повернул голову и внимательно посмотрел на свою рыжеволосую собеседницу.

— Если обещал хранить секрет, выбора нет — храни! — после паузы неохотно сказал он, явно сожалея, что вынужден дать именно такой ответ, но не в силах пойти против собственных убеждений. — И смирись с последствиями своего молчания…

— Понятно… — протянула девушка, зябко поведя плечами, и снова отвернулась. Брови сошлись над переносицей, губа закушена… — Понятно…

Профессор помолчал, как будто раздумывая над чем-то, потом сурово добавил:

— Но молчать и лгать вещи разные. Понимаете, юная леди?

Милада вздрогнула, как от удара, и резко повернула голову, в глазах вспыхнула обида.

— Нет, не понимаю! Вы к чему клоните?

Дилан насмешливо, без тени сочувствия, улыбнулся ей.

— Вы и правда думаете, что это правильный поступок — завести кого бы то ни было в лес? Просто, чтобы обезопасить себя?

Лицо Милады пошло красными пятнами. Она стиснула руки на коленях и с болью возразила:

— Я себя нисколько не обезопасила! Я… я…

— Подумайте, дорогая, — перебил девушку профессор и, устало поднявшись на на ноги, печально глянул на нее сверху вниз: — Иногда мы уверены, что поступаем правильно… но так ли это?

С этими словами он удалился тяжелой поступью, оставив Миладу одну, в растрепанных чувствах.

Впрочем, вскоре ее одиночество потревожил чей-то веселый голос:

— Скучаешь, красотка?

Девушка вскинула голову и расцвела радостной улыбкой.

— О, Оливер! — с облегчением выдохнула она и похлопала по бревну рядом с собой. — Садитесь!

Он охотно послушался и, устроившись возле нее, какое-то время молчал. Милада тоже не спешила начинать разговор, ей просто было приятно, что рядом кто-то неравнодушный, симпатизирующий…

— Сложно, малышка? — заговорил Оливер пару минут спустя, и теплота его голоса сломила некую незримую плотину. Девушка всхлипнула и наконец-то дала волю своим чувствам.

— Ну-ну… все будет хорошо, — забормотал Оливер и ласково привлек к себе плачущую Миладу. Та с благодарностью прижалась к нему, успокаиваясь в его надежных объятиях.

— Все будет плохо, — сквозь слезы сдавленно пробормотала она, уткнувшись лбом ему в плечо. — Плохо…

— Поделись со мной, — мягко попросил Оливер, осторожно поглаживая ее по спине. Эта бережная ласка была, скорее, отеческой, чем мужской… по крайней мере, сам он надеялся, что его чувства к девушке именно отеческие, и интерпретировал их только так… прекрасно понимая, что Милада слишком уж юна для чего-то большего. — Что произошло?

— Не могу сказать, — с отчаянием отозвалась Милада, судорожно вздыхая. — Честно, не могу! Не обижайтесь хотя бы вы на меня…

— Я не обижаюсь, — поспешил заверить Оливер. — Я просто хочу помочь…

— Вы не можете помочь… но мне теперь легче. Правда легче… я рада, что вы здесь.

— А где мне еще быть? — смущенно рассмеялся Оливер. — Я послушно следую за королевским двором… чтобы всегда быть "на подхвате" для разных поручений. Вот так-то…

Милада ничего не ответила, только грустно улыбнулась и сильнее прижалась к его плечу. А Оливер, нежно обнимая девушку и поглаживая ее по локтю, пытался отогнать от себя непрошеные мысли о несбыточном… мысли, которым не было места в этом мире, в этой реальности.

* * *

— Мне это начинает надоедать, — недовольно процедила Изабелла, поправляя на шее широкий палевый шарф. Мороз становился просто невыносимым… — Я сейчас превращусь в ледышку!

Майкл все еще находился во власти собственных сладких грез, в которых ему было позволено нечто большее, чем просто почтительная дружба, а потому ответил не сразу. Ему потребовалось несколько минут, чтобы стряхнуть мечтательное оцепенение и вникнуть в смысл слов своей роскошной подруги.

— Вы совсем озябли, миледи, — наконец, произнес он первое, что пришло ему в голову, надеясь, что угадал, и фраза звучит уместно. — Могу я чем-то помочь?

— Только одним — подскажите, где эта рыжая нахалка, как там ее зовут?! — зло отозвалась королева, грозно морща белоснежный лоб. — Я хочу с ней поговорить!

Майкл торопливо огляделся и сразу обнаружил чуть поодаль Миладу в компании Оливера.

— Вон она! — с облегчением воскликнул поэт, кивая на неожиданную пару. — С ней ваш слуга, не помню его имени…

Девушка глянула в указанном направлении и удовлетворенно улыбнулась.

— Ага! Ну, сейчас поговорим… — с угрозой протянула она и уже совсем другим, мягким тоном, добавила, коснувшись локтя юноши: — Будьте добры, мой друг, позовите ее сюда…

— Что угодно, Ваше Величество! — бодро откликнулся тот.

* * *

Стоя напротив королевы, Милада чувствовала себя очень маленькой, совсем незначительной. Это было странным ощущением: в конце концов, Изабелла, столь же юная, физическими параметрами не сильно ее превосходила, была не намного выше и лишь слегка "круглее". Однако все равно умудрялась производить невероятно внушительное впечатление!.. более заметной казалась разве что Мариза.

Правда, в данный конкретный момент Милада тоже была очень заметна. На нее смотрели буквально все, просто пожирали ее глазами! Подобное внимание в другое время смущало бы девушку, однако сейчас ее мысли занимало иное…

— Итак, дорогая, моему терпению пришел конец, — недовольно заговорила королева, и голос ее был ни на йоту не теплее морозной погоды; столь же ледяным оставался и взгляд. — Если ты хочешь получить свое кольцо, отвечай живо, где нашла подснежники! Явно не здесь… — и Изабелла демонстративно повела рукой, очерчивая окружающее пространство.

Милада судорожно вдохнула ртом холодный колючий воздух, и тот прошелся по ее горлу обжигающей волной. Девушке показалось, будто ее легкие наполнили снежные хлопья; она закашлялась и вытерла тыльной стороной ладони невольно выступившие слезы… которые королева объяснила по-своему.

— Прекрати реветь! — сердито процедила она, сузив глаза. Ноздри ее красивого носа раздувались, брови сошлись в сплошную черту. — Меня этим не проймешь, дорогая моя!

— И не думала, — пробормотала Милада себе под нос, зная, что ее не услышат.

— Громче, пожалуйста! — нахмурилась королева.

Девушка упрямо молчала, глядя себе под ноги. Что отвечать, она просто не знала…

— Где подснежники? — настаивала Изабелла.

— Не знаю, — буркнула Милада, по-прежнему избегая чьих-либо взглядов. Откашлявшись, уже громче добавила: — Я не знаю, где подснежники. Я… я потерялась…

— Это что еще за новость?! — пришла в ярость королева. — Что значит потерялась?!

Милада пожала плечами, снова погрузившись в тяжелое молчание.

— И когда ты поняла, что потерялась?! — бушевала Изабелла.