— Церковь нет, речь не о церковных законах. Божеских? Вопрос сложный… Кто есть Бог, Тот, Кого вы зовете Творцом? Возможно, мы говорим об одних и тех же вещах, возможно — о разных. Кто знает? Вопрос сложный…

— Вы умудрились меня запутать, — издала нервный смешок Мариза. — Это задача сложная, хочу отметить! Так что поздравляю!

— Вот уж спасибо! — насмешливо поклонился Декабрь. — В любом случае, я искренне… искренне советую вам не обижать леди Миладу… искренне!

При этих словах взгляды присутствующих обратились на новобрачную, в глазах сквозили любопытство и толика удивления. И на сей раз девушку не смутило всеобщее настойчивое внимание, она лишь улыбнулась и сильнее сжала ладонь своего избранника. Тот с нежностью ответил на это пожатие и мягко переместил руку на талию Милады, крепко обняв юную жену.

— Искренне советуете не обижать? — повторила Мариза с иронией, нисколько не испугавшись. — Звучит угрожающе!

— Вот именно! — несколько запоздало возмутилась и государыня, подавшись вперед. Майкл попытался удержать ее, но девушка нетерпеливо смахнула его руку, непозволительно коснувшуюся королевского колена. — Вы угрожаете нам? Мне лично?

Декабрь демонстративно удивился:

— Разве я угрожал? Просто дал добрый, хороший совет.

— А почему вы спрашиваете? — впервые за вечер подал голос тот, кого назвали мужем Милады. И вот он действительно говорил с угрожающими интонациями — хотя те и не шли его облику, не сочетались с молодым белокожим лицом. Тем не менее, парень свел брови и как мог зло добавил: — Вы собирались обижать ее?

Этот вопрос, казалось, смутил королеву. Она поджала губы и с деланным безразличием повела плечом:

— Вовсе нет! Просто я не люблю, когда мне угрожают, понимаете?

— Этого никто не любит, — согласился Декабрь. Он смотрел на Ее Величество не как на королеву, а как на некий занятный музейный экспонат. И ту, привыкшую к почтительному и льстивому обхождению окружающих вне зависимости от их истинного отношения, подобное ироничное пренебрежение, мягко говоря, задевало… Она уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но ее в очередной раз опередила Мариза.

— А что будет с теми, кто начнет… ммм… обижать вашу протеже? — поинтересовалась она с отстраненным любопытством. Поймав раздраженный взгляд Апреля, она рассмеялась и подняла раскрытые ладони, словно защищаясь: — Я спрашиваю чисто гипотетически. Мне, как и Ее Величеству, не нравится слышать угрозы в свой адрес… хотелось бы знать, как вы их обосновываете.

— Теперь Милада под нашей защитой, — просто пояснил Декабрь, ничего не добавив к этим словам, будто уверенный, что они сами по себе разъясняют ситуацию. — Этого достаточно.

— Как мило! — натянуто улыбнулась регентша, сузив глаза. И молча следившей за разговором Миладе сделалось не по себе при мысли, что она только что обзавелась опасным врагом в лице сей госпожи…

— Я и сама могу себя защитить! — тонко выговорила девушка, отчаянно храбрясь и рисуясь, скорее, перед самой собой. — Я… я не боюсь.

— Тебе не придется ничего делать самой, — сердито возразил Апрель и властно ее обнял за плечи. — Ты с нами. Всегда. И бояться тебе совершенно нечего.

Она взглянула на него с благодарностью и каким-то сентиментальным упоением, придавшим ее лицу трогательное и романтичное выражение… Карл брезгливо поморщился, и его сестра, хотя и женщина, была вполне с ним солидарна. Оливер же грустно вздохнул и отвел глаза. Он стоял в стороне ото всех, печальный и молчаливый, и старался не привлекать к себе внимания. Будь его воля, он бы вообще немедленно удалился… подальше от Милады и ее неожиданного супруга, такого молодого и такого нестерпимо ей… подходящего, что ли? Они, казалось, составляли идеальную пару, и Оливеру от этой мысли было больно… и еще больнее из-за того, что Милада совершенно забыла о существовании своего недавнего друга, даже ни разу не взглянула в его сторону. Беспечная юность!..

— Я хочу немедленно завершить этот, с позволения сказать, праздничный вечер и отправиться домой! — заговорила снова королева, окончательно потеряв терпение.

— Поблагодарив вас за гостеприимство, конечно, — торопливо вставила куда более мудрая Мариза, искоса глянув на хозяина вечера.

Тот нисколько не огорчился, только пожал плечами и с улыбкой сказал:

— Конечно! Как вам будет угодно. Если найдете сани… и, разумеется, дорогу назад.

Изабелла с тревогой переглянулась с Маризой и на сей раз охотно предоставила инициативу своей мачехе.

— А разве вы не одолжите нам сани? — не замедлила воспользоваться этим правом женщина. — И… провожатого?

— Сани? Провожатого? — как будто удивился Декабрь, качая головой, и с улыбкой переглянулся с братьями. — У нас нет саней…

— Но как же! — нахмурилась Мариза и огляделась. — Я видела роскошные сани… да вон же они!

Упомянутые сани, запряженные изящными белыми лошадьми, действительно ожидали своих пассажиров, — и регентша не могла найти причину, почему бы этими пассажирами не стать им. Однако Декабрь и его братья, кажется, придерживались иного мнения.

— Эти сани принадлежат леди Миладе, — холодно сказал Апрель, опередив своего старшего брата.

— Вернее, нам двоим, — с улыбкой поправила молодого супруга девушка, прильнув к нему. — Это свадебный подарок.

— Ни черта себе подарок, — не выдержала Эстер, от изумления высказавшись совсем не в духе леди.

Никто, впрочем, не удивился и даже не осудил красотку, возможно, даже не расслышал ее эксцентричного восклицания. Взгляды гостей были прикованы к чудеснейшим саням, сейчас особенно прельстительным, казалось, олицетворяющим собою надежду вернуться обратно — надежду, которую многие успели потерять.

— И в чем проблема? — надменно спросила королева. — Пусть отвезет нас!

— Попросите, — посоветовал Декабрь. — Может, и отвезет.

Изабелла изумленно воззрилась на него, явно полагая, что ослышалась.

— Я? — повторила она вопросительно и негодующе. — В каком смысле — попросите?

— А вы не умеете просить?

— Мне незачем! Все и так принадлежит мне… всё, понимаете?

— Всё принадлежать не может, — мягко возразил Декабрь.

— Ну, в этом королевстве, я смею надеяться, мне принадлежит всё, — холодно подчеркнула Изабелла и оглянулась на Майкла, ища его поддержки. Юноша угодливо кивнул, подтверждая справедливость ее слов, и ободренная государыня продолжала увереннее: — Думаю, вы не будете оспаривать мое утверждение?

— Не буду, — кивнул Декабрь. — Но этот лес… он не входит в состав чьего бы то ни было королевства. Он наш, только наш. И все наши дары принадлежат лишь тем, кому даны. В данном случае — Миладе.

— Вот еще! — возмутилась Изабелла, выпрямляясь. Глаза ее гневно сверкали. — Неслыханная наглость!

— Возможно… — пожал плечами глава вечера. — Тем не менее, я говорю, как есть.

— О Господи, Изабелла! — не выдержала Мариза, вместе с остатками терпения потеряв и наносную учтивость. — Нужно всего лишь попросить! — регентша обернулась к Миладе и, изобразив на красивом лице вполне правдоподобную улыбку, очень вежливо осведомилась: — Дорогая, вас не затруднит оказать нам любезность и довезти до резиденции? Я лично буду весьма признательна!

Милада, невольно тронутая (Мариза умела очаровывать!), хотела ответить утвердительно, однако Апрель на правах мужа сжал ее локоть и жестко сказал:

— Нет! Мы благодарны вам за ваши слова, мадам, но просить должна королева.

Воцарилась тишина, все смотрели на Ее Величество. А государыня, гордо вскинув подбородок, хранила надменное молчание.

— Миледи… — позвал Майкл. И хотя говорил он совсем тихо, в окутавшей поляну звенящей тишине этот осторожный шепот прозвучал очень отчетливо. — Миледи, пожалуйста…

— Что "пожалуйста"?! — не потрудилась понизить голос Изабелла. — Я не буду просить!

— Но почему?! — с отчаянием спросил поэт, тоже перестав шептать. Все и без того, затаив дыхание, слушали их. — Что такого особенного в том, чтобы попросить?!

— Я… я не умею. Не умею просить.

Признание было неожиданным и немного неловким. Казалось, Изабелла и сама лишь сейчас осознала столь существенный пробел в собственных способностях. Умение просить представлялось чем-то естественным, свойственным каждому живому существу… неужели не каждому? Или короли и правда стоят выше прочих во всем?

— У вас ведь есть учитель… — заговорил Декабрь после продолжительного молчания, которое никто другой не посмел нарушить. — Верно?

— Верно, — устало ответили ему. — Верно, у Ее Величество есть учитель. Я.

Декабрь обернулся на звук этого утомленного, но все еще сильного голоса. Говорил мужчина весьма преклонных лет, с вытянутым скуластым лицом и по-прежнему зоркими, несмотря на возраст, глазами. Пожилой господин сидел на теплой меховой подстилке у самого огня и зябко кутался в покрывало. Выглядел он донельзя изможденным, больным.

— Вы — учитель королевы? — вежливо уточнил Декабрь, невольно смягчаясь.

— Да, я, — спокойно подтвердил тот. — Удивляет, как такая старая развалина может кого-то учить?

— Что вы такое говорите, профессор! — густо покраснев, воскликнула Изабелла.

Дилан даже не глянул в ее сторону, продолжая в упор смотреть на хозяина вечера:

— Поверьте, обычно я не так плох… эта поездка… она меня утомила, признаться!

— Охотно верю, — кивнул Декабрь и сурово добавил: — Вам не стоило отправляться в путь, господин учитель. Это было небезопасное решение.

— Мог ли я противиться искушению? — коротко рассмеялся Дилан, покачав головой. — Подснежники посреди зимы! Причем зимы снежной, холодной, морозной… эта загадка меня заинтриговала.

— Но вы так и не разгадали ее, верно? — не без грусти заметил Декабрь.

— Не разгадал, — не спорил тот. — Но многое для себя открыл… и понял.

Он не стал вдаваться в детали своего открытия и сразу перешел к другой теме: