И ещё. Я нейросети не чувствую. Надули меня аграфы, похоже, как гелиевый шарик. Мою старую вынули, а новую не поставили. А может, попытались поставить, а она не подошла, вот и бросили.

Блин, хреново-то как! Так, а капсула где? Разве не у них на корабле?

Нет, оказалось, не у них. Наоборот, у меня. Вокруг родной Икарус, только мыслесвязи нет.

– Герасим, друг родной, выручай.

– Тоха, что случилось? Почему я тебя не чувствую? Ты внутри?

– Я-то внутри. Но вот эльфы местные нас, похоже, кинули. Прямо через своё потное бедро. Спёрли у меня сеточку и срулили в закат.

– То есть, ты сейчас без сети?

– Получается так.

– Тогда извини, но ты не можешь быть пилотом транспорта.

– Зашибись!

– Не получится. Я стационарно укреплён и даже манипуляторов нет.

– Да я не в этом смысле. Не нужно мне, чтобы ты зашибся. Это междометие, выражающее эмоции.

– Тогда согласен. Новость действует как удар, так что твоё междометие полностью соответствует ситуации.

– А ещё у меня всё болит, как у колобка с похмелья.

– Голова?

– И голова тоже. А ещё руки, ноги, живот. Одно место здоровое осталось и то мне сейчас ни к чему.

– А медкапсула? Аграфы оставили у нас на борту свою медкапсулу. Причём не старую, а нового образца.

– Так я только что из неё вылез.

– Так не бывает, Тоха. Или ты здоров, или искин капсулы тебя не выпустит.

– Вот свяжись с ним и спроси.

– Не могу. Радиошунт у неё до линии сетки не дотягивается. Её бы на локоть влево подвинуть.

– Это на полметра?

Внезапно с места сорвался один из дроидов, подскочил к капсуле и начал её натужно пихать. Пара минут, и всё было сделано. Медкапсула, подарок аграфов, стояла ровно на полметра правее.

И тут в дверь постучали. Даже не так. Замолотили, будто выбить её кто хотел.

– Иду! – прямо как дома ответил я и поплёлся на заплетающихся ногах к шлюзу.

Ну кто там ещё мог быть? Конечно, Трокс.

– Ты не слишком загордился, парень?

Бригадир выглядел не то, чтобы сердитым, так, недовольным. Да и на лице его не читалось ни злости, ни прочего гнева. Было бы – я бы увидел. Морда вон, как альбом для рисования, все эмоции крупными буквами. И сейчас только обида и немного зависти.

– Ты о чём?

– Работать больше совсем не будешь? Можно Икарус твой следующему передавать?

– Э… подожди, Трокс. Я не загордился. Просто что-то со мной эти ушастые сделали, только час назад в себя пришёл.

– Ну и как нейросеть? Мысли уже читаешь? Пятна на солнце разглядеть можешь? Или чёрные дыры?

– Ага, размечтался!

Надо было видеть, как его широкая, не круглая, а наоборот, чуть растянутая скулами по горизонтали физиономия мгновенно вытянулась. Будто кто мячик для регби перевернул и на попа поставил.

– Я же говорю, только очнулся. Эти сволочи старую сеть с меня сняли, а вместо неё какую-то гадость воткнули, такую, что я как с похмелья себя чувствую.

– Так в медкапсулу ложись.

– Блин, я из неё только вылез!

– И что? – он так и не понимал.

– И ничего. Так же хреново. Башка болит, руки-ноги дрожат, живот крутит.

– Да… лететь-то сможешь?

– А куда деваться? Деньги просто так в карман не упадут.

– Да, кстати, насчёт денег. За шлюпку и капсулу тебе дали премию. Пятьдесят тысяч. – Он замялся. – Ну, как – дали. Списали с долга.

– Блин, вот жмоты! А на карточку? Ничего?

– А на карточку, брат, сам зарабатывай. Можешь – лети. Не можешь, я тебя на другой участок перекину. Например, металлолом с рудой в концентратор загружать.

– Эй! Ты чего? Я тебе дроид что ли?

Трокс захохотал так, что, по-моему, задрожали даже стенки Икаруса.

– Нет, не лопатой кидать, – и ржёт, паршивец. – Разумный там нужен, чтобы эти железные болваны по запарке ничего лишнего в приёмник не загрузили.

– Всё равно не хочу. Я бы лучше полетал. Только в себя приду хоть чуть.

– Ну ладно. Но до завтра если в рейс не уйдёшь, у начальства ко мне появятся вопросы. И придётся что-то делать.

– Понял, не дурак.

– Ну, думай, не дурак, думай. Если что, я на месте.

Он как-то ободряюще на меня глянул, и пошёл. Нет, всё-таки нормальный чел, то есть этот, как его, разумный в общем, мой бригадир. Не диктатор.

Дверь шлюза закрылась, я повернулся в сторону пилотского кресла, и стоял, опираясь о стену. Ноги ещё тряслись.

– Что, Герыч? Как дальше жить будем? Из меня сейчас пилот, как из Трокса балерина.

– Я не имею права стартовать, если в пилотском кресле не сидит живой пилот.

– Блин, так я сейчас в лучшем случае полуживой.

– Тоха, а у тебя никого нет из знакомых, кто с нами хотя бы на один рейс согласился слетать?

– Откуда? Все мои знакомые здесь это вон, Трокс, да Ксюха. И та куда-то пропала.

Я на заплетающихся ногах добираюсь до пилотского кресла и растекаюсь по нему как пудинг.

– Минутная готовность, – радостно докладывает Герасим.

– Не понял?

Действительно, в моём состоянии что-то понять и так трудно, а такой кульбит вообще невозможно.

– Герыч, ты решил в беспилотник поиграть?

– Ни в коем разе. Согласно данных, пилот находится в кресле управления, так что я вполне могу приступать к взлёту.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Сам я ничего, значит, не чувствую, ты меня тоже не видишь, а кресло, что, получается, умнее нас обоих? Бред какой-то. Никогда не думал, что я тупее табуретки.

– Подозреваю, что нейросеть у тебя всё-таки есть. Но, возможно, неисправная, или нестандартная.

– И что? – задаю универсальный вопрос.

– Я бы советовал пользоваться случаем и пытаться заработать деньги.

– Да какой «заработать»? Я так хреново себя чувствую, хоть живи в этой чёртовой медкапсуле.

– Ну, поначалу я помогу. Вылетим, а там иди, лечись. Если всё получится, к месту боя прибудешь бодрым.

– Хорошо бы. Ладно, полетели.

Из капсулы меня вышвырнуло как пробку из бутылки, к тому же нашпиговало какими-то стимуляторами настолько, что я сперва добрался до кресла, и только потом пришёл в себя.

– Что случилось?

– Бой в двух орбах от нас.

– Орбы? Это много? Что-то я не помню таких единиц.

– В переводе на привычные тебе, два орба около шестидесяти миллионов километров.

– Вот блин. Никак не привыкну к космическим расстояниям. Это вообще, много?

– Да почти рядом.

– И что? Нам кирдык?

– К счастью, нет. Нас пока не видно, свалка прикрывает.

– А ты сам-то видишь, что там творится?

Над панелью возникли непонятные точки, некоторые двигались, какая быстрее, какая наоборот, чуть шевелится. Некоторые застыли. Я вообще разобрал только наш Икарус, и то потому, что он, как всегда, висел в центре. Плюс снова начала болеть голова.

– Ни фига не понимаю. Что там вообще творится?

– Вот эти трое, – три точки подсветились красным. – Напали на караван аграфов.

Теперь две точки подсветились синим.

– Они что, ещё не уехали?

– Как раз двигались в точку прыжка.

– Ничего не понял, потом расскажешь. А напал-то кто? Наши что ли?

– Судя по всему, агарские пираты. Так называемые «свободные торговцы».

– Блин… Какого чёрта им здесь надо?

– Непонятно. Похоже, охотились именно за аграфами.

И тут над панелью произошла интересная штука. Один синий кораблик превратился в прозрачный шар чуть меньше теннисного, а второй исчез. Да красиво так. В момент открылся портал, точка в него – нырьк – и тут же закрылся. А за ним три красных следом. В свои порталы, понятное дело.

– Блин, я вообще ничего не понимаю, – я помотал головой. Боль чуть отступила. – Что это было?

– Атака, Тоха. Пираты взорвали яхту аграфов, а катер сопровождения ушёл в прыжок.

– И пираты за ним что ли?

– За ним или нет, неизвестно, но что тоже прыгнули, без сомнения.

– Обалдеть. А мы так можем?

– И не надейся! – в голосе искина звучал неприкрытый сарказм. – У нас вообще нет прыжкового двигателя.