Из нового ящичка был извлечен и развернут очередной сверток.

 Компания ахнула.

 - Родясь не видал, и умру — не увижу, — восхищенно всплеснул руками дед.

 Если бы яйцо могло пройтись по одной из центральных улиц Лукоморска, сплошь застроенных шантоньскими, вондерландскими, тарабарскими и прочими модными лавками, на выходе оно предстало бы именно в таком виде.

 Золото, серебро, скань, эмаль, драгоценные камни, цветы, птицы, бабочки, фигурки рыб и животных — проще сказать, чего на этом яйце не было.

 - У моей матушки есть похожее, но не такое красивое, — первым пришел в себя Иванушка и, кинув вопросительный взгляд на хозяина, осторожно протянул руку и благоговейно потрогал пальцем изумрудный листок у основания. — Она купила его давным–давно за огромные деньги у какого–то Пиаже, который клялся, что сделал его сам.

 - Когда нам нужны деньги, мы договариваемся с ним о встрече, — снисходительно усмехнулся ученый. — Так повелось еще со времен его прадеда. Посмотрите сами, ваше высочество, разве человек может сделать такую красоту?

 - Человек может все! — не очень убежденно встал на защиту человеческого рода Агафон, но никто даже не повернул головы.

 - Это — вершина породы. Парадоксальная Универсальная, назвали мы ее. Мы работали над ней и над тем, чтобы увеличить или уменьшить содержание того или иного элемента, металла или цвета несколько поколений. Дни и ночи…

 - Это — последнее достижение? — спросил Иван.

 - О, нет. Наряду с этой породой моим отцом — после того, как его супруга, моя маменька, родила сразу двойню — была выведена еще одна, совершенно новая порода.

 - Какая?

 - Сейчас вы мне это сами скажете, — улыбнулся ученый и достал из следующего ящичка очередные три яйца. Они были матового коричневого цвета, ничем не примечательны и не интересны.

 Агафон снова фыркнул — но, скорее, уже по привычке.

 - Смотрите, — хозяин легко разъял одно из яиц на две половинки и вытряхнул него крошечную ярко раскрашенную деревянную лошадку. — И пробуйте. Я заменю этот экспонат.

 И он отломил кусок толстой скорлупы и положил себе в рот. Второй осколок и разломленную вторую половинку он протянул гостям.

 - Шоколад! — изумился Иван.

 - Да. Порода Детская Шоколадная, — гордо представил боярин Евгений. — Игрушка внутри вначале была только цыпленком, но это было скоро исправлено по нашей с сестрой просьбе, после того, как этих цыплят у нас скопилось целое ведро. Эта порода живет у нас до сих пор, и, сдается мне, несется чаще, чем Гена мне докладывает.

 Дед Зимарь хитро улыбнулся, слизывая с пальцев подтаявший шоколад.

 - У меня она бы вовсе не неслась.

 - Потом мы с отцом — чтобы зарабатывать хоть сколько–то на продаже яиц — вывели породу Парадоксальная Праздничная, — хозяин перешел к следующему шкафу и открыл дверцу. — Это была моя первая почти самостоятельная работа. Вот, смотрите.

 На полках на подставках выстроились как толстенькие веселые солдатики разноцветные яйца — синие, желтые, розовые, зеленые на одной, в цветочках — на другой, в цыплятах — на третьей, и на четвертой — в зайчиках.

 Агафон снова фыркнул — на этот раз торжествующе:

 - Ну, это и дураку ясно — просто разрисованные и покрашенные. Дурите вы и гостей своих, и покупателей почем зря!

 - Разрисованные? Покрашенные? — возмутился хозяин. — А вот, смотрите!

 Он взял в руки одно яйцо — голубое в бело–розовый цветочек — и, поплевав на палец, потер рисунок.

 Скорлупа заблестела, лепестки засветились в тусклом свете свечей, и зазвучала музыка.

 И, хотя, скорее это была даже не музыка, а несколько расстроенных аккордов, взятых на неопределенного происхождения инструменте, быстро смолкнувших, впечатление это произвело гениального шедевра.

 - Это тебе, Агафон разлюбезный, не вожжой трясти, — наконец, повернулся к чародею дед Зимарь.

 - Да я… Да у меня… — раскрасневшийся чародей скинул с плеча неразлучный мешок и быстро запусти в него руку. — Да я сейчас вам такое покажу!..

 - Не надо!!! — Иванушка крепко ухватился за мешок и потянул к себе. — Не надо. Мы все верим тебе, что настоящая магия может создавать еще и не такие чудеса, — и он, сделав большие глаза, повернулся к аудитории за поддержкой.

 - Нет, отчего же, пущай покажет, — развел руками дед Зимарь. — Может, это ты уже чудес навидался — а мы с хозяином нашим боярином очень даже посмотреть хотим.

 - Пусть покажет нам, чернокнижным материалистам, что его магия может, — мстительно закивал головой Парадоксов. — Если он весь такой правильный и официальный.

 - Сейчас, сейчас… — Агафон залез в мешок уже чуть не с головой. — Сейчас…

 - Ну, хорошо, пусть покажет, — вдруг изменил свое мнение царевич. — Вот только найдет что–нибудь не очень большой разрушительной силы. Видите ли вы, мы, собираясь в дальнюю опасную дорогу, захватили с собой в основном артефакты боевой магии — взрывы, пожары, ураганы, небольшие землетрясения… Но, если я не ошибаюсь, он сейчас ищет…

 Иванушка запнулся, придумывая, что бы такого можно сочинить (слова «соврать» в его активном вокабуляре, как сказал бы чародей, не было), чтобы дать Агафону выпутаться из неловкой ситуации с наименьшими потерями для его реноме, но, в первую очередь, для имущества гостеприимных хозяев.

 И тут чародей вынырнул из мешка. В руке он держал голубого каменного жука.

 - …Вот, нашел. Так и думал, — кивнул Иванушка.

 - Что это? — нахмурился боярин.

 - А–а… Э–э… Это… Это термитная бомба. При активации появляются полчища термитов и съедают все деревянное в радиусе ста метров. Вполне безобидная здесь вещь, — добавил он для убедительности.

 - Да? — захлопал белесыми ресницами дед.

 - Да? — помрачнел еще больше боярин.

 - Да? — просветлел Агафон и размахнулся. — Сейчас прове…

 Договорить ему не пришлось — Парадоксов коршуном налетел на него и ухватил за руку.

 - Замечательная вещь, — натужно улыбаясь, проговорил он, тяжело дыша. — Только у вас действительно дорога опасная, еще может пригодиться, оставьте ее себе, на будущее.

 Агафон криво ухмыльнулся и покачал головой.

 - Пожалуйста? — чуть не плача, сожалея о неосмотрительно брошенном вызове, поговорил хозяин.

 - Ну, нет уж, — не сдавался маг. — Вы сначала объявляете меня жуликом, мракобесом, шарлатаном…

 - Жуликами и шарлатанами назвал ТЫ их, — уточнил честный Иванушка, помогая боярину Евгению заламывать разошедшемуся волшебнику руку с насекомым за спину.

 - Берем твои слова обратно!.. — жалобно выкрикнул Парадоксов.

 - Ладно уж… — победно оскалясь, Агафон разжал пальцы и дал Ивану осторожно вынуть из них зловещего голубого жука. — Бьюсь об заклад, такая штучка вашим курицам не под силу будет!

 - Такая, может, и нет, — не выдержала гордость ученого, — но кое–что похожее я вам сейчас покажу, хоть и не хотел. Работа над этим проектом еще не закончена, но уже скоро… скоро… через месяц–другой… — боярин перешел к противоположному шкафу, сделанному из железа. — Мой отец всегда говорил: «Какие времена — такие и породы», и я с ним полностью согласен. Времена сейчас стали неспокойные, тревожные, разный лихой люд так мимо и шныряет, и мы с Геной решили заняться выведением новой породы, хоть и затратно это выходит.

 - Еще больше?..

 - Да–да. Ведь нам пришлось построить отдельный железный курятник для каждой птицы этой новой породы!

 - Они у вас что, огнедышащие? — наморщил лоб уже слегка успокоившийся и более чем слегка заинтригованный помимо воли Агафон, на время позабыв про свою принципиальную антинаучную позицию.

 - Почти, — усмехнулся хозяин и осторожно взял с полки, засыпанной опилками, и продемонстрировал гостям одно из зеленых ребристых яиц. — Работа над нужными характеристиками этой породы еще не окончена, это экспериментальная стадия, поэтому в руки вам его не даю — от греха подальше.

 - Да почему же? — непонимающе мотнул головой Агафон.

 - Потому что если бросить это яйцо, то оно может взорваться.