- Почему?

 - Почему ты такой любопытный, ты мне лучше скажи? — зашипел вдруг, осерчавши, едва слышно Агафон. — Что ты ко мне пристаешь — почему, отчего, зачем!.. Без тебя тошно! Шагай быстрей!..

 - Послушай, Агафон. Я понял. Я — твоя последняя надежда, — снизошло внезапно на Ивана озарение, как весной снежный козырек с крыши. — Если от тебя будет польза в этом походе, из школы тебя выгонять повременят. Правильно?

 - Да, — вздохнул чародей. — Если мы спасем царевну — может, меня оставят. По крайней мере, еще на год. А там видно будет.

 - А если нет? Если ты погибнешь?

 - Так все равно будет лучше, — горько произнес неудачливый маг и замолчал.

 Тропинка к вечеру вывела их к большой деревне на берегу широкой реки, а запах чего–то кислого, подгоревшего, печеного и копченого одновременно — к ее единственному трактиру.

 Приземистая, слегка кособокая, но еще довольно крепкая изба стояла на другом конце деревни на самом отшибе. Метрах в десяти от нее шумел–волновался под игривой рукой разыгравшегося вдруг ветра лес.

 Иванушка решил, что злоупотреблять средствами своего спутника он не станет, и придумал продать трактирщику свой перстень. На вырученные деньги он рассчитывал купить ужин, ночлег, а утром двух коней и припасов на дорогу.

 - А что, как называется ваша деревня? — спросил он хозяина, когда тот пришел к их столу в самом дальнем и темном углу (просто так, на всякий случай) с двумя тарелками тушеных овощей с мясом — фирменным и единственным блюдом заведения на сегодня.

 Остальные посетители — местные, пришедшие пропустить после трудового дня по стаканчику чего–нибудь вредного для здоровья, с интересом оглянулись на них.

 - Большие Ухи, — отозвался тот, доставая из кармана фартука нарезанный хлеб и щедро наваливая его горкой вокруг причудливо изогнутой коряги–подсвечника.

 - У кого? — не понял Иван.

 - У всех.

 Иванушка окинул пристальным взглядом голову толстяка.

 - А у вас — нет?

 - У меня сегодня мясной день. Тесть барана зарезал.

 - Что? Какого барана? При чем тут баран? — заморгал Иванушка.

 - Ну, мясо–то в казане — баранина, — посмотрев на царевича как на малоумного, пояснил хозяин.

 - Нет, это понятно, но я не спрашивал, какое мясо — я просто поинтересовался, почему у всех в вашей деревне большие ухи… То есть, уши? Это какая–то местная особенность строения анатомии?

 Хозяин просветлел озадаченным лицом и весело гоготнул.

 - Еще один! Как называется суп из рыбы, вьюноша?

 - Уха?

 - А если в каждом дворе?

 - А–а!.. — засмеялся теперь и Иван. — Дошло! Извините, я подумал…

 - Ничего. Не ты первый, не ты последний. Приятного аппетита, путнички.

 И тут очнулся от своего мрачного транса Агафон.

 - Хозяин, водка есть?

 - Нет.

 - А вино?

 - Нет.

 - Пиво?

 - Нет.

 - Да хоть что–нибудь у тебя есть… для пищеварения?

 Толстяк ухмыльнулся и извлек из другого кармана фартука на своем безграничном животе флакончик с прозрачной жидкостью.

 - Что это? — встревожено спросил волшебник, вытащив пробку–кочерыжку и потянув носом над горлышком.

 - Напиток «Трилион», — гордо отрекомендовал трактирщик. — Легенда.

 - Нет, спасибо… — брезгливо скривившись, вогнал обратно пробку маг. — Как бы с такой легенды самому в преданиях не остаться.

 Толстяк обижено пожал плечами и хотел уйти, но Иванушка ухватил его за рукав.

 - Погодите минутку, уважаемый хозяин. Дело в том, что мы, кажется, немного сбились с пути. Не подскажете, как нам попасть на дорогу, ведущую в Царство Костей?

 Трактирщик замер. По сравнению с появившимся при этом вопросе выражением лица предыдущее — обиженное — было приятной сладкой улыбкой.

 - Зачем вам туда?

 - Нам, вообще–то, не туда надо, а в Красную горную страну. Но дорога идет через Царство Костей. Поэтому…

 Толстяк покосился на них еще угрюмее и отвернулся.

 - Пойдете вдоль реки, вверх по течению. Все. Кушайте, не обляпайтесь.

 Иванушка удивленно захлопал глазами и повернулся к Агафону.

 - Чего это он?

 - Не знаю, — уткнулся в свою тарелку волшебник.

 Царевич подумал, стоит ли делать вид, что поверил, и не стал утруждать себя.

 К концу трапезы взгляд Агафона маленько повеселел, и он уже начинал выглядеть как человек, который вот–вот, с минуты на минуту скажет что–нибудь, кроме «угу» и «не знаю», как вдруг это все и мгновенно прошло.

 Взгляд его остекленел и зафиксировался за спиной Ивана.

 - Что? Что случилось, Агафон? — встревожился царевич. Он опасался, что может не получить ответа, но побелевшие губы волшебника зашевелились беззвучно, и Иван прочитал по ним «умруны».

 - Что?!..

 - Не поворачивайся, — прошевелились дальше губы. — Может, они нас не заме… Кабуча. Заметили.

 Иван не обернулся, но все равно спиной почувствовал, как зловещие посетители тихо двинулись по направлению к ним, огибая притихшие столики.

 Слишком увлеченный своими попытками выглянуть из–за плеча, не поворачивая головы, Иванушка пропустил момент, когда Агафон быстро–быстро зашевелил пальцами, сплетая и расплетая их, как подгулявший осьминог — щупальца, и только услышал скороговорку:

 - Приготовься бежать. Сейчас я потушу все свечки, и мы выпрыгиваем в окно. Приготовились… Раз.. Два… ТРИ!!!

 Полумрак трактира озарился ослепительной вспышкой света.

 Раскалывающий череп грохот сотряс все вокруг, роняя на пол и мешая в кучу посуду, мебель, посетителей и непрошеных гостей.

 Иван, настроенный на бегство, торопливо отодрал себя от пола, поднял голову и открыл глаза сразу, как только все стихло.

 В лицо ему пахнула ночь.

 - Вот… Выход… — услышал он откуда–то слева и сверху пристыженный голос Агафона.

 Путь к бегству перед ними лежал открытым.

 Задней стены в трактире больше не было.

 Иванушка ни за что в жизни бы не стал разводить костер в ЭТОМ лесу в ЭТУ ночь, если бы не холод. Погода ненавязчиво, но вполне конкретно давала знать, что на улице, вообще–то, уже октябрь, что верхняя одежда осталась у кого во дворце, у кого в домике ведьмы и, что заснув при такой температуре, очень даже можно и не проснуться.

 Больших трудов стоило убедить в необходимости разжигания огня Агафона. Только через час, когда тот продрог настолько, что перестал чувствовать даже собственный нос, он согласился. И согласился с жаром.

 Не менее замерзший царевич, тем не менее, не поддался на провокации и не позволили Агафону принять участие в этом важном деле даже в виде собирания хвороста и тот, то ли с обидой, то ли с облегчением, кинув свой мешок рядом с Иванушкой, побрел куда–то во тьму.

 Когда он минут через тридцать вернулся, маленький, но веселый и полностью жизнеспособный костерок потрескивал вовсю, с аппетитом уписывая тонкие сухие веточки, меланхолично скармливаемые ему лукоморцем. Долгое летнее путешествие в компании царевны Серафимы не прошло даром. В числе прочих полезных вещей она научила будущего супруга — сугубо городского жителя — разжигать огонь при любых обстоятельствах.

 Иванушка оглянулся на шаги — довольно ухмыляясь и демонстрируя мокрые сапоги, маг приближался к нему с задранным подолом балахона, полным чего–то неприветливого и шевелящегося.

 - Что это у тебя? — подозрительно покосился Иван на содержимое ноши.

 - Во, — гордо улыбнувшись, волшебник вывалил под ноги Иванушки свой груз.

 Тот резво отскочил.

 - Да кто это?!..

 - Смотри, — Агафон из общей темной кучи, так и норовящей теперь расползтись, извлек одного представителя и покрутил у царевича перед носом. — Раки. Большие. Только что наловил.

 - Да как же! — Иванушка недоверчиво потыкал маленькое мокрое холодное чудовище пальцем. — Я тебя серьезно спрашиваю! Думаешь, я полный ноль в зоологии? Даже я знаю, что раки живут в ракушках!

 - А утки — в утятницах, — издевательски фыркнул Агафон. — Думаю, ты полный ноль в зоологии, царевич.