— Ладно, — взяла себя в руки женщина и взглянула на Пушка, растянувшегося у её ног, — уезжаю.

С помощью Атиса и братьев-охотников Валя очень быстро собралась в дорогу. Анориат притащил с кухни целую сумку еды для неё и Пушка. Когда с приготовлениями было покончено Атис взял Валину сумку и побрёл к чёрному ходу “Пьяного охотника”:

— Я выведу тебя из города через тайный ход. Лошадь взять не получится, но до Ривервуда недалеко так, что… — договорить данмеру не дал Анориат, хлопнувший себя по лбу.

— Совсем забыл, Валли, тебе тут письма!

Босмер с грохотом понёсся по таверне куда-то на верхние этажи и с таким же грохотом скатился вниз, в руке у него было три желтых конверта.

— Одно из Ривервуда, вот и вспомнил, — отдуваясь сказал он.

— Спасибо, — Валя сунула письма во внутренний карман куртки.

— Так вот, — продолжил Атис, — Вы, — он ткнул пальцем в братьев, — оставайтесь здесь, нечего вам подставляться. А мы пошли.

Валя молча последовала за Атисом, стараясь держаться в тени. Пушок, размахивая хвостом, бежал следом, словно и не было четырёх дней пути. Горожане постепенно расходились с похорон Кодлака и Скьора, поэтому данмер почти бежал. Валентина не отставала, надеясь, что её побег не привлечет к себе лишнего внимания.

Короткий тоннель, вход в который располагался едва ли не у самых дверей Йорраваскра, вывел Валю и Атиса на покрытую снегом, безлюдную вересковую пустошь.

— Дорога там, — махнул Атис в сторону. — По указателям доберёшься до Ривервуда и там купишь лошадь или наймёшь извозчика. Деньги у тебя в сумке, три кошеля, на первое время хватит. Не бери возницу здесь в Вайтране, его могли подкупить. Лучше с кем-то попутным езжай, с обозом или караваном.

— Отчего такая забота? — не удержавшись спросила Валентина. — Я же вроде как лазутчик Серебряной руки и вообще — плохой человек.

— Я- мер, а не норд, — Атис посмотрел на женщину со свойственным только ему непередаваемым выражением, — я полагаюсь на чутьё, а не на то, что кто-то говорит. Пока твоя вина не доказана, я в неё не верю. Так что пусть Неревар облегчит твой путь. Мне пора возвращаться. Кстати, куда ты поедешь?

— В Рифтен, — пожала плечами Валя, — больше меня нигде не ждут. Хотя, не уверена, что ждут и там.

— Хорошо, — данмер кивнул, — если мне понадобится связаться с тобой, я напишу в “Пчелу и жало”. Иногда спрашивай у Киравы письма от Серого Волка.

— Серый Волк? — улыбнулась Валя. — Тогда ответы жди от Красной Шапочки.

— Годится.

Неожиданно Атис подошёл к Валентине и порывисто её обнял.

— Бывай здорова, сестра.

Женщина и собака медленно брели в сторону дороги. Крестьянин на скрипящей повозке посмотрел на добротно одетую Валентину и окликнул её:

— Куда путь держишь, дочка?

— В Рифтен хочу, — устало ответила Валя.

— Далеко собралась, — крестьянин тяжело вздохнул. — До Рифтена не довезу, а вот на пол пути до Айварстеда доброшу. Не бесплатно, конечно.

— Заплачу, — коротко ответила женщина.

Она на ходу забросила тяжелый тюк с вещами, а затем запрыгнула в телегу сама. Пушок последовал примеру хозяйки.

— Как звать тебя, дочка? — оглянулся через плечо пожилой мужчина.

— Ксена, — буркнула Валя первое, что пришло в голову.

— А я — Йорген, — представился крестьянин. — Дядя Йорген, если тебе так привычнее.

Валентина рассеянно кивнула, поддерживать беседу не было ни сил, ни желания. Впрочем, крестьянин прекрасно общался с самим собой, то и дело что-то бормоча.

Валя тем временем углубилась в чтение писем. Одно было от Левелина, в котором он сообщал, что прекрасно устроился, и приглашал Валентину в гости. Второе от Хадвара, солдат осведомлялся, не ввязалась ли женщина в какие-то неприятности. Третье оказалось самым желанным. Короткая записка в которой говорилось:

“Ты всегда желанный гость в Рифтене. Н.”

— Значит, в Рифтен, — улыбнулась сама себе Валя.

Нируин ещё не знает, что ей суждено воспользоваться его приглашением очень скоро.

====== Глава 12. О том, как скитаться от неприятности к неприятности и оставаться в живых ======

Уютная Айварстедская таверна со звучным названием “Ваилмир” была битком набита народом всех мастей. Были тут и угрюмые паломники, готовящиеся взобраться на Глотку Мира к таинственным Седобородым, и неунывающие торговцы, и усталые крестьяне, и охотники с обветренными лицами. В самом углу зала, неспешно ужиная, сидела женщина. У её ног развалился большой белый пёс, с аппетитом грызущий внушительный говяжий мосол с кусками мяса.

Валя внимательно слушала разговоры, ведь именно благодаря слухам и пересудам она всё время пути оставалась в курсе последних событий Скайрима. Так, она знала, что за её голову назначена высокая награда, причем не Талмором и не Ульфриком Буревестником, а Йорраваскром. Потерявший от горя голову Вилкас, после Валиного побега окончательно уверился в её непосредственной причастности к смерти Кодлака. Ещё ходил слух о том, что талморские юстициары рыщут по всей провинции в поисках некого нежелательного объекта, потенциально опасного для жителей. К счастью, они, в отличии от Соратников, не трубили повсюду о приметах того самого объекта. Впрочем, с Вали и одного розыска было вполне достаточно.

Содержимое одного из толстых кошелей, подаренных ей Атисом, уже практически сошло на нет, благодаря тому, что едва ли не каждому патрулю приходилось давать взятки. Гражданская война способствовала подкупам. У стражников были семьи и дети, которые нужно было кормить. Валентина умудрилась купить подорожную грамоту с выдуманным именем у старосты Айварстеда.

Теперь она именовалась Ловетт Тодд.

” Лучший обед — пирожки от Ловетт”…

Мрачная история, происходившая на улицах не существовавшего Лондона, как нельзя лучше подходила к настроениям, владевшим душой женщины.

Сегодня была её последняя ночка в городке, расположенном у подножия гор. Айварстед, несмотря на то, что периодически его потряхивало, был очень гостеприимным и уютным местом. Небольшие землетрясения местные списывали на проделки Седобородых, Валя же была уверена, что дело в близости большой горной системы.

Расплатившись за ужин, Валентина пошла в свою комнату в сопровождении Пуша. Последний этап пути до Рифтена ей предстояло пройти пешком, если не выйдет найти попутчиков. Одиночество на Скайримских дорогах было чревато. Одинокий путник всегда вызывал повышенный интерес разбойников, диких зверей, ополоумевших магов и, самое неприятное, вампиров. После истории с Изольдой, последних Валя хотела видеть меньше всего. Заснуть не давал царящий в трактире гвалт, поэтому, наплевав на все правила безопасности, Валентина принялась паковать вещи, собираясь в дорогу. К тому моменту, как сумки были собраны, зал таверны затих, только тоскливая песня, затянутая несколькими мужскими голосами, вселяла грусть и тревогу.

— Ну, что, Пуш, потопали? — спросила она, обращаясь к псу, занявшему её кровать.

Пушок вздохнул и спрыгнул с нагретого места.

— Как же так? — сокрушался Вилхельм — трактирщик, когда Валя попросила его собрать ей еду в дорогу. — В самую ночь? Как же разбойники?

— Я могу за себя постоять, — заверила хозяина таверны Валентина, бросая редкие взгляды на выпившую компанию, расположившуюся за большим столом.

Выпивохи воодушевлённо пели о охоте, о восхвалении владыки, о священной добыче. Почему-то от этих песен Вале стало не по себе.

— Как знаешь, — неодобрительно покачал головой мужчина, — в Скайриме, а уж тем более в Рифте, неспокойно по ночам.

Трактирщик протянул Вале котомку, набитую всяческий снедью. Женщина поблагодарила Вилхельма, расплатилась за еду и простой.

На выходе из таверны Валентина увидела собственный портрет, весьма отвратительной работы, с надписью “Разыскивается за вознаграждение” над ним. Украдкой осмотревшись, она сорвала бумажку, скомкала и спрятала в карман. Не хватало ещё, чтобы какой-то набравшийся герой решил выследить опасную преступницу. Взвалив на плечи тяжелый рюкзак, Валя отправилась в дорогу.

Тёмно-синий лес, ютившийся в тени величественных скал, гудел от шума ниспадающих горных потоков, а от расстилающегося возле Айварстеда озера веяло влагой и холодом. Дорога стелилась смутной серой лентой, исчезая за крутым поворотом. Подумав о предстоявшем трёхдневном переходе, Валя едва удержалась от искушения свистнуть лошадь. В конце-концов её и так разыскивают, так что одним преступлением больше, одним меньше. Но добропорядочность взяла верх, и, поправив лямки рюкзака, Валентина ступила на дорогу.

Пушок исчез практически сразу. Он часто убегал куда-то в сплетения кустов, часто возвращался, таща в зубах пойманного им хорька, а изредка приволакивал даже зайцев. Валентине, которая привыкла к своему спутнику, сразу стало как-то неуютно на дороге в одиночестве.

Валя шла не более двух часов, когда до её ушей донёсся звук. Она могла поклясться, что услышала пение рога.

— Пушок! Пуш! — пёс не возвращался.

Звук рога мог означать многое: охота, битва, облава. Существовали целые системы оповещения с помощью рогов, но с местными Валентина не была знакома.

Звук повторился и на этот раз ближе. Валя внимательно всматривалась в то направление, откуда доносилось пение. Но лесная гуща поглощала все остальные звуки слишком хорошо, поэтому ни собачий лай, ни ржание лошадей, ни обрывки голосов, не выдали тех, кто двигался в ночи.

Внезапный треск веток левее дороги заставил женщину схватиться за оружие. Из тьмы выскочили двое. Один был каджитом, насколько Валя смогла его рассмотреть. Он поддерживал второго, плохо стоящего на ногах. Валентина не успела даже ничего сказать, как эта пара перебежала тракт и скрылась в чаще с другой его стороны.

— Облава, видимо… — Валя осеклась на полуслове, рог запел совсем рядом, а из леса на дорогу высыпалась удивительная и пугающая компания.