— Успокойся, — приходя в себя, после дыма и копоти, сказала Валентина и похлопала собаку по косматому боку. — Сейчас будем выходить отсюда.

Рискуя оказаться под копытами одной из спасённых ею лошадей, женщина поспешила к воротам. Пуш не отставал. Вампир преградил ей путь, сверкнув красными глазищами. Из мерзкой пасти вырвалось жадное клокотание. Женщину передёрнуло и она, недолго думая, всадила клинок прямо в эту открытую глотку. Кровосос определённо не сразу понял что произошло, поэтому какое-то время стоял, пялясь на свою убийцу. Это и спасло Вале жизнь, когда три шальные стрелы угодили прямо в спину замершего перед ней вампира.

Стряхнув повторно убитого с меча, Валентина продолжила пробираться к воротам, которые всё ещё были заперты. Подойдя поближе, женщина убедилась, что с тяжелым засовом ей не справиться, она начала искать чем бы подсобить, когда кто-то вцепился ей в руку.

— Спаси меня! — ополоумевшая от ужаса женщина впилась ногтями в рукав куртки с такой силой, что даже сквозь плотную кожу Валя ощутила боль.

— Спасу, — Валентина ударила несчастную рукоятью меча, отправляя её в царство беспамятства.

— Эй! — завопила женщина, заметив мечущегося неподалёку стражника. — Помоги открыть ворота!

Возможно, скайримские блюстители порядка были не так уж и плохи, как казалось Вале до сих пор, или этот просто был выдающимся экземпляром. Но мужчина быстро сориентировался, вспорол живот налетевшему на него типу с шипастой булавой, и поспешил на подмогу Валентине.

Вдвоём они приподняли увесистое бревно, служившее Хелгену засовом, и распахнули створки тяжелых ворот. Как раз вовремя, чтобы пропустить несущихся прямо на них испуганных быков, по прежнему запряжённых в ту самую телегу.

Несколько человек, обнаруживших, что путь в лес свободен, кинулись прочь из города, где уже начал распространятся пожар. Красные отблески отразились от снега, и Хелген превратился в сплошное огненное зарево. Валя замерла у выхода из города, раздумывая, стоит ли кидаться в гущу боя, или лучше убираться прочь. Вопрос решился сам собой, когда мимо женщины неспешной рысью протрусила оседланная лошадка.

— Пуш! За мной! — рявкнула Валентина и погналась за вороной животиной.

Лошадь оказалась покладистой, а может просто слишком испуганной, чтобы сопротивляться, но она послушно остановилась, когда Валя ухватила её на поводья, дала взобраться всаднице, спокойно восприняла взлетевшего в седло Пушка и охотно затрусила прочь из горящего Хелгена.

— Приветствую вас, почтенный! Не подскажите, тут поместье должно быть неподалёку, “Озёрное”, вроде, называется.

Охотник поднял обветренное лицо от туши оленя, которого он свежевал, и указал рукой с окровавленным ножом на неприметную тропу, уходившую от дороги:

— Туда, прямо проедешь — не пропустишь. Если заплутаешь — выезжай к озеру, а оттуда вверх на холм поднимись. Только лошадь лучше в поводу вести, чтобы в кроличью нору не угодила.

— Благодарствую, — Валя легко ударила вороную кобылу в бока, и лошадка лениво зашагала по тропинке.

Вообще животина, доставшаяся женщине волей случая, оказалась крайне ленивой, спокойной и откровенно скучной. Если она не шла, то ела, если не ела, то спала. А заставить Уголёк, так Валентина нарекла лошадь, перейти на галоп оказалось практически невозможно.

— А чего в Хелгене стряслось? — уже в спину женщине крикнул охотник.

— Вампиры напали, — обернувшись ответила Валя.

— Вот беда, — мужчина покачал головой и вернулся к своему оленю.

Ехать пришлось довольно долго, и Валентина начала уже сомневаться в словах охотника, когда заметила среди заснеженных деревьев конёк крыши большого дома.

“Озёрное” оказалось не просто поместьем, а почти что деревней, центральное место в которой занимало жилище хозяина. Вокруг располагались хозяйственные постройки и несколько домишек поменьше. Окружено “Озёрное” было невысоким забором. Привязанная у ворот крупная чёрная собака зашлась лаем, а резвящиеся во дворе дети испуганно посмотрели на всадницу на вороной кобыле.

Пуш дёрнулся было, чтобы навалять брешущему псу, но Валентина строгим: “Нет!” — поумерила пыл разохотившегося питомца.

— Тётя, а вы к нам? — на заборе повис краснощёкий мальчуган лет пяти.

— Может и к вам, — улыбнулась Валя, спешиваясь. — Если у вас есть бард Левелин.

— Есть, есть! — обрадовался мальчишка. — Сейчас позову!

Малыш побежал к дому с такой скоростью, что только пятки засверкали. А его место на заборе заняли ещё пара мальчиков и девочек постарше.

— У вас такая собачка красивая, — с милой улыбкой сказала белокурая девочка, разглядывая Пушка, — наш чёрный, и злой-злой. Папа не разрешает его с цепи спускать, а то он кур задирает. А ваш кур задирает?

— Не знаю, — призналась Валентина, — я кур не держу, а при мне он только раз их гонял.

— Гонять — то ничего, — со знанием дела заявил рослый мальчик в большой меховой шапке, — Румми их жрёт!

— Засранец, — покачала головой женщина, а дети захихикали.

— Валли! Не может быть! — чистый звонкий баритон разрезал холодный воздух, а Валя обрадованно замахала показавшемуся из поместья барду.

Парень бежал к ней навстречу в одной рубашке, не удосужившись даже набросить что-то потеплее. Волосы у Левелина сильно отросли и теперь бард щеголял тёмными кудрями, обрамлявшими миловидное лицо.

— Вот и свиделись, — Валентина сердечно обняла парня, а тот поднял женщину и закрутил над землёй.

Пушок недовольно забурчал.

— Ну всё, всё, будет, — захлопала по плечам барда Валя.

— Идём скорее в дом, — Левелин быстро открывал ворота, — нечего на холоде торчать.

— А твои хозяева против не будут? — поинтересовалась Валентина.

— Нет, не будут, они любят гостей. Не часто к нам кто-то заезжает. Пойдём, заводи лошадь в конюшню.

Окружённые стайкой любопытных детишек, Валя и Левелин устроили Уголёк в теплом стойле. Бард подсыпал в кормушку соломы и налил воды.

Очень скоро Пушок, разомлевший от тепла, жевал громадный кусок говядины, а Валя пила тёплое вино с пряностями в компании радушных хозяев “Озёрного” и барда.

— Значит то, что произошло в Хелгене правда, — тяжело вздохнул крупный мужчина, оказавшийся таном Фолкрита. — До меня дошли слухи, ещё до вашего приезда, но я надеялся, что это просто очередной разбойничий налёт. Не думал, что вампиры так нападут.

— Вы предпримете какие-то меры? — сухо спросила Валентина.

— Разумеется, — покачал головой хозяин “Озёрного”.

— Унтер, не бери это так близко к сердцу, — попыталась успокоить расстроенного мужа красавица Ольвия.

Женщина говорила медленно, часто переводя дух. Причиной тому служило её интересное положение, а судя по объёмам и положению живота срок родов был очень близок.

— Как я должен не переживать из-за судьбы вверенных мне людей? — нахмурился Унтер.

— Вы не могли этого предвидеть, — мягко сказала Валя, — никто не мог.

— Мы усилим охрану деревень и города. Пожалуй, я завтра отправлюсь к ярлу, — задумчиво сказал мужчина.

— Если вы не против, я бы поехала с вами, — Валентина обрадовалась неожиданно подвернувшейся компании, тем более, что она была уверена, что тан владения не отправится в поездку без охраны, а женщину порядком утомило дёргаться от каждого звука в чаще.

— Конечно, — легко согласился Унтер.

— Я прошу простить меня, — Ольвия с трудом поднялась, — но я устала.

Её супруг тут же вскочил с места и взял жену под руку.

— Я провожу жену и тут же вернусь, — извиняющимся тоном сказал он.

— Разумеется, не переживайте, — Валя тоже встала с места, и села только тогда, когда Унтер с супругой скрылись на втором этаже поместья.

Левелин, обрадованный тем, что их наконец оставили наедине, тут же засыпал женщину вопросами:

— Как ты доехала? Талморцы не встречались? Что Вилкас? Ты в Вайтране не была? Как там Рифтен?

— Левелин, постой, — подняла руки Валентина, — я не могу ответить на все вопросы сразу, тем более, что я чертовски устала.

Бард притих, а женщина начала вполголоса рассказывать о своих похождениях с момента их расставания. О своём вынужденном членстве в Гильдии воров она разумно промолчала, рассказав, что нашла неплохую работу у одного Рифтенского коллекционера.

Левелин же поделился тревожными слухами, ходившими в округе, и тоже упомянул историю с растерзанным ребёнком. Но договорить барду не дал охранник поместья, зашедший в зал, где хозяева принимали свою гостью.

— Левелин, а где хозяин?

— Я здесь, — отозвался Унтер со второго этажа, — что стряслось?

— Там ещё посетители, сказали, что нужно переночевать. С виду пристойные. Показали подорожную.

— Пригласи, если тебе кажется, что они не опасны, только пусть сдадут оружие. Хозяйке нехорошо.

Охранник молча вышел, а Валя и бард замолчали. Через некоторое время до них донёсся звук открывающейся двери и голос стража “Озёрного”:

— Проходите, господа. Хозяин спустится к вам через время, а пока — располагайтесь.

— Спасибо.

Одно это короткое слово заставило и Валентину и Левелина измениться в лице. Бард не говоря ни слова, схватил женщину за руку и потащил прочь из зала. Валя только и успела, что похлопать ладонью по бедру, подзывая Пушка. Как только за ней захлопнулась дверь просторной кухни, в зале послышались шаги вошедших Соратников.

— Попала, так попала, — шепотом сказала Валентина испуганному барду.

— Не то слово, — так же тихо ответил ей Левелин. — Значит так, посидишь здесь, пока они не лягут спать. Потом я тебя осторожно выведу к конюшне. Если повезёт — они и не заметят.

Притаившаяся на кухне “Озёрного” Валентина слышала, как в большой зал спустился хозяин. Туда-сюда засновали кухарка и служанка, подававшие на стол именитым гостям. Унтер позвал барда и Левелин, дрожа от пяток до макушки, вышел, чтобы спеть. С замиранием сердца Валя слушала, как хозяин интересовался куда пропала из гостья, и как парень, запинаясь, говорил, что она вспомнила о каком-то неотложном деле и уехала.