Ожидание длилось очень долго. Настолько, что Валя успела задремать, положив голову на стол. Разбудил её забеспокоившийся Пушок. Пёс принялся лизать лицо женщины. Валентина отпихнула собаку, погладила её по голове и прислушалась. Разговоры в зале стихли, а ещё, спустя несколько минут, на кухню вошёл Левелин, таща за собой Валины вещи.

— Они пошли спать с дороги. Давай быстро.

На выходе из дома Валя попрощалась с бардом, настояв на том, что её провожать не надо, чтобы не спровоцировать ненужные подозрения. Женщина выскочила в морозную ночь, надеясь на то, что местный пёс не перебудит всё поместье своим остервенелым лаем. Но чёрный Румми молчал, видимо досматривая десятый сон в своей конуре. Погода стояла ясная, свет звёзд и лун отразился от белого снега, слегка примятого детворой, поэтому Валентина без труда нашла путь к конюшне. Вороная недовольно захрапела, когда женщина заставила её встать и принялась седлать. Пушок крутился вокруг, то и дело поглядывая на выход из конюшни.

— Сейчас, сейчас, — тихо сказала Валя псу.

В конце-концов битва со сбруей была окончена, и женщина вывела Уголёк во двор “Озёрного”. Пушок, выскочивший перед ней, замер и зарычал в сторону небольшой группы деревьев, сохранившейся за забором поместья.

— Тише, засранец! — цыкнула Валентина, боясь, что Пуш разбудит местного брехуна.

— Ты думаешь, что так просто уедешь отсюда? — женщина обмерла, услышав знакомый голос, и медленно повернулась к Вилкасу, появившемуся из тени.

— Зря старалась, получается, — выдохнула она, поглаживая вороную по широкой шее, — не рычи, Пушок. Мы попались.

====== Глава 18. О том, как сложно устроены души человеческие. ======

— Вилкас, не совершай необдуманных поступков, — Валя подняла руки вверх, показывая, что она не вооружена, и отошла от лошади.

Соратник молчал, его тёмные волосы причудливо оттеняли бледное лицо, на котором едва ли не светились голубые глаза. Руки воина были сомкнуты перед грудью, но Валентину не могло обмануть это мнимое спокойствие — она видела, на что способен Вилкас в бою.

— Давай просто разъедемся и сделаем вид, что этой встречи никогда не было? — со слабой надеждой на успех предложила женщина.

Соратник улыбнулся, но улыбка была более похожа на волчий оскал.

— У тебя два пути отсюда, женщина, — Вилкас говорил негромко, но Валя поморщилась от звука его голоса, — или ты поедешь со мной и предстанешь перед судом Йоррваскра за содеянное, или сгниешь в земле. Выбирай.

— Ни то и ни другое, — резко ответила Валентина. — Если ты думаешь, что я собираюсь положиться на ваше правосудие, то ошибаешься. Мы вместе были на одном суде, помнишь?

— Помню, — мрачно ответил Соратник, — только я не Ульфрик.

— Ага, — женщина выразительно кивнула, — ты просто-напросто его лучший друг теперь.

— Хватит болтать, — отрезал Вилкас.

— Конечно, хватит, — согласилась Валентина, обнажая меч, клокочущее рычание Пушка усилилось.

Оружие Соратника сверкнуло в лунном свете, когда двери поместья распахнулись, и на снег выскочил перепуганный Левелин в компании полуголого Фаркаса с двуручником наперевес.

— Вилкас, не трогай её!

Молодой Волк в ярости повернулся к брату.

— Во имя Хирсина, Фаркас, какого ты делаешь?

— Заступаюсь за свою сестру по оружию, — прокаркала копия Вилкаса со свойственной только ей детской непосредственностью.

— Она виновна в смерти Кодлака! — Соратник ткнул в Валю пальцем свободной руки.

— Это ещё не доказано, — влез бард.

— Левелин, иди в дом! — страдальческим тоном попросила Валя.

Женщину отнюдь не впечатляло это цирковое представление, развернувшееся вокруг её скромной персоны. Тем более ей не хотелось, чтобы милые хозяева “Озёрного” стали свидетелями сей малоприятной сцены.

— Объясни мне, — неожиданно повернулся к Валентине Вилкас, до этого сверливший взглядом брата, — за что? За что ты так ненавидела Кодлака? Он тебя принял, он…

— Ну ты тупой! — Валино раздражение всё-таки взяло верх. — Я не имею отношения к смерти Кодлака. Подумай своим пустым ведром, которое ты зачем-то носишь на плечах. Вот он — Левелин! Он уехал, чтобы поселиться у Утера с Ольвией, а они уж точно никак не связаны с “Серебряной рукой”, а я спасала Изольду!

— Даника говорила что-то такое, но Изольда не подтвердила, — настороженно ответил Соратник.

— А ты каждому встречному рассказываешь, что ты оборотень, да, Вилкас?

— Он оборотень? — выпучил глаза Левелин.

— Молчи, — цыкнул на парня Фаркас.

Валя замолчала, переводя дух, и теперь с упоением наблюдала за замешкавшимся Молодым Волком. И вдруг до неё дошло: Пуш рычал не переставая, они с Вилкасом кричали, как умалишённые, но ни брехливый Румми, ни охрана “Озёрного” даже не обратили на это внимания. На негнущихся ногах Валентина добрела до конуры пса и потянула за кусок цепи, висящий снаружи. Оскаленная морда мёртвой собаки показалась из темноты, а женщина с ужасом смотрела на струйку тёмной крови, вытекавшей из будки.

Рычание Пушка усилилось, приобретя визгливые нотки. Валя подняла голову и увидела осторожное движение за спиной всё ещё ничего не понимающего Вилкаса. Боясь, что враг атакует раньше времени, женщина медленно кивнула, пытаясь показать Соратнику, что происходит сзади. Её понял Фаркас.

В два больших прыжка мужчина оказался за спиной своего брата, Вилкас повернулся, но дело было сделано — противник Фаркаса лежал поверженным.

— Вампир! — взревел Соратник.

— Левелин! — крикнула Валя. — Беги в поместье, буди хозяев, пусть прячутся.

Бард метнулся в дом и как раз вовремя: напавшие на “Озёрное” вышли из темноты.

Валентина кинулась к тому, что шёл от маленького сарайчика, но уже подлетая, поняла, что просчиталась. Расстояние оказалось слишком большим, и вампир уже готовился встретить её. Ко всему прочему объёмы кровососа были таковыми, что даже Вилкасу пришлось бы не сладко, что уж говорить о женщине. Но не привыкшая отступать Валя только ускорила шаг. В миллиметре от виска мелькнул кривой меч противника, женщина уклонилась и успела заметить, как белой молнией Пуш кинулся в ноги вампира. Тварь заревела, целясь оружием по собаке, но упустила из виду женщину. Валентина с лёгкостью отбила удар, предназначавшийся Пушку и наискось вогнала клинок в грудную клетку кровососа. Противник повалился на снег, а Валя спешно отделила клыкастую голову от тела.

Тем временем за спиной кипел бой. Близнецы-Соратники лихо крушили окруживших их вампиров, но врагов было много, они были быстрые и довольно трудно убивались.

Валентина добежала до прохлаждающейся вороной, которой, казалось, не было никакого дела до происходившего, и взлетела ей на спину. Лошадь захрапела, но всё таки побежала туда, куда направила её всадница — в самую гущу драки.

— Посторонись! — Фаркас и Вилкас послушно отскочили в стороны, а Уголёк смяла несколько вампиров.

Неожиданно Валя поняла, что падает с лошади, а ещё через мгновение с удивлением заметила вампиршу, повисшую зубами на рукаве куртки. Плотная кожа спасла руку женщины, а тварь просто намертво застряла в ней. Стряхнуть тяжелое кровососущее просто так не получалось, и Валентина развернула вороную.

— Фаркас, помоги! — крикнула женщина, заметив, что мужчина чуть свободнее, чем его брат.

Соратник ухватил, пролетавшую мимо вампиршу за волосы, сорвав её с Вали, и отправил в мир иной.

Но усилий троих бойцов было мало, несколько тварей уже ломились в запертые двери “Озёрного”, а одна и вовсе карабкалась по стене к окну второго этажа. Неожиданно соседнее окошко распахнулось, и показавшийся в нём Утер ткнул в морду вампира факелом. Взвыв, кровосос полетел вниз, прямо под копыта Уголька, а Валентина заставила лошадь несколько раз протоптаться по тёмной массе, которая когда-то была вампиром.

Валя обернулась, ощутив за спиной движение, как раз вовремя, чтобы увидеть, как брошенное сверху копьё пригвоздило к земле прыгнувшую на неё тварь. Ещё раз вороная с неприятным хрустом прошлась по телу.

Вилкаса окружили трое, а Фаркас и вовсе куда-то делся. Валентина уже начала слезать с лошади, чтобы поспешить на подмогу Соратнику, когда протяжный вой разнёсся далеко за пределы поместья. Огромными прыжками оборотень пересёк пространство, отделявшее его от вампиров, и вцепился в ближайшего из них. Хруст, и неестественно изогнутое тело полетело на снег, и в следующее мгновенье Вилкас лишил его головы. С превращением Фаркаса дело пошло быстрее. Оставшиеся в живых кровососы ретировались в лес, а вервольф погнался за ними, очень скоро слившись с тенью деревьев.

Валя спрыгнула со спины Уголька и подошла к Вилкасу, замершему посреди двора “Озёрного”. Соратник, взмокший, испачканный кровью, взглянул на женщину.

— Наш разговор не окончен.

— Кто бы сомневался, — отмахнулась Валя и посмотрела на открывшуюся дверь поместья, где показались Ньяда, Утер и Левелин.

— Спасибо вам, — только и сказал хозяин “Озерного”, набрасывая на плечи плащ.

— Видимо, это те, кто уцелел в Хелгене, — предположила Валентина, рассматривая тела вампиров.

— Нет, — тан Фолкрита покачал головой, — новообращённые, — он поднял глаза и увидел обращённые к нему вопросительные взгляды. — Этот был кузнецом в Хелгене.

Утер показал на, валяющуюся под ногами, клыкастую башку.

— Вот дерьмо, — поморщилась Валя.

— А где Фаркас? — голос Левелина прозвучал неестественно громко среди воцарившейся тишины.

Вилкас и Валентина переглянулись.

— Я здесь, — каркающий голос Фаркаса раздался прежде чем кто-либо успел раскрыть рот.

Соратник медленно брёл к дому со стороны одного из строений.

— Проверял охрану, — Фаркас подошёл к брату и, покачав головой, добавил. — Все мертвы.

— Боги, — воздел глаза к небу расстроенный Утер.

— Вы не можете оставаться здесь, тем более с детьми, — Вилкас вытер меч от густой, тёмной вампирьей крови, и спрятал его в ножны. — Твари могут вернуться, лучше, если вы немедленно уедете.