Валя, молча наблюдавшая за этой сценой, по окончанию перепалки спросила у Левелина:

— А ты у него жить не боишься?

— А чего бояться? — удивился бард, — Пьяные драки конечно бывают, а в целом ни чем не хуже, чем у Хульды.

— Хульды? — не поняла Валентина.

— Ну, Хульда, хозяйка “Гарцующей кобылы”, -пояснил бард.

— А-а-а, сиськатая такая. А что касается босмера, то я имела ввиду его кулинарные предпочтения, они же там вроде у себя каннибализмом промышляют.

Левелин поперхнулся и закашлялся:

— Валли, — переводя дух, прохрипел он, — ты меня поражаешь. Ты не знаешь самых обычных вещей о Скайриме и наших нравах, но знаешь такое, о чём я только в страшных сказках слыхал!

Мимо них прошествовал сияющий Белетор, завидев Валю он низко поклонился ей и приветливо поздоровался, Валя кивнула в ответ.

— Знаешь, по-моему я здорово лопухнулась с монетами, судя по довольной физиономии этого типа, — сказала она Левелину, но тот лишь похлопал глазами, не понимая о чём речь.

— Так, — решительно заявила Валя, — иди, приводи себя в порядок, мойся. Тебе есть что переодеть?

— Ну да, — задумался бард, — но не очень тёплое, так, что я пожалуй…

— Нет, не пожалуй, — отрезала Валя, выуживая из кармана несколько монет, — Иди, купи себе что-то: куртку там, тулуп, обувь, не знаю, на что хватит. Я не хочу, чтобы рядом со мной ошивался, как сказал Микаэль, нищеброд.

— Валли, — Левелин принялся отпихивать от себя её руку, с монетами, — Не смейте, мне и так не ловко, я вам должен больше, чем зарабатываю за год.

— Иди ты! В Обливион! — повысила голос Валя, — Разговор окончен, зайдёшь за мной в “Гарцующую кобылу”, если тебя не сожрёт тот босмер.

— Валли! — барда явно передёрнуло.

— Да ничего, — утешила его женщина, — Ты такой худосочный, что он явно предпочтёт кого-то менее жилистого.

— Я не слушаю! Я не слушаю! — бард схватил монеты, заткнул уши и помчался прочь от Валентины, всё ещё кричавшей ему в след:

— Хотя, если тебя засушить, то наверное прекрасно пойдёт, под хорошую выпивку! — она звонко расхохоталась, затем подмигнула глазеющему на неё мальчугану и бодро пошла к таверне, где остановилась.

Спустя несколько часов чисто вымытая и причесанная Валентина спустилась на первый этаж “Гарцующей кобылы”. Хульда, подстёгиваемая жаждой наживы, не только обеспечила женщину горячей водой и прочим необходимым для наведения чистоты, но ещё и с ног сбилась в поисках подходящей одежды. Так теперь на Вале были удобные шерстяные штаны зелёного цвета, новёхонькие сапоги на меху, удобная кожаная куртка с меховой подкладкой, доходившая до середины бедра. Испачканная одежда была бережно выстирана и сохла на чердаке “Гарцующей кобылы”.

Первое, что заметила Валя, спустившись в зал — стайка девушек, которые щебетали, окружив какого-то юношу. Несколько завсегдатаев-выпивох неодобрительно поглядывали на это действо и качали головами. Левелина не было видно, поэтому Валентина подошла к прилавку. Грудастая Хульда, наморщив нос, наблюдала за щебечущими девчонками.

— Раздражают? — Валя оперлась на натёртую до блеска столешницу.

Хульда, заметив свою богатую постоялицу, тут же сменила недовольную мину на жутковатую елейную улыбку и прощебетала:

— Так я же переживаю, чтобы посетителям моим хорошо было, уютно, а они гомон развели. А если кто с дороги устал? Выспаться хочет? А эти вопят.

— Не так уж они и вопят. Скажи мне лучше, ты барда не видела? Левелина? Он вчера со Свеном тут бедлам сотворил.

— Как же не видела? — выпучила глаза Хульда, — Вот же он! — трактирщица ткнула пальцем в самый центр стайки девушек, и Валя с удивлением обнаружила, что пользующийся спросом юноша и есть Левелин.

Видимо его удивление видом отмывшейся Валентины было не меньшим, чем у самой Вали. Когда он узнал, кто его рассматривает, у парня даже рот приоткрылся, он тут же отмахнулся от девушек, и те, возмущаясь, разлетелись от него, будто пчёлы, которых отогнали от варенья.

— Не может быть! — восхитилась Валя, когда бард подошёл к ней и церемонно приложился к её руке. Парень с вымытыми и гладко расчёсанными волосами, одетый в безупречный охотничий костюм из светло-коричневой кожи прекрасной выделки, с лютней за спиной оказался более чем привлекательным.

— Признаюсь, Валли, я вас тоже не сразу узнал, — улыбнулся Левелин.

— Где ты такой наряд нашёл?

— У людоеда, — засмеялся бард, — Ну, что? Пойдём в гости?

— Погоди, — осадила барда Валентина, — Мёд надо купить.

Хульда, услышав, что её посетителям нужно срочно что-то купить, вся подобралась и тут же расстроенно всплеснула руками, когда бард сказал Вале:

— Тогда пойдём к Сабьорну, он варит неплохой мёд, к тому же, цена у него ниже чем здесь. А нам немало надо.

Под расстроенные взгляды хозяйки таверны, парочка покинула “Гарцующую кобылу”.

— Слушай! — осенила Валю внезапная догадка, когда они шли по пути от ворот города к медоварне, — Если тебе такой наряд твой босмер продал, значит наверняка он сделан из кожи съеденных им врагов!

Левелин вновь заткнул уши и с воплем:

— Я не слушаю! — побежал прочь.

Валя, заливаясь хохотом, помчалась за ним.

Из медоварни они вышли, когда всё вокруг окутал густой, непроницаемый мрак. Валя то и дело спотыкалась о камни на дороге и громко ругалась. Левелин только улыбался:

— Хорошо, что я не доверил тебе нести мёд, — сказал он, потряхивая большим деревянным ящиком, в котором гремели бутылки, — А то принесли бы мы каджитам один запах.

Сказав это, он сам оступился и едва не выронил всё то, за чем они тащились в медоварню. Тут настал черёд Валентины расхохотаться, когда бард разразился бранью.

— Надо было факел брать, — сказала женщина, увидев бредущего по дороге стражника, оказавшимся единственным пятном света на дороге от медоварни до Вайтранских конюшен.

— Будет сделано! — радостно воскликнул Левелин и что было силы заорал, — Эй! Уважаемый!!!

Стражник завертел головой, в поисках источника звука, но поскольку сам был на свету, довольно долго не мог рассмотреть женщину и барда, бредущих позади. В конце-концов, то ли чутьё, то ли звон бутылок, то ли громкое пыхтение нагруженного барда подсказали стражнику направление в котором смотреть. Как раз к этому времени Валя и Левелин подошли поближе:

— Простите, за беспокойство, — Валя приветливо улыбнулась, — Можем мы составить вам компанию до Вайтрана? А то мы ни фонаря, ни факела не захватили, а когда несёшь такое богатство, — она похлопала рукой по ящику с мёдом, — падать очень страшно.

— Ух! — выдохнул стражник, снимая с головы остроконечный шлем, — Я уж думал, что в беду кто-то попал. Конечно, идём!

К концу пути Валя и бард были уже не рады своему опрометчивому решению идти в Вайтран вместе со стражником. Уже немолодой мужчина всю дорогу сетовал о жутких болях, мучавших его по ночам, особенно в это время года.

— Сырость, — грустно вещал он, — сырость и холод, ходить толком не могу, хромаю постоянно. А всё этот проклятый бандит, чтоб его в Обливионе поджарили как следует!

— Так, что случилось, то? — вымученно спросил Левелин.

— Мы банду брали, под Хелгеном, я тогда ещё молодой был, лет двадцать вроде. Ну и заметил главаря банды, решил подобраться к нему да и разом дело покончить. Вот пока я этого мерзавца преследовал, его дружок мне стрелу в колено и пустил! — он витиевато выругался, — Думал вообще ходить не смогу, ан нет, подлатали меня мастера-целители, да вот службу спокойную пришлось выбирать, так и сижу за городскими стенами. А мои ровесники уже до офицерских чинов дослужились.

Стражник так проникся своими воспоминаниями, что принялся изо всех сил хромать и даже постанывать, ругая слишком длинную и кривую дорогу до города. До конюшен они добрались с горем-пополам, Валя наспех поблагодарила солдата и они, вместе с Левелином, поспешили сбежать от него.

Каджиты сидели у костра и тихо беседовали на своём языке, когда запыхавшаяся парочка подошла к их лагерю.

— Я уже не думала, что вы снова встретитесь нам, — довольно промурлыкала Атаба, щуря свои желтые глаза.

— Марандру-джо возьмёт подарок, — каджит встал со своего места и забрал у Левелина ящик, — Гости могут садиться.

Левелин и Валя устроились на подстилке из грубых шкур, рядом с ещё несколькими незнакомыми им каджитами.

— Ри’сад рад гостям, — прорычал сидящий рядом с Валей выходец из Эльсвейра, — Ри’сад имеет честь быть предводителем нашего каравана.

Бард и Валентина вежливо представились в ответ, следом за ними назвали свои имена и оставшиеся караванщики. Большую часть из которых Валя не запомнила. Но трудностей из-за этого она не испытывала, потому, что дальше говорили только каджиты.

Тихими голосами, похожими то на нежное урчание домашних кошек, то на грозное клокотание львов они по очереди вещали о своей теплой родине. Рассказывали о страшных ветрах и песчаных бурях, которые погребали целые города, рассказывали о холодных, звёздных ночах, в которые страшные хищники выходили на охоту, о кровопролитных войнах с данмерами, стремящимися захватить каджитов в рабство.

Валя, затаив дыхание, смотрела на искры, летящие из большого костра, и слушала о великих Гривах, которые на самом деле были единым существом, возрождавшимся в новых телах. О странных и страшных ритуалах, которые проводились в означенные дни. О высокой привязанности каджитов к циклу луны. О тоске караванщиков по родному дому и горячему солнцу Эльсвейра. Обычно говорливый Левелин тоже притих, лишь изредка его пальцы непроизвольно касались струн лютни, которую он держал на коленях.

А затем каджиты запели песню, непохожую ни на одну из тех, что слышала Валентина ранее и позднее. Рокочущие, воющие и другие ни с чем не сравнимые звуки, вырывавшиеся из звериных ртов, напоминали одновременно и грохот водопадов, роняющих свои воды на камни, и плач детей, оторванных от матери, и вой порывистого ветра, и шум леса в грозу, и боевой клич вождя, ведущего своё войско в последнюю битву.