Какова же была радость женщины, когда среди леса тускло блеснуло озеро. Если так можно было назвать очень большую лужу, расположенную на прогалине среди деревьев. В эту лужу и отправилась конторская книга, вместе с серебром и деньгами. С последними Вале было расставаться особенно непросто, но здравомыслие взяло вверх. Далее последовал сложный обманный манёвр в виде переодевания в сыром, холодном овраге, натирания сапог вредозобником и утилизации отслуживших лохмотьев в той же луже.

На обратном пути, Валентина едва не натолкнулась на своих преследователей, но вовремя заметила факелы, среди деревьев, и изменила траекторию своего движения. Так, с горем пополам, увязая в сырой земле, местами подёрнутой ледяной коркой, женщина вернулась в город. Кладбище не удалось миновать и на этот раз. Пробираясь мимо могил, Валя невольно задумалась о смертности среди населения Фолкрита, которая, судя по количеству надгробий, была немалой.

В Фолкрите и таверне, как ни странно, переполоха не было. Несмотря на дерзкое ограбление, Валга исправно обслуживала посетителей и приветливо улыбнулась Валентине, которая забравшись в предусмотрительно открытое окно своей комнаты, спустилась в зал. Пушка женщина застала на своей кровати со здоровенным мослом в зубах. Нарри справилась со своей несложной задачей на отлично.

— Валли, иди скорее к нам! — зычный мужской голос заставил Валентину вздрогнуть, но, оглянувшись, она с облегчением увидела, что звал её ни кто иной, как Фаркас.

Соратники в компании барда устроились в углу зала и предавались своему излюбленному занятию после крушения черепов — напивались. Вилкас любезно пододвинулся, освобождая женщине место возле себя, и Вале ничего не оставалось, кроме как сесть рядом с ним.

Краем уха слушая болтовню Левелина, Валентина думала о том, как часто она бежит от кого-то. Грубо говоря, всё её путешествие сводилось к бесконечным побегам. Вот и теперь она нервно вздрагивала каждый раз, когда распахивалась входная дверь трактира, и не напрасно.

— В таверне было совершено преступление! — оповестил всех гостей заведения зычный голос стражника. — Просим никого не покидать зал, пока мы не опросим посетителей.

— Так вы же ловили кого-то? Чего? Не догнали? — насмешливо спросил один из местных, уже изрядно принявший на грудь, судя по красной роже и блестящим глазкам.

— Поймаем, — с нажимом ответил стражник и в несколько широких шагов добрался до стола, где устроилась в компании Соратинков и барда Валя.

Женщина старалась не смотреть на Вилкаса, который в свою очередь не прекращал сверлить её глазами с того самого момента, как в таверну вошли стражники.

— Вы прибыли сегодня? — блюститель порядка стянул с головы остроконечный шлем, выставляя на всеобщее обозрение седеющую шевелюру.

— Да, — ответил Молодой Волк, медленно отрывая взгляд от Валентины, — я и мои люди прибыли сегодня, вместе с таном Фолкрита.

— Кто остановился в трактире на ночь? — продолжал допрос стражник.

Валя ощутила, как все глаза обратились на неё.

— Я, — невозмутимо ответила женщина, глядя снизу вверх на собеседника.

— Вы видели здесь подозрительного мужчину во рванье? Свидетели говорят, что он выбрался из окна второго этажа, — мужчина подозрительно прищурился, разглядывая испачканные сапоги Валентины.

— У меня в комнате сидит мой пёс. Это не вполне миролюбивое животное, а так как ни крови, ни тряпок у себя я не обнаружила, значит никого, кроме меня и собаки в моей комнате не было. Если вы об этом, — невозмутимо ответила Валя, слегка приподняв бровь.

Краем глаза женщина заметила Нарри, которая выглядывала из кухни. Девушка была бледнее смерти.

— Может, вы всё таки позволите осмотреть вашу… — договорить стражнику не дал Вилкас.

— Благодаря этой женщине жив ваш тан, жив я, а ты знаешь, кто я такой, так ведь, солдат?

— Знаю, — растерялся пожилой стражник, — но я обязан проверить…

— Ты обязан проверять тех, кто вызывает подозрение. Тот, кто сидит за одним столом с Соратниками, может вызывать подозрение? — взревел Вилкас, а таверна ответила ему согласным гулом.

— Преступником может оказаться кто угодно, — уже не так твёрдо попытался парировать блюститель порядка и, как оказалось, зря.

Стол с грохотом отлетел в сторону, открывая проход для Фаркаса, кто-то в зале взвизгнул. Здоровенный норд, выпятив грудь и закатив рукава белоснежной рубахи, подошёл к ошалевшему стражнику и ухватил его за грудки.

— Ты обвинил в преступлении мою сестру по оружию, — зарычал Фаркас, нехорошо глядя на пожилого мужчину.

Валя с изумлением увидела, что ноги блюстителя порядка оторвались от земли, а сам бедолага затрясся от ужаса.

— Эй, всё, хватит, — попыталась вмешаться женщина, но её остановил бард.

Лицо Валентины приобрело такое же выражение, как и физиономия стражника, когда она увидела, какая мрачноватая улыбка играет на губах обычно миролюбивого Левелина.

— Я н-н-никого н-н-ни в ч-ч-чём не обв-в-винял, — заикаясь прохрипел мужчина. — Я п-п-просто делаю с-с-свою рабо-т-т-ту.

Валя с ужасом представила себе, что ждёт Фаркаса, если он начнёт размахивать кулаками. Перед глазами уже встала картина, в которой отважного Соратника скручивают по рукам и ногам вместе с его братом, самой Валей, а заодно и Левелином с Ньядой, и тащат в местную тюрьму. Но, как ни странно, в решении вопросов силовыми методами Фаркас был куда убедительнее, нежели его более рассудительная копия.

Соратник просто-напросто выволок стражника из таверны, по пути разбив носы нескольким, попытавшимся вмешаться, и швырнул бедолагу в кучу навоза, красовавшуюся около одного из ближайших домов. После этого темноволосый норд повернулся к онемевшей толпе за его спиной с одним единственным вопросом:

— Кто ещё хочет?

Ответом послужило безмолвие. После всего Фаркас, как ни в чём не бывало, вернулся в трактир, поставил стол на место, и, бросив, на растрескавшееся дерево несколько септимов, громко потребовал выпивки.

Остаток вечера Валя сидела тише воды, ниже травы, изредка присоединяясь к тостам за здравие Соратников. Когда, наконец, её собутыльники пришли к кондиции, когда им было всё равно с кем пить и о чём говорить, женщина сбежала из-за стола и поспешила укрыться в своей комнате.

Пушок встретил хозяйку с радостным поскуливанием. Валентина ласково потрепала пса по косматой башке и плюхнулась на кровать. Нервное напряжение последних часов начало спадать, а ворчание Пуша, играющего с обглоданной костью, успокаивало ещё больше. Осторожный стук в дверь заставил Валю занервничать вновь.

— Кто там?

— Нарри, госпожа.

Валентина со стоном слезла с постели и открыла дверь. Девушка лучезарно улыбалась.

— Спасибо вам!

— За что? — Валя сделала вид, что совершенно не понимает о чём это говорит служанка.

— За то, что вы — такой замечательный посетитель, — всё поняла девица. — Вы ещё задержитесь у нас?

— Не думаю, что надолго, — женщина оперлась плечом о дверной косяк. — Мне в Рорикстед надо.

— Это граница с Пределом, — обеспокоенно взглянула на собеседницу Нарри, — там опасно. Но, кажется, я смогу вам помочь.

— Каким образом? — Валентина прищурилась в тусклом освещении коридора.

— У нас остановился торговец. Завтра он отправляется с обозом в Картвастен. Они наверняка поедут через Рорикстед, и, думаю, не откажутся от ещё одного меча в пути.

— Ты договоришься с ним?

— Конечно, — ещё шире улыбнулась Нарри. — Ждите меня завтра утром с вестями. Доброй ночи, госпожа.

Девушка испарилась, а Валя ещё какое-то время торчала в дверях, улыбаясь, как дурочка. В кои-то веки ей попалась благодарная девушка, а не сволочь. Женщину передёрнуло, когда она вспомнила об Изольде.

Но заснуть Валентине не дали и теперь. Спустя четверть часа после визита служанки в дверь снова постучали. Даже не постучали, а забарабанили с такой силой, что несчастная дверь чуть не выпала, вместе с луткой.

— Да что же за таверна такая! — рассердилась Валя. — Ни минуты покоя! Ну, чего надо?!

Женщина в ярости распахнула дверь и тут же её смял огромный, косматый зверь. От зверя исходил жуткий запах спиртного, руки монстра тут же обхватили Валину талию, а его сальные губищи впились ей в лицо. Прошло несколько секунд, прежде чем Валентина поняла, что напавшее на неё чудовище — никто иной, как пьяный вдрабадан Вилкас. С немалым усилием Валя отпихнула колючую физиономию Соратника.

— Да что на тебя нашло! Придурок волосатый!

Норд замер, глядя на женщину непонимающим взглядом.

— Я думал, мы помирились, — говорить, впрочем, как и стоять, у мужчины получалось с трудом.

— Помириться-то помирились, — поправляя на себе платье, ответила Валентина. — Но никто не говорил, что мы будем скреплять наше примирение в постели.

— Так, значит, — поразительно как быстро менялось настроение Молодого Волка, секунду назад он смотрел на женщину затуманенно влюблённым взглядом, и вот теперь в его голубых глазах сквозит ярость.

Валя устало села на кровать и обхватила голову руками. Ей меньше всего хотелось выпихивать Вилкаса из комнаты силой. На помощь пришёл Пушок, который опомнился после первого шока и с жутким рёвом кинулся на Соратника.

— Стоять, Пуш! — заорала женщина, но было поздно.

Норд успел выставить вперёд руку, защищая лицо, и зубы пса сомкнулись на предплечье мужчины. Вилкас взревел, ему вторила Валентина.

— Не тронь собаку, сейчас я его оттяну!

Случилось чудо и Молодой Волк её услышал.

— Брось, Пуш! Брось! — Валя перехватила пса за ошейник и принялась закручивать полоску жесткой кожи на шее собаки.

Наконец Пушку стало трудно дышать и он отпустил норда.

— Вот так, отлично, — успокаивающим тоном твердила женщина, оттягивая своего питомца в сторону и запихивая его на кровать. — Нельзя, нельзя его трогать, понял?