— Думаю, что да.

— Как? — лиловые глаза данмерки расширились.

— По иронии судьбы, буквально несколько дней назад мой посыльным привез мне работы Колсельмо, ты его знаешь, Карлия, он маг в Маркарте.

Данмерка сдержанно кивнула, а Нируин заметно оживился.

— Колсельмо изучает фалмеров, и я захотел просмотреть его работы, конечно там содержится достаточно сведений о фалмерском языке. А именно на фалмерском написан этот дневник, — закончил Энтир с улыбкой.

— Неужели удача не покинула нас, — выдохнула Карлия, а в лиловых глазах женщины мелькнула надежда.

— Это все Валли, — хрипло сказал Энтир. — Я тебе говорил, где она — там везение.

Сердце Валентины продолжило биться и спустя несколько часов после манипуляций Энтира, и спустя несколько дней.

Дело пошло на поправку, и уже на следующее утро после того, как трое замерзших путников прибыли в Винтерхолд, женщина уверенно сидела на постели и с аппетитом поглощала завтрак.

— Поэтому теперь они с Карлией застряли в Коллегии и делают перевод дневника, — закончил Нируин рассказывать о том, что произошло с того момента, как они доставили бесчувственную Валю в таверну.

— Значит, даже дырка в моем бренном теле послужила на пользу дела, — улыбнулась Валентна.

Она была еще сильно бледна, но глаза уже стали светлыми и живыми, а настроение у женщины было таким, что впору было идти бить Мерсера Фрея.

— Как только они закончат перевод — сразу едем в Рифтен, — заявил Нируин, похлопав Валю по коленке.

— Чует мое сердце, что не видать нам теплого приема, — покачала головой женщина. — Фрей, небось, такого понарассказывал, что меня и на расстояние выстрела к Цистерне не подпустят.

— Он будет болтать о тебе, а не обо мне, — попытался утешить Валентину босмер. — Так что у нас есть козырь.

— Угу, козырь, — наморщила нос Валя, — козырь, который весьма успешно занимался со мной кое-чем на протяжении длительного времени. Нет, Нируин, не поверят они тебе.

— Значит, поверят мне, — на пороге комнаты возник Энтир в компании сияющей Карлии.

— Мы закончили, — улыбнулась данмерка, — а ещё Энтир согласился поехать с нами в Рифтен, чтобы подтвердить подлинность дневника и правильность перевода. Там все написано, — воровка уселась на Валину кровать рядом с Нируином. — Все о Мерсере, о том, как Галл его подозревал, о том, где была назначена их встреча! Все! И еще, что Фрей осквернил Сумеречную гробницу! Теперь он у нас в руках!

— Погоди, — прервал радостную эльфийку Нируин. — Сумеречная гробница? Там говорится о Соловьях?

Карлия смущенно взглянула на босмера-вора, было очевидно, что она сболтнула лишнее.

— Чего уже там, — Энтир подтянул к себе стул и сел на него, — рассказывай. От этих ребят тебе скрывать нечего.

Данмерка молчала некоторое время, а затем выдохнула:

— Я, Мерсер и Галл были Соловьями.

— Это правда? — янтарные глаза Нируина расширились так, что стали почти круглыми. — Это не байка? Соловьи существуют?!

— Погодите, — перебила эльфов Валя. — Можно сперва объяснить для темных вроде меня, кто такие Соловьи и что такое — Сумеречная гробница?

— Соловьи — последователи Ноктюрнал, — негромко сказал Энтир, прежде чем Карлия или Нируин успели раскрыть рты. — Они что-то вроде ее длани в мире смертных. Она им помогает, а через них и всем ворам. Как-то так, правильно? — маг взглянул на данмерку.

— Так и есть, — кивнула Карлия, — а Сумеречная гробница — это место, откуда распространяется власть Ноктюрнал и где хранятся ее дары. Ее и осквернил Мерсер, поэтому Гильдию и преследовали неудачи все эти двадцать пять лет. Ноктюрнал им просто не помогала!

— Выходит, все-таки проклятье? — задумчиво улыбнулась Валентина. — Прав был Делвин.

Нируин согласно кивнул, глядя на женщину.

— Конечно, вся наша работа — это сплошное везение и случайности. Иногда получается обчистить хорошо охраняемый особняк, а иногда слепой хватает нас за руку! — лиловые глаза данмерки горели огнем, когда она говорила. — Может поэтому тебе и везло, Валли, что ты не единого дня не была вором, что ты не вверила себя воле Ноктюрнал, понимаешь?

— Понимаю, — Валентина убрала волосы со лба. — Теперь я хочу понять, как сделать так, чтобы Мерсер где-то гнил в канаве, ну а заодно вернуть удачу Гильдии, раз я уже связалась с ней.

— С этим сложнее, — сникла Карлия.

— Давайте решать проблемы по мере их поступления, — зазвучал глас холодного разума в лице Энтира. — Сейчас нужно вернуться в Гильдию и показать Бриньольфу и остальным, что за фрукт — этот Мерсер. А потом видно будет. Все сложится.

Трое собеседников мага выразили молчаливое согласие.

Им пришлось просидеть в Винтерхолдской таверне еще почти неделю, пока Валентина окончательно оправилась. К тому времени перевод дневника Галла был тщательно законспектирован Энтиром, а Нируин умудрился договориться с заезжим торговцем о том, чтобы в его компании добраться до Айварстеда.

Выезжали из города ранним утром, в разгар непогоды. Валя вообще сомневалась в том, что в Винтерхолде хоть иногда бывает хорошая погода. Заметенный снегом, продуваемый со всем сторон ветрами, малолюдный городок выглядел уныло и даже жалко.

— И как здесь только люди живут, — сказала себе под нос Валентина, но ее услышал Энтир.

— Магам так даже удобнее, — ответил босмер, подсаживая женщину в повозку, — меньше людей — меньше любопытных носов, а значит и меньше проблем.

Валя поплотнее закуталась в плащ и пожала плечами. Нируин запрыгнул в седло единственной оставшейся у них лошади.

— Поехали, Бьорн? — спросил вор у торговца.

— Поехали, — норд с кряхтением устроился в повозке, подождал, пока Карлия и Энтир присоединятся к Вале и понукнул мохнатого мерина.

Если бы не история с Мерсером, дорога до Айварстеда могла бы показаться даже веселой. По мере продвижения на юг погода наладилась, вокруг ощутимо потеплело и почувствовалось дыхание весны, вступающей в свои права.

Между булыжниками тракта пробивалась молоденькая светло-зеленая травка, которой еще было суждено прочувствовать последние морозы. Склоны гор тоже постепенно покрывались свежей зеленью, а воздух наполнялся птичьим щебетанием. Днем солнце припекало настолько, что путники складывали надоевшие плащи на дно добротной повозки Бьорна. А Нируин даже рискнул окунуться в ледяную реку.

Природа ликовала, а лица четверых путешественников становились все мрачнее и напряженнее. Валентина то и дело сетовала на низкую скорость передвижения, хотя и понимала, что в этом мире быстрее можно только лететь. Ее пугало то, что она может уже не увидеть Пушка, которого Мерсер пригрозил отравить при их с Валей памятном расставании; пугало, что они потеряли очень много драгоценного времени и неизвестно, какие сюрпризы их ждут по возвращении в Рифтен.

— Предлагаю не останавливаться на ночлег, а двигать в город, — Карлия со свойственным только ей изяществом забросила на плечи рюкзак, от чего тут же стала похожей на горбунью.

Она не расставалась с колчаном, полным стрел, и красивым резным луком, по которому то и дело пробегали синеватые искорки. Нируин также был вооружен до зубов, и если раньше оружие покоилось под лавкой в телеге, то теперь, когда предстоял пеший переход, он нацепил все на себя. Лук, стрелы, два кинжала, длинный меч с изогнутым лезвием, перевязь с метательными ножами — по сравнению с босмером Валя чувствовала себя голой, имея за душой лишь один сталгримовый клинок. Радовало женщину лишь то, что куртка из дубленой кожи, выданная ей Тониллой, по прежнему была при Вале, а также жажда мести и воля к победе. Сейчас ее не тревожили даже талморцы, которые, по словам местных, рыскали неподалеку.

Предложение данмерки было поддержано всеми, и четверо путников двинулись вперед по тракту, в Рифтен.

Шум стремительного ручья дополнял картину благодатной весенней ночи, когда Валентина и ее спутники остановились передохнуть. Стоянку устроили прямо рядом с дорогой, дальше в лес земля была слишком сырой, чтобы спать на ней. С ветки на ветку перелетела крупная ночная птица, чей силуэт резко выделялся на фоне густо-синего неба, кое-где подернутого необыкновенной золотистой дымкой. Такое небо Валя видела только в Скайриме. Женщина сидела на дереве, поваленном грозой, и любовалась небесами, когда треск кустов привлек ее внимание. Карлия и Нируин синхронно натянули луки, вглядываясь в лесной мрак, а Энтир, сморенный дорогой, оглушительно всхрапнул. Неожиданно заострившиеся черты лица босмера-вора разгладились и он улыбнулся.

— Валли, смотри!

Но Валентина уже все увидела и вскочила со своего бревна.

Из кустов вывалился худой и ободранный пес, который мог бы быть белым, если бы не слой грязи, налипший на шерсть.

— Пушок!

У Вали невольно слезы полились из глаз, так она обрадовалась встрече с собакой. А пес отвечал хозяйке взаимностью: виляя хвостом, Пуш принялся облизывать женщину, прикусывая ей нос и уши, царапая когтями руки и ноги.

— Убежал таки, — прошептала Валя, обнимая собаку, — убежал, мой хороший.

Находке тут же отвалили львиную долю ужина, состоящего из жареных свежепойманных кроликов и хлеба. Сытно поев, Пушок растянулся возле Валентины, а женщина принялась выбирать палки и репей из шерсти пса.

— Может, это добрый знак? — Нируин задумчиво наблюдал за идиллией, прислонившись спиной к дереву.

— Все может быть, — подняла глаза на босмера Валентина.

Карлия уже крепко спала рядом с Энтиром, которого даже появление Пушка и связанный с этим шум не разбудил. Нируин вызвался подежурить и, теперь, опустился на землю рядом с Валей.

— Думаешь, у нас все получится? — со странным выражением в голосе спросил вор.

— Не знаю, — призналась женщина, — но выбора у нас теперь нет. Главное добраться до “Фляги” и Гильдии, прежде чем Мерсер разнюхает о нашем появлении и сможет нам помешать.