Трещали дрова в камине. Трагический поэт вышел вон, мы трое сидели и молчали... Ах, Аня! Юрист убил поэта...
Тут в комнату возбужденно влетел Юрий Львович. Влетел и ухватил Танненбаума за пуговицу... До чего же любит за пуговицу хватать!
- Караул,- сказал светский хроникер.
- Что?- сказал Танненбаум.
- Караул, господин Танненбаум. Кругом - ворье!
- Как?
- Так! Бинокль спи... украли.
Мы с Анной переглянулись: вторая пропажа - это уже случайностью не назовешь. Это уже интересно. После того как хроникер слегка успокоился, мы смогли совместными усилиями расспросить его. Выяснилось, что у Юрия Львовича был взят с собой бинокль (хороший, полевой, корейский, шестикратный). Так вот, этот бинокль пропал. Мы расспросили Юрия Львовича: а точно ли был бинокль? Может быть, Юрий Львович забыл его дома?- Нет, не забыл. И не далее как в обед достал его из саквояжа. Держал его вот этими самыми собственными своими руками.- А может быть, обратно в саквояж положили? Или жена ваша куда убрала?- Нет, не положили. И жена ничего не трогала. А бинокль украден какой-то сукой. И футляр украден. Осталась только замшевая салфеточка для протирания оптики. ...А еще интеллигентные люди! Ворье! У Галины Павловны английский парик! Ему цены нет! Ворье! Какие меры вы собираетесь предпринять, гражданин Танненбаум?
Танненбаум громко икнул и быстро вышел. Покачивая головой, Юрий Львович опустился в кресло.
- А зачем вы взяли с собой бинокль?- приветливо спросила Анька.
- То есть как - зачем?- удивился Юрий Львович.- Здесь же семинар!
- Вот именно. Я спрашиваю: зачем на семинаре бинокль?
- Э-э, коллеги... А вы знаете, как переводится с латыни слово "семинар"?
Мы с Лукошкиной не знали, о чем и сообщили Юрию Львовичу.
- То-то,- ответил он удовлетворенно.- Слово семинар на латыни означает - рассадник!.. А вы что себе думали?
И Юрий Львович торжественно поднял указательный палец.
- А что еще украли?- спросил я.
- Еще? Да, кажется, ничего.
- Вы уверены?
- Э-э... нужно проверить.
Юрий Львович ушел. А я задумался.
Я задумался, но ничего путного в голову не приходило.
Ничего путного в голову не приходило.
Аня сказала:
- Плюнь, Андрей... Пусть сами разбираются, кто тут у них такой шустрый. А нам еще денек отмучиться, да и домой.
Она все правильно сказала: ну что в самом деле голову ломать?.. Парик... бинокль... Какое мне дело? Отбарабаним завтра лекции, попрощаемся с коллегами, а послезавтра утром господин Танненбаум отвезет нас в аэропорт.
- Пошли танцевать,- предложил я Ане.
- Нет, я еще не все сделала. Пойду к себе - поработаю, тут слишком шумно стало.
Я проводил Анну до ее коттеджа. Напоследок еще раз уточнил место нашей встречи. Сауна? Сауна!
Когда я вернулся, тусовка была в самом разгаре. Господа журналисты активно оттягивались. Коля Повзло пил с Юрием Львовичем. Как только Юрий Львович увидел меня - сразу вскочил. Сейчас будет пуговицу крутить, понял я и оказался прав. Он вцепился в пуговицу моего пиджака и сказал, тараща глаза:
- Нам нужно поговорить, Андрей Викторович.
- Может быть, завтра?- спросил я, пытаясь освободить пуговицу.
- Нет, немедля,- сказал Юрий Львович и решительно пуговицу дернул. Она оторвалась. Юрий Львович недоуменно на нее посмотрел и протянул мне: Возьмите. Это ваша.
- Спасибо,- сказал я.
Юрий Львович был уже изрядно нетрезв, глаза у него блестели, залысины сделались цвета кумача.
- Нам нужно поговорить тет-а-тет.
- Я слушаю вас, Юрий Львович.
Хроникер ухватил меня за локоть и потащил. Я грустно посмотрел на Аньку, она подмигнула.
- Я знаю, кто совершает кражи,- громким шепотом заявил Юрий Львович.
- Это интересно,- сказал я, а про себя подумал: "Дурдом..."
- Я подозреваю господина Танненбаума.
- Да? И почему же вы его подозреваете?
- Сволочь!
Дурдом. Нужно будет сказать Повзло, чтобы больше не пил с этим скандалистом-хроникером.
- Сволочь законченная и на руку нечист. Еще при коммуняках попадался на растрате. Да и сейчас, знаете ли...
- Что - сейчас?
- Барабанит. И в ментовку, и в ЧК.
О, я его знаю.
Я пожал плечами, а Юрий Львович взялся за вторую пуговицу... Нет, это слишком! Я резко отодвинулся, спас пуговицу.
- Скажите, Юрий Львович,- спросил я,- зачем вы мне все это рассказываете?
- Как - зачем? Нужно разоблачить Танненбаума.
- Разоблачайте на здоровье. В милицию, кстати, сообщили о кражах?
- В милицию?! Вы смеетесь?
- Нет, нисколько.
Хроникер снова нацелился на пуговицу, но я предусмотрительно накрыл ее ладонью, а ему протянул другую, уже оторванную.
- Что?- спросил он.- Что это?
- Пуговица,- ответил я.- Если уж вам непременно нужно что-то крутить крутите эту. Я вам ее дарю.
- Спасибо... В милицию, говорите вы? Мафия, голубчик! Все повязаны. Круговая порука! Вы видели, на чем ездит эта проститутка Виктория? На джипе, Андрей Викторович!
- А при чем здесь Виктория?
- Ее папочка - начальник милиции N-ска. На какие шиши начальник милиции подарил доченьке "лэндкрузер"?
- Папа Виктории - начальник милиции?- изумился я.- Генерал-майор?
- Майор. Без генерала. Сволочь.
Дочь - проститутка. Мафия.
- Ладно,- сказал я.- Хорошо. Хорошо, я все понял. Но от меня-то вы чего хотите, Юрий Львович?
- Вы же криминалист, дела раскрывали. Пойдемте - разоблачим этого Танненбаума. Припрем его к стенке, заставим вернуть украденный бинокль!
"Ну, это уж слишком,- подумал я.- Это уже просто бред какой-то. Может, сплавить Юрия Львовича в надежные руки Коли Повзло?" Я оглянулся. Коли нигде не было.
- Вот что, Юрий Львович, я вам скажу. Как я понял, никаких фактов, свидетельствующих о возможной причастности господина Танненбаума к кражам, у вас нет. Так?
- Есть! воскликнул хроникер.- Еще и как есть!
- Какие же?
- Во время обеда я видел его возле своей двери. Что-то он вынюхивал.
- Ну, знаете ли... несерьезно.
- Вы отказываетесь мне помочь?
- Разумеется,- ответил я, подводя черту под нашим разговором.
- Зря, Серегин,- бросил мне в спину Юрий Львович.- Вы в этой истории самое заинтересованное лицо. Вы еще пожалеете.
- ...Вы в этой истории самое заинтересованное лицо. Пожалеете.