– Хорошенькое дело, сэр, изрядное дело.

Флеминг знал характер своего подчиненного и не смог удержаться от легкой улыбки, отвечая:

– Никаких следов, полагаю?

– Как же никаких следов, сэр! – ответил меланхоличный сержант с триумфальным блеском в глазах. – Тут полно следов, сэр.

– А, хорошо, – буднично заметил Флеминг. – Не думаю, что они далеко нас приведут. Есть что-нибудь действительно важное?

Фигура сержанта Мэйтленда раздалась, как у двигающейся лягушки.

– Важное, сэр? – воскликнул он. – Следы и важны. У меня не было времени искать что-то еще.

– Хорошо, что вы обнаружили?

– Этот человек, Перитон, был здесь внизу. Как только я услышал, что тот человек, Палмер, рассказал о борьбе, я взял ботинок Перитона и спустился прямо вниз. Это его следы – тут нет ни тени сомнения.

– Даже на этом твердом, сухом грунте?

– Ниже запруды он не твердый, сэр, и к тому же не сухой. Река немного переполняется, и здесь нет четкого берега. Подойдите и взгляните сами.

– Сейчас-сейчас. Вы закончили исследовать землю на предмет следов?

– Что ж, мне понадобится еще полчаса на осмотр места борьбы, сэр, и затем я смогу исследовать следы в лесу.

– Очень хорошо, – Флеминг сел на тропинку, свесил ноги с края берега и закурил трубку. Тридцать пять минут спустя сержант Мэйтленд вернулся с докладом.

– Я закончил поиски, сэр.

– И?

– Тут было два человека, Перитон и кто-то еще. Другой мужчина был намного легче Перитона. Я предполагаю, что они спустились этой тропой, но, конечно, это едва ли окажется нам действительно полезным. Но в той луже грязи следы максимально четкие. Там определенно была борьба, а потом другой мужчина ушел через лес – скоро я пойду по его следу; Перитон, предположительно, передвигался, опираясь на руки и колени.

– Вы можете видеть следы, свидетельствующие об этом?

– Да, сэр. Один или два, а потом они теряются.

– Ясно. Это все?

– Да, сэр.

– Отлично! Теперь пройдите по следам, что идут через лес, и возвращайтесь сюда. Я же сейчас отправлюсь к запруде.

Флеминг обнаружил маленькую болотистую лощину именно в таком виде, как и ожидал. Там были следы, сломанные ветки, вытоптанный подлесок и, по крайней мере, одно место, где тело, как вполне разумно было бы предположить, тяжело рухнуло на мягкую землю. С другой стороны, нигде не было крови. Но опять же, размышлял Флеминг, это было неудивительно, учитывая, что один из мужчин, по-видимому, ушел прочь, а другой уполз с места драки. Ни одна из форм передвижения не была возможна с таким серьезным ножевым ранением в грудь. Смерть была практически мгновенной, насколько это возможно. По крайней мере, это он знал точно.

Эксперт по следам завершал свою работу, Флеминг же самостоятельно провел повторный осмотр и по прошествии двух часов был вознагражден маленьким треугольным обрывком ткани, найденном в терновнике, и клочком бумаги, точно подходившим к обрывку изкоттеджа Перитона. Сложив их вместе, Флеминг получил следующее:

Также он нашел окровавленный нож для разделки мяса – обычной формы, сделанный в Шеффилде, – тот лежал в маленькой луже у реки, между двумя камнями.

Как только сержант Мэйтленд доложил, что следы второго мужчины очень скоро затерялись на твердой лесной земле и что его усилиями в старом лесу Килби больше ничего нельзя обнаружить, инспектор вернулся в «Тише воды».

В то время как миссис Кители обнаружила тело мистера Перитона, застрявшее у поврежденных опор моста, Роберт Маколей как раз прибыл в свой офисный центр в Лондоне и до тех пор, пока около полудня ему не позвонил отец, не слышал этой новости. Он никак не прокомментировал ее, что было для него свойственно, но, повесив трубку, возобновил работу над заданием, лежавшим на столе перед ним, – проверку несколько запутанной черновой публикации. Полностью уловив все детали, он выписал несколько кратких заметок и проследовал в кабинет старшего партнера фирмы, которому представил свой доклад и заявление на десятидневный отпуск. Старший партнер, который считал Роберта самым перспективным и многообещающим преемником, которого он когда-либо видел, охотно предоставил ему отпуск, и Роберт отправился прямо в Килби.

Во вторник днем, собирая все возможные сведения от взволнованных жителей деревни, он поднялся по длинному склону до поместья Килби и спросил мисс Мандулян. Ему указали на небольшую гостиную, которая была любимой комнатой девушки, и там он около получаса ждал ее появления. В течение этого времени он не выказал ни малейшего нетерпения, а сел на стул с прямой спинкой, единственный в комнате, и рассеянно смотрел на ковер.

Наконец, свойственной ей широкой, ленивой походкой вошла Дидо и на мгновение подала ему ухоженную руку с жестом, подразумевающим, что она ждет, чтобы он ее поцеловал. Однако Роберт вместо этого крепко пожал ее, и девушка улыбнулась.

– Так похоже на вас, Роберт, – пробормотала она. – Всегда галантный кавалер.

– Поэтому Сеймур ходил к этому колодцу чересчур часто, – резко ответил он.

– Да, но к чьему колодцу?

Роберт посмотрел на нее, и она ответила ему уверенным взглядом.

– Да. Чей это колодец? Вопрос скорее в этом, не так ли?

– Роберт, дорогой мой, – насмешливо сказала мисс Мандулян, – а что обо всем этом говорит ваш дорогой папочка?

– Немного. Папа держит свое мнение при себе.

– Ну конечно, – сухо ответила она. Затем она внезапно наклонилась вперед с той утонченной грацией восточной танцовщицы, у которой в теле нет ни косточки, и глубоким, хриплым голосом произнесла: – Замысловатое убийство мужчины из-за женщины, и при этом справедливое, воздушное, как эта глупышка Коллис.

– Думаете, что это сделал отец? – Роберт говорил так, будто узнавал цену на огурцы.

– Я видела Сеймура утром в субботу, и он рассказал мне, что он не успокоится, пока не соблазнит эту Коллис.

– Ну и?

– Со стороны вашего отца такие вещи не встречают одобрения.

– Или с вашей стороны, разве нет?

Дидо презрительно тряхнула головой.

– Ах, с моей! Я не настолько завожусь из-за мужчины. Я так и сказала ему в субботу.

Роберт взглянул на нее с нарочитым безразличием и заметил:

– Тем лучше для вас, быть может. То есть, если кто-нибудь слышал, как вы это говорили. Свидетели могут быть полезны.

Если он рассчитывал, что этим разозлит ее, то его ждало разочарование, так как она устроилась среди груды подушек и ответила:

– Я не делала этого, Роберт. Вам нет нужды волноваться.

Последовала секундная пауза, и Роберт произнес:

– Вы выйдете за меня, Дидо?

Тут наступила долгое молчание, а затем девушка задумчиво ответила:

– Не знаю, не знаю. Может быть. Тут уж не угадаешь.

– Я столького могу добиться, если вы будете рядом со мной, – сказал Роберт со слабым намеком на эмоции, прорывающимся в спокойном бесстрастии его образа.

– И с папиными деньгами для поддержки.

Роберт взмахнул рукой.

– Великие дела! – вскрикнул он. – Великие!

Дидо была в восторге от этого порыва откровенности и удовлетворенно пропела:

– Ах, Роберт, думаю, вы и правда милый. Вы обожаете мои деньги и готовы мириться со мной. И не боитесь заявить об этом. Это так очаровательно и так отличается от того, к чему я привыкла.

Он поклонился.

– Сеймур был другого типа, – продолжила она. – Красивый и жестокий, блестящий и твердый. Сеймур был похож на бриллиант. А на что похожи вы, Роберт? Вы невысокий, умный и амбициозный, пугающе эгоистичный и трудолюбивый. Знаете, кого вы мне напоминаете, Роберт? Вы напоминаете мне Наполеона.

Даже подобный полет воображения не выдавил улыбки из серьезно настроенного Роберта, хотя он и смог кивнуть головой.

– По крайней мере, я знаю, чего хочу, – сказал он.