— Ляна? — беспомощно шепчет Мира, но сердце уже осыпается в ее руках пеплом и глаза девушки становятся стеклянными.

— Ляна, — выдохнула волшебница и резко открыла глаза.

Она лежала на диване, тяжело дыша, бледная и взмокшая — халат неприятно прилип к ее спине. Мирослава пробежала все еще рассеянным взглядом по комнате — все в порядке, затем она медленно поднесла к глазам свои руки. Они были холодными, влажными и чистыми, лишь кончики пальцев слегка испачкались в саже. Волшебница посмотрела на диван и поняла, что подпалила во сне обшивку.

Она медленно села, оперлась локтями о колени и обхватила руками голову, зарывшись пальцами в себе в волосы. Тело ее било мелкой дрожью, а на лбу снова выступила испарина.

— Да, что ж это со мной, — в отчаянии прошептала чародейка.

Поднялась и налила себе сначала вина, а потом передумала и достала из бара бутылку коньяка.

Мира залпом выпила полстакана и закусила кусочком сыра, ослепительной болью взорвалась голова — обычное дело после таких снов, лекарства и магия не помогают, а вот алкоголь притупляет боль и помогает забыться. Чародейка налила себе еще, выпила грамм сто пятьдесят и пошла в ванную.

Прохладная вода помогла смыть липкий мерзкий пот и несколько освежила голову. Мирослава хорошенько умылась и заколола волосы спицей. То, что сегодня она уже спать не будет, чародейке было очевидно. Она быстро натянула расклешенные брюки цвета хаки, белую рубашку, сунула в сумочку бутылку вина и нырнула в портал в Архив.

***

— Мой дед был человек резкий, — уже еле сдерживая смех, начал очередную историю Антон. — И вот был у нас дома кот, кот был какой-то дикий, в руки вообще не давался. И вот однажды мой подслеповатый дед видит, что этот кот бегает по кругу с выпученными глазами, пеной изо рта и истерически шипит. Истерически шипит! Ха! «Ну, все, взбесился», — подумал мой дед и начинает искать, чем бы прибить кота. Хватает он, значит, лом и уже собирается бить, как кот срывается и убегает куда-то к соседям. Мой дед наклоняется ближе и понимает, что кот просто зацепился когтем за проволоку и не мог отцепиться!

Механик таки разразился хохотом, а вместе с ним и ползала, потому, как он рассказывал историю очень громко и все показывал в лицах.

— Убить кота ломом, — вытирая тыльной стороной ладони слезы, пробормотал Шеф.

— Так, давайте выпьем за удачу! — предложил Ланселот, наливая в рюмки текилу.

Рюмки со звоном чокнулись и уже изрядно охмелевшие агенты опрокинули в себя очередную порцию выпивки. Музыканты заиграли что-то медленное и разрумянившийся Антон предложил:

— А давайте станцуем, Анна, вы позволите пригласить вас на танец? — заплетающимся языком сказал он и протянул ей руку, при этом ослепительно улыбаясь глуповатой улыбкой.

— Конечно.

Девушка тоже улыбнулась и они отправились в свободную часть зала танцевать.

— Пойдем? — Ланселот протянул Лиляне руку и галантно улыбнулся.

— Не, не, — замахала она руками. — Я не умею танцевать!

— Да, что там уметь, качайся себе в ритм, да и все, — отмахнулся рыцарь. — Пойдем, вон Шеф уже Катю пригласил, мне будет неловко, что мы с тобой сидим.

— Ладно, — нехотя согласилась девушка, поднимаясь со стула.

Двигался Ланселот, несмотря на простоту танца, очень грациозно, сразу чувствовались годы тренировок, Лиляна рядом с ним чувствовала себя неловко, из-за чего сильно напрягалась. Но спустя пару минут она уже освоилась и даже смогла поднять на него глаза. Рыцарь был спокоен, взгляд у него был мягким и прямым, в нем не было подвоха или лжи, он был открыт.

— Ты хорошо танцуешь, — осторожно сделала комплимент Ляна.

— Ты тоже зря на себя наговаривала, — усмехнулся он.

Антон упал на одно колено, предоставляя Ане возможность обойти его вокруг как в бальных танцах. Девушка, давясь смехом, быстро обошла его, и Механик резко поднялся, из-за чего чуть не сбил с ног Аню и не упал сам.

— Ты какой-то усталый, — негромко заметила Лиляна.

— Мира в последнее время себя странно ведет, замучила своими закидонами.

— Сочувствую.

— Если бы эта упрямица хоть когда-нибудь меня слушала, но нет же, делает всегда, как ей хочется. Единственным, кого она воспринимала, был этот засранец Лоэгайре, но его нет, и она совсем с цепи сорвалась, — раздраженно выпалил рыцарь. — Извини, я не должен был тебе это все рассказывать, — спустя несколько секунд пробормотал он.

— Ничего, — девушка пожала плечами и улыбнулась.

Когда танец закончился, Антон что-то шепнул официанту, а через пару минут в зал внесли огромный торт со свечами. Аня радостно заулыбалась и пригласила всех к столу.

Ланселот вернулся домой поздно, около двух часов ночи. Квартира была заперта, рыцарь пошарил по карманам, отыскал ключи и вошел. Внутри было тихо и темно. Он чтобы не разбудить спящую Мирославу как можно тише пробрался в зал и только там включил свет. Лампы загорелись, осветили комнату и соседнюю спальню, кровать в которой была застелена. Ланселот удивленно приподнял бровь, достал телефон и набрал Миру. Пошли гудки, и на кухне заиграл ее мобильник. «Понятно, не хочет, чтобы ее трогали», — подумал рыцарь, разделся и отправился в душ. Искупавшись, он провел инспекцию винных бутылок и обнаружил недопитое бастардо. Так и не дождавшись волшебницу, Ланселот улегся на диване и крепко заснул.

Проснулся рыцарь уже под утро от чьих-то стонов из спальни. Голова слегка гудела после выпитого на вечеринке, и ему далеко не сразу удалось сообразить, что происходит. Рыцарь включил свет в зале, едва не ослепнув при этом, и крадучись, направился в спальню. Мирослава спала на кровати, серебристые волосы разметались по подушке, лицо и грудь девушки были покрыты потом, руки мертвой хваткой вцепились в простынь, а лицо исказила гримаса то ли боли, то ли удовольствия. Она снова застонала и заметалась по постели. Рыцарь подбежал к ней, погладил по волосам и стал тормошить.

— Мира! Мира, проснись, слышишь?! — волшебница не реагировала, вокруг ее пальцев закружились искры. — Мирослава, слышишь, просыпайся!! — она застонала, простынь в ее руках начала подгорать.

Ланселот грязно выругался на кельтском, помчался на кухню, набрал в ковшик воды и плеснул в спящую чародейку. Та вскрикнула и открыла глаза, руки ее тут же погасли.

— Живая? — озабоченно спросила рыцарь, ласково убирая с ее лица волосы.

— Да, кажется, — прошептала Мира и перевернулась на бок.

1649 г. Юго-восточная часть пустыни Сахара.

Горячий сухой ветер привольно носился среди высоких песчаных дюн, заметая песком следы высоких сапог и копыт серого в яблоках арабского жеребца. Всадник, сейчас ведущий коня под уздцы, медленно шел вперед, внимательно вглядываясь в песок под ногами. Бесформенная серая хламида человека развевалась на ветру, голову от палящего солнца защищала клетчатая арафатка, а на лице было видно лишь сияющие бирюзовые глаза, остальную часть скрывал непонятного цвета платок. Конь фыркнул и тряхнул шикарной гривой.

— Ну, тише, тише — ласково пробормотала Мирослава, останавливаясь, и погладила коня по морде. — Скоро уже придем.

Лошадь еще раз фыркнула, но перестала упрямиться, и они продолжили путь. Минут через пять волшебница остановилась, присела и зачерпнула горсть песка. Вокруг рук в перчатках заметались искры, и песок поменял свой обычный цвет на ярко-алый. Девушка удовлетворенно усмехнулась, встала и достала из седельной сумки бурдюк с водой. Стащила с лица платок, сделала несколько больших глотков, а после напоила остатками воды коня. Солнце медленно клонилось к горизонту, до заката оставалось еще часов пять. Мира отерла со лба пот арафаткой и начертила на земле знак призыва, рисунок вспыхнул ярко-красным пламенем, ветер тут же занес его новым слоем песка. Волшебнице оставалось только ждать. Она быстро поставила чуть в отдалении небольшой навес, куда поместила своего коня и немногочисленные пожитки, перекусила пряными лепешками, кинула на раскаленный песок циновку и удобно легла в тени.