— Нет! — Жульетт немного передвинулась. Хотя Рин теперь нёс её, ноги и ступни по-прежнему ныли. Плечи тоже, поняла она, когда попыталась найти удобное положение.

— Тогда, почему несмотря на боль ты не попросила о помощи?

Он держал её и скатку без малейшего напряжения. Ну, конечно, ей следовало попросить о помощи. Рин пронёс бы её весь день без единой жалобы.

— Я привыкла справляться со всем самостоятельно, — тихо призналась она. — Не хочу чувствовать себя обязанной.

— Жена не должна чувствовать себя обязанной только потому, что её муж… — Рин резко перешёл к другим аргументам. — Женщины по природе слабее и при необходимости не должны стесняться просить поддержки.

— Уверена, ты собирался проявить любезность и галантность, но комментарий получился попросту заносчивым. Женщины не всегда слабее.

— Ты хочешь идти сама?

— Нет, — поспешно ответила она.

Через несколько шагов Жульетт приглушённо пробормотала:

— Но если ты когда-нибудь встретишь мою сестру, тебя ждёт сюрприз.

— Тёмную, — едва ли не почтительно уточнил он.

— Айседору.

Он с лёгкостью поднялся по крутому склону, словно всё ещё шагал налегке по ровной земле.

— Я рад, что мне предназначена не она, — признался он, взобравшись на вершину.

— Хотела бы я снова с ней увидеться, — тихо произнесла Жульетт, не ожидая ответа, — выяснить в безопасности ли она и дать ей знать, что тоже цела и невредима.

— Ты можешь, если пробуешь, — буднично заметил Рин глубоким голосом.

— Тебе легко говорить.

Рин остановился и поставил Жульетт на ноги. На миг у неё закружилась голова от резкого изменения положения, и он помог ей сохранить равновесие, поддержав большими, умелыми руками.

— Это очень могущественные горы. В местных скалах, деревьях, почве и воздухе есть магия. Если ты прислушаешься к земле и позволишь ей питать тебя, то твой недуг достигнет новых высот.

— Недуг? — она опустила руки на бедра и пронзила его яростным взглядом. — К твоему сведению… — уголки губ Рина слегка дрогнули, и Жульетт поняла, что её дразнят. — Очень смешно.

— Здесь есть магия, — серьёзно повторил он. — Тебе просто нужно до неё дотянуться. Схватить и сделать своей. Не бойся того, что найдёшь внутри себя.

— Так вот знай, мой недуг в этих горах не стал сильнее. Кажется, он вообще перестал работать. Я почти ничего о тебе не вижу.

— Потому что я заслоняюсь от твоих способностей.

— Не понимаю, — прошептала она. — Ты это умеешь?

— Да.

— Как?

— Понятия не имею, — беззаботно ответил он. — Просто не впускаю. Твои способности не ослабли. Наоборот. Не знаю как объяснить, зато могу показать. — Рин взял её за руку, и они вместе опустились на колени. Движение вышло неуклюжим, поскольку Жульетт его не ожидала, но Рин не дал ей упасть. — Все животные связаны с землёй, жена, но ты связана с ней и с каждым живым существом сильнее других. — Он заставил её опустить руку на землю и удержал в таком положении. — Найди источник силы, которая соединяет тебя с сёстрами. Воспользуйся им, пей из него, и ты увидишь.

Тело Жульетт омыла какая-то незнакомая волна, яркая, болезненная и устрашающая. Испугавшись её мощи, она выдернула руку из захвата Рина и прижала ладонь к груди.

— Я не животное, — не первый раз за день возразила она.

— Ты не готова, — добродушно заключил он, встал и с прежней лёгкостью забросил её себе на плечо.

Не готова? Рин перешёл на бег, и Жульетт вздрогнула. Едва она прикасалась к руке человека, как ей открывались все секреты его будущего. Она никогда не будет готова впустить в себя силу, которая свяжет её с целым миром.

Айседора подползла к военному лагерю около маленькой деревушки. Чуть раньше днём она украла поношенный коричневый плащ, чтобы прикрыть своё чёрное платье. Неизвестно как быстро распространяются слухи среди людей императора, но солдаты будут искать темноволосую женщину, одетую во всё чёрное. При первой же возможности она украдёт ещё и платье, однако пока хватит плаща.

Лагерь был маленьким. Не удивительно, потому что деревушка стояла далеко от главной дороги и вмещала в себя не больше десяти домов. В округе ещё приютилось несколько небольших ферм, но все на большом расстоянии друг от друга. Солдаты установили палатки в предместьях деревни, и, судя по состоянию лагеря, провели здесь немало времени. Возможно, они собирали налоги, или где-то поблизости произошло восстание, и их послали сюда с приказом подавлять в зародыше возможные недовольства. В любом случае, причины их присутствия казались вполне обыденными.

Внутри выложенного из камней круга пылал низкий ровный костёр, рядом стоял длинный, видавший виды стол. В котелке над огнём кипел ужин, который по мнению женщины, не пробовавшей нормальной еды больше недели, источал божественный аромат. На ещё одном столе лежала буханка хлеба, готовая к нарезке и употреблению.

Айседора хотела есть, и, прежде чем направиться в горы, ей требовалось запастись едой. Она посмотрела на север. Горы выглядели такими далёкими. Она кружила близ самых прямых дорог, избегая солдат… и всех прочих людей… и осторожно пробиралась к Жульетт.

Солдаты разделились на две группы. Одни собрались возле палатки у дальнего края лагеря, попивая из пивных кружек и смеясь над шутками, которые она не могла расслышать с такого большого расстояния. Чуть меньшая группа устроилась у огня. Видимо повар с двумя друзьями. Или помощниками. Во всяком случае, они выглядели весьма непринуждённо.

Эти солдаты не ожидали, что какая-нибудь проблема взбудоражит их размеренное существование. Они провели здесь достаточно много времени, чтобы полностью расслабиться и, очевидно, не видели в сельских жителях никакой угрозы.

Хорошо. Их лень поможет ей добыть хлеб.

Айседора держалась края лагеря, прячась за палатками и следя за большей группой солдат. До стола с хлебом оставалось всего несколько шагов, и она бесшумно поспешила к нему, нацелившись на одну целую булку. Или на две. Прежде чем отправиться в горы на поиски сестры, придётся раздобыть крепкий мешок и побольше провизии. Она кралась вдоль расставленных полукругом палаток, отделявших её от солдат. Если повезёт, они не догадаются, что здесь кто-то побывал, пока не сядут ужинать и не обнаружат пропажу хлеба. И даже тогда, наверняка, обвинят кого-то из своих.

Она остановилась у края стола и схватила буханку. Всего одну. После чего, глубоко дыша и с огромным облегчением, поспешно отступила к деревьям. Благодаря воющему ветру и шороху множества мелких лесных животных вряд ли кто-то услышал её шаги.

Айседора прошла совсем немного, когда обогнув дерево, столкнулась лицом к лицу с солдатом. Он очутился здесь случайно и удивился не меньше неё. Мужчина мочился возле дерева и ещё даже не успел поправить брюки. Она повернулась и побежала, но он быстро догнал её, схватил за руку и рывком развернул к себе лицом.

— Так-так, и что же ты тут делаешь? — раздался его грубый голос. Солдат не был ни молодым, ни старым, скорее средних лет, и обладал мясистым телосложением склонного к полноте человека. Он носил изумрудную униформу, короткий нож и меч. И крайне нуждался в воде с мылом.

Украденный хлеб упал на землю, и солдат прижал обе руки девушки к бокам. Способности Айседоры всё ещё не восстановились, поэтому заклинания не подействовали бы при помощи одних только слов. Она могла лишить его сознания, если бы прикоснулась пальцами к голове и произнесла нужные слова, но мужчина был физически сильнее и держал её крепко.

— Я очень голодна, — тихо сказала она, не зная есть ли у солдата сердце под этой зелёной формой. — Я не ела весь день.

— Это не моя проблема. Обкрадывать людей императора так же отвратительно, как самого императора.

Её повесят из-за ломтя хлеба? Возможно. С некоторых пор Айседора перестала удивляться людским поступкам.

— Я не видел тебя в деревне, — сказал солдат, с силой сдавливая запястья. — Ты не местная? — Он слегка нахмурился, будто только сейчас заподозрил неладное. Его глаза чуть расширились, и мужчина посмотрел на выглядывающее из-под коричневого плаща чёрное платье, после чего уставился в тёмные глаза девушки. — Да ведь ты та самая сбежавшая ведьма. За тебя объявлена хорошая награда. Мёртвую или живую. Говорят, ты опасна, и солдаты предпочитают получить тебя мёртвой.