– Это что, для пыток? – Таня попыталась скорчить ехидную улыбку, но вышло жалко, с прыгающими от страха губами другого результата не стоило и ожидать.

– На кресло! – приказал мужчина, и встал неподвижно, дожидаясь, когда исполнят его приказ.

– А пописать хоть можно? – зло бросила Таня, шагнув к унитазу – И если можно, в одиночестве!

Мужчина не пошевелился, не отводя глаз сопроводил Таню взглядом. Смотрел он и все то время, пока она делала свои делишки, смотрел и после, когда она, сгорая от стыда и кипя от злости подмывалась из «лейки» теплой водой.

А потом Таня устраивалась в кресло, невольно вспомнив анекдот про то, как старая врачиха-гинеколог учила молоденькую дурочку усаживаться в это кресло. «Как садиться? Как трахали тебя, так и садись!» Девчонка корячилась, корячилась, потом устроилась в какой-то ужасной, дурацкой позе, сжавшись в комок, врачиха смотрела, смотрела, и участливо так спрашивает: «Милая, да где же тебя так-то?!» «В запорожце!» – отвечает «милая».

Таню притянули ремнями – «Ни вздохнуть, ни пернуть!» – как бывалыча говорила мама.

Вот теперь со мной можно делать все, что угодно! – резанула дурная мысль – Режь, органы вынимай, и ничего нельзя поделать!

Почему надо усаживать в гинекологическое кресло, чтобы вынуть из Тани органы – мозг ответ давать отказался. Логика выключилась, как выключилось все, кроме участков мозга, отвечающих за поддержание жизнедеятельности, и тех участков, что пытались контролировать страх, заставивший Таню покрыться пупырышками с ног до головы.

Грудь ее вздымалась, проталкивая воздух к горящим, как в огне легким, сердце стучало, норовя вылететь из груди, и новая мысль уже билась в черепной коробке: «Хорошо, что я пописала! Вот бы сейчас было дело – обдуть этих придурков! Теперь они мне отомстят за то, что я их унижала, заставила трахаться! Ей-ей отомстят! Я бы так сделала, а почему они – нет?!»

– Спокойно! – мужчина вдруг хлопнул Таню ладонью – сильно, звонко, жгуче, по внутренней стороне бедра, едва не по промежности.

Потом еще удар, еще раз, еще!

Таня вскрикивала при каждом ударе, а он все бил – не очень сильно, но так, чтобы кожа зудела, горела, как если бы задался целью выдавить из жертвы поток слез.

Но Таня сдержалась. Она кусала губы, непроизвольно пыталась шевельнуть задом, как будто норовя уйти из-под удара, но не рыдала, не плакала, и только с ненавистью смотрела на мучителя, губы которого сложились в тонкую, едва заметную улыбку.

Последних два удара пришлись прямо по лобку, по лепесткам, тут же набухшим от прилива крови, и это было не больно, а больше унизительно, как будто мужчина похлопал по плечу, а попал по промежности. Мол, успокойся, все нормально, не переживай!

В руках девушки уже был прибор – она включила его, и ванная комната наполнилась жужжанием. Таня знала, что это такое – эпилятор, догадалась. Модель не знала – что-то импортное, это ясно. И болезненное. Очень болезненное! Пробовала однажды. Мамин. Больше не захотела! Лучше брить, чем это безобразие!

– А может лучше побрить? – предложила Таня, стараясь, чтобы голос не дрогнул, скосив глаза на подходящую к ней сбоку девицу – Я и сама бы могла!

– Скорость убавь – вполголоса сказал мужчина, обращаясь к девушке с эпилятором – Чем ниже скорость, тем чище работа.

На Танины слова никто не обратил ровно никакого внимания.

Следующие полчаса она запомнила надолго. Можно сказать – на всю жизнь. Нет, ей никто не пытался причинить боль нарочно, растягивая ее, превращая процедуру в пытку. Сама процедура была пыточной, и Таня откуда-то знала, что чем ниже скорость, тем мучительнее будет действие эпилятора. И действительно – чище.

Вроде как мама говорила. На низкой скорости он выдергивает и все тонкие волоски, а на высокой – только толстые, тонкие обрывая, или не цепляя. И чем ниже скорость, тем больнее. Таня испытала сейчас все это на собственной шкуре.

Больнее всего было тогда, когда девушка «дергала» волосы вокруг «лепестков». А еще – вокруг ануса. Вот тут уж у Тани из глаза полились слезы – и она ничего не могла с собой поделать.

Когда пришел черед клизмы, Таня была уже потрясена и совершенно деморализована. Она готова на все, что угодно – лишь бы это поскорее закончилось.

Ей даже не дали слезть с кресла. Дважды накачали, как бочку, а потом дали опорожниться в специальную емкость – на глазах наблюдателей, пристально следящих за «процессом».

Таня больше всего боялась, что эти твари надуют ее водой так, что у нее в кишках что-нибудь лопнет. Было бы очень обидно сдохнуть в самом начале этого приключения. Которое, уже и не казалось таким уж веселым приключением. Скорее – наоборот.

Потом Таню мыли. Несмотря на протесты, мол, «я сама!» – ее намыливали душистой пенкой, терли зад, киску, груди, терли кожу, будто пытались содрать весь верхний слой, и оставили в покое только тогда, когда Таня была уже красна, как рак. Тогда эта парочка собрала свои «инструменты для пыток» и удалилась, напоследок напомнив, чтобы «жертва» ничего не ела.

И Таня снова оказалась в постели. Чистая, до ненормальности, злая, опустошенная и…трепещущая.

Как оно будет? Как пройдет первый секс? Хотела отдать девственность любимому мужу, любимому человеку, и вот оно как вышло!

Впрочем – а что такое девственность? Кусочек плоти, затянувшей «дырочку», не более того. Непонятно зачем затянувший – ведь потом, после дефлорации, женщина нормально обходится и без этой штуки! Так зачем природа превратила первый секс в мучение? Почему нельзя было сделать так, чтобы девственной плевы не было вообще? Что это за дискриминация женщины? У мужчин нет ведь такого безобразия! Засовывай, сколько хочешь, и никаких тебе проблем! А тут…неделю потом заживать будет – девчонки рассказывали.

Да и вообще – что это за фетиш такой, девственная плева? Сохранилась она – значит, ты чистая и невинная! А если нет – грязная, распутная шлюха? А вот то, что язык учителя проникал в нее до самой плевы, что он вылизывал все ее тело, это как – оставило ее невинной и чистой, как ангел?

А то, что она дергала Николая за член – это считается нормальным деянием для чистой, невинной девушки? Член-то в нее не проникал! Ну…почти не проникал – раза три брала в рот, целовала головку, лизала. Но полноценного минета не было! Так она девственница в общепризнанном ее понимании, или нет?

То-то же. Чушь-чушная. Все условно, и все придумано людьми. А что касается ее девственной плевы – как там сказал этот…Мастер? Хорошо, что никакого чужого семени в ней, в ее киске, еще не было. Мол, не испортит чистоту процесса. Какого процесса? Что они хотят сделать?

Может, рептилоиды какие-нибудь? Как вариант? Не инопланетяне, а рептилоиды, скрещивающиеся с людьми!

А что, почему бы и нет? Читала статьи – мол, рядом с людьми существует племя негуманоидов, которые рядятся под людей и могут с ними скрещиваться. Все рептилоиды стоят у власти, все богачи. И обычно они, почему-то, евреи! Несчастным евреям вечно за все достается…

Странно, конечно – целое государство рептилоидов, и никто их так и не разоблачил, кроме отдельных, особо умных кадров. Но Таня точно читала статьи на эту тему! Да и слышала, кто-то рассказывал…

И по телевизору что-то такое показывали. Врут, конечно, но не всегда же? Вон, по телеку постоянно кажут то про йети, которые трахают женщин в горах, то про предков людей, оказывается – прилетевших с вольфрамовой звезды. Почему вольфрамовой, а не платиновой, или железной – неизвестно. Это уж на совести сценаристов популярного канала. Соорудили сценарий – «Ну вот так! Хотите верьте, хотите – нет!» Главное, чтобы интересно было!

Потянулась за пультом, включила телевизор. Нашла первый канал, посмотрела время – без пятнадцати восемь. Время-то как пролетело! Поспала, потом эти садюги ее мучили – вот время и прошло.

Скоро появится Мастер. Интересно, как его положено встречать, если при виде Лены нужно плюхаться на колени и на нее не смотреть? Может ползти нужно ему навстречу, как червяк? Как там называлось у древних, когда человек плюхался на живот и полз к правителю? Про…про…хмм…черт…проскинезис! Вот! Есть еще память! Не всю пропила! Хи хи хи…