— Ах, конь, — издевательски протянул Иорвет, сложив руки на груди. — Я могу дать тебе лодку, чтобы не пришлось и обратно возвращаться… вплавь.

— Йорвет, — процедила Эрика, сверкнув глазами. — Где моя лошадь?

— Идем, — сидх развернулся и пошел вдоль берега, мягко ступая по песку и почти не оставляя следов.

Ард подбежал к морю, и схватил ртом волну, которая едва доставала ему до груди. В этом псе удивительным образом сочетались мрачность и суровость со щенячьей дурашливостью.

Шли недолго. У самого берега, под нависшей козырьком мшистой скалой, виднелся небольшой грот. У входа расположились трое дозорных-скоя’таэлей — два тощих эльфа и рыжий краснолюд. Завидев промокшую дхойне, краснолюд сплюнул под ноги, а эльфы брезгливо попятились. Но Иорвет прошел мимо них, словно их вовсе не существовало, и отодвинул высокий куст вороньего глаза, усеянный крупными иссиня-черными ягодами.

Корни, оплетавшие стены пещеры, поблескивали от росы, и отбрасывали причудливые тени. На земле буйно рос папоротник — уже местами желтоватый, но все еще сочный. Внутри царил какой-то диковатый уют: ящики и тюки, спальные мешки, раскиданные по углам, обложенное крупной галькой кострище, котел, черный от нагара, бочки в темном закутке. Две лошади стояли, пожевывая сено, в криво сколоченном загоне рядом с бочками.

Эрика, не спрашивая разрешения, пошла напрямую через пещеру к лошадям, но эльф остановил ее, больно схватив за локоть.

— Стой, — скорее приказал, нежели попросил он.

— Отпусти, — прошипела девушка, тщетно пытаясь вырваться из цепких эльфских пальцев.

— Bloede… — эльф встряхнул ее, приподняв над землей, как вожак стаи треплет провинившегося щенка. — Иди к костру!

Эрика и сама понимала, что в мокрой одежде и с прокушенной ногой далеко не уедет, но оставаться здесь, в пещере, среди скоя’таэлей, которые ее с радостью разделают на кусочки при первой же возможности, было неуютно. Несмотря на присутствие Иорвета.

— Ты меня только не оставляй с ними наедине, — Эрика кивком указала на вход.

Эльф сделал вид, что не услышал. Он бросил на вытоптанную землю несколько волчьих шкур, плеснул воды в котелок и, порывшись в ящике у входа, вытащил шерстяное одеяло — серое, выцветшее, в темно-бурых пятнах.

Даже если им обматывали несвежего покойника, Эрике было все равно. Она с невероятной скоростью сбросила с себя куртку, а вот со штанами и сапогами пришлось повозиться — мокрые, они поддавались с трудом. Оставшись в прилипших к телу бриджах и рубашке, Эрика потянулась за одеялом, но Иорвет покачал головой:

— Снимай все.

«В конце концов, чего он там не видел», — усмехнулась про себя девушка, стаскивая последнюю одежду и получая взамен неожиданно мягкое одеяло.

Эльф собрал ее вещи, развесил на стойках у костра — молча и деловито. Наконец, вода в котелке закипела, и сидх, бросив туда щепотку трав, сел на шкуры рядом с Эрикой.

— Это место называется Вдовий грот, — вдруг начал Иорвет, расслабленно откинувшись на мешки и тюки. — Легенда гласит, что давным-давно здесь жила молодая женщина, дожидаясь мужа из заморского похода. Спустя годы она постарела, а затем умерла.

Эрика слушала, затаив дыхание.

— Муж вернулся через три дня после ее похорон, — продолжал Иорвет. — И узнав о верности своей любимой, бросился с обрыва на прибрежные скалы.

Девушка внимательно вгляделась в лицо скоя’таэля — не под фисштехом ли тот. Но нет, Иорвет выглядел так же, как и всегда, разве что был значительно спокойнее.

— Ты знаешь человеческие легенды? — Эрике не удалось скрыть удивления.

— Только те, что люди украли у Aen Seidhe, — Иорвет помрачнел. — Есть вести от ведьмака?

— Есть, — девушка погрела руки над костром. — Геральт вернулся из Оксенфурта, убил Младшего, и узнал, что Лютик в тюрьме на Храмовом Острове. Надо его вызволять.

В пещеру вошел, позвякивая кольчугой, краснолюд. Он хмуро выпятил нижнюю губу, потеребил бороду, и что-то сказал на Старшей Речи — Эрика не разобрала.

Иорвет ответил коротко и сухо. Краснолюд ушел.

— А если бы я явилась сюда в твое отсутствие? — поежившись под нехорошим взглядом рыжебородого, спросила Эрика. — Что было бы?

— Ты действительно хочешь знать? — невесело усмехнулся Иорвет. — Я предвидел, что кто-то из вас придет — ты или Gwynbleidd, и потому предупредил дозорных.

— Что? — Эрика заломила бровь. — Сказал, что придет твоя женщина-дхойне? И никто не умер от отвращения?

Эльф поморщился.

— Это мои дела. Они не касаются aen hanse.

От Эрики не ускользнуло то, как он напрягся. Ей не было места в его партизанской жизни, среди этих хмурых эльфов и краснолюдов, привыкших разговаривать с людьми лишь посредством стрел и клинков.

— Давай уедем, — предложила Эрика будто бы между прочим. — На Скеллиге. Геральт собирается туда сразу же, как освободит Лютика. Мы могли бы поехать с ним.

Сидх, не отрываясь, смотрел в костер. Ард лежал у его ног, положив голову на эльфские сапоги и блаженно щурил глаза.

— Йорвет, не уходи от разговора, — нахмурилась Эрика. — Ты же не можешь всю жизнь скрываться в лесу…

— Могу, — отрезал сидх, наконец, повернув голову. — Я это и делаю. Всю жизнь.

— Да ну тебя к черту, — раздраженно бросила девушка, поплотнее запахивая одеяло. — Сиди здесь в своем гроте сколько влезет. Бегай от Радовида, как мышь от кошки. Ай!

Она пошевелила ногой и сдавленно зашипела. Вытащив из-под одеяла прокушенную утопцем ногу, осмотрела рану. На вид ничего особенного — всего лишь след от пары острых зубов, но воспаленные края и пульсирующая боль говорили о заражении.

Иорвету хватило беглого взгляда на пострадавшую щиколотку, чтобы достать из сумки коробочку с тошнотворно пахнущей коричневой мазью, на вид напоминавшей жеванную древесную кору.

— Как мышь, значит, от кошки, — протянул эльф, склоняясь над ногой девушки и снимая перчатки.

— Ай! — снова не сдержалась Эрика, почувствовав, как запекло от коричневой мази — будто приложили раскаленный прут.

— По-твоему, лучше было бы не бегать, а сдаться ему в плен?

— Ай! — эльф, казалось, нарочно слишком туго наложил повязку из застиранного бинта.

— Или поступить с ним, как с Фольтестом? — Иорвет закончил перевязку и поднял голову, заглянув Эрике в глаза. — Не говори о том, чего не понимаешь, женщина, — предостерег он.

— Иначе что? — она распахнула глаза в притворном изумлении. — Отдашь меня своим эльфам в качестве, ммм, военного трофея?

— Я лучше сам, — Иорвет улыбнулся, и его глаз опасно блеснул, — возьму.

У Эрики перехватило дыхание, когда рука эльфа забралась под одеяло. Но самообладания она не потеряла — напротив, отодвинулась подальше и покрепче сжала колени.

— Нет уж, — твердо сказала она. — Так дело не пойдет. Ты не можешь вот так просто… каждый раз, когда тебе хочется, — она сделала ударение на слове «тебе», — а потом исчезать на неделю, словно тебя и не было…

— Могу, — ответил эльф с нажимом.

Эрике нечем было крыть. Он действительно и может, и будет делать только то, что хочет. Всегда.

Пока она бестолково разглядывала шкуру у себя под ногами и хмурилась, Иорвет вытащил из тюков пару свертков, и небрежно швырнул их на спальник рядом с девушкой. Это была одежда — тонкая черная мужская рубашка и старая потертая стеганка, покрытая такими же бурыми пятнами, как и одеяло.

— Чья это кровь? — спросила Эрика из праздного любопытства.

— Моя, — коротко ответил сидх, набивая трубку табаком.

Эрика осторожно взяла рубашку в руки — тонкая, почти прозрачная, непривычно мягкая, она пахла шалфеем и мятой, и горьким дымом. Быстро сбросив одеяло, девушка оделась. Рубашка была длинной, до середины бедра, а рукава пришлось закатить. Стеганку решила просто набросить на ноги.

— Пятна свежие, — неожиданно поняла Эрика, пощупав плотную ткань. Судя по виду, ее недавно стирали, и даже терли чем-то, но отстирать кровь не смогли. — Тебя ранили? Реданцы?

Она тут же забыла о своей обиде на эльфа. Если не пришел к ней — значит, не мог. Может, он вообще несколько дней не вставал — лежал в горячке, истекая кровью…

От этих мыслей Эрике сделалось не по себе.

— Я видела реданского капитана в лечебнице, — тихо сказала она. — Это он тебя?

— Он хотел убить меня, я хотел убить его, — повел плечами сидх. — Ему повезло меньше. Таков порядок вещей.

— Ты можешь изменить порядок вещей, — она снова вернулась к оставленной теме разговора. — Давай уедем. Пожалуйста.

— Ты никогда ни о чем не просила, — вдруг, словно осознав услышанное, повернулся к ней Иорвет. — Это так важно для тебя?

«Конечно, ты для меня важен, остолоп, — раздраженно подумала про себя Эрика. — Иначе на кой хер ты бы мне сдался вместе с твоим треклятым миром?»

А потом, решив, что хуже уже не будет, произнесла это вслух.

На суровом лице скоя’таэля явственно проступило удивление. Он посмотрел на Эрику так, словно старался разглядеть какой-то подвох.

— И что мы будем делать там, beanna? — насмешливо скривив губы, спросил он. — Выращивать репу и сорняки пропалывать?

Эрика поморщилась, представив Иорвета с мотыгой посреди огорода.

— Ну, как знаешь, — вздохнула она, поднимаясь с места. — Если в твои планы входит бестолковая и бесславная смерть в застенках Радовида, не смею больше тебе мешать.

— Aen Seidhe всегда готовы к смерти, — взвешенно и серьезно ответил Иорвет.

— Конечно, — ехидно произнесла девушка. — Самое простое решение всех проблем!

Она посмотрела на свою одежду — с куртки все еще капало, да так, что в выемке на каменистом полу образовалась небольшая лужица. Одеваться в мокрое и скакать на ночь глядя в Новиград было не лучшим решением. И Эрика сдалась, снова завернувшись в одеяло. На душе стало паскудно и как-то пусто, и костер больше не грел, и одеяло казалось колючим и жестким.

Иорвет докурил, выбил трубку, и, не говоря ни слова, вышел из грота.

***

Копыта Карасика звонко стучали по вытоптанному сухому тракту. Стояло раннее утро, ясное, солнечное и прохладное. Эрика вздрагивала под каждым порывом ветра: если стеганка и белье высохли досуха, то куртка, сапоги и штаны остались сыроватыми и неприятно холодили тело.