— Эти грибы, — снова понюхал кружку ведьмак. — Я их не узнаю.

— Ну конечно, без грибов на Скеллиге не обходится ни одно приключение, — буркнула Эрика себе под нос, вспоминая радужное путешествие на Ундвик.

***

О том, чем завершилось расследование, Эрика узнала только утром. Геральт вернулся в таверну с рассветом, и рассказал о том, как всю ночь они с Керис сначала усмиряли готовых порвать друг друга в клочья ярлов, затем выпытывали у старика Хьорта все, что тот знал о таинственных грибах, потом искали отравленный бочонок в подвалах крепости, убегали от внезапно разразившегося пожара через тайный ход, гнались за предателем, которым оказался управитель Арнвальд, и, наконец, выяснили, что напитки были отравлены по приказу Бирны — жены покойного короля Брана.

— Мы не смогли ничего доказать на совете ярлов, пока Сванриге не выдал собственную мать, — закончил рассказывать Геральт, которому, в отличие от его лучшего друга Лютика, многословность была чужда, — Теперь Бирну казнят.

— Зато ан Крайты теперь вне подозрений, — вздохнула Эрика. — А Хьялмар и Виги? Вернулись?

— Да, успели к совету. Хьялмар сразу догадался, что след ведет к вильдкаарлам-берсеркам, — Геральт потрепал подошедшего к нему Арда по лохматым ушам. — Но не сумел ничего доказать. К тому же, о заговоре Бирны он не подозревал.

— Вильдкаарлы оказались всего лишь средством, — кивнула Эрика. — А Бирна-то какова! Государственный ум! Провернуть такую партию! Как в шахматах, когда жертвуют пешками ради ээ… стратегического преимущества…

— Гамбит, — подсказал Геральт.

— Во. Точно.

— Крах пригласил меня на совет ярлов, под Геддынейт, — задумчиво произнес ведьмак, с тоской покосившись на остывшую яичницу в тарелке. — Ты со мной?

— Как-то не тянет меня больше на советы ярлов, — поморщилась, вспоминая кровавую ночь, Эрика. — Но если мой голос зачтется в пользу Керис, я с тобой!

***

Бело-зеленый флаг на мачте шлюпа реял по ветру, отбрасывая на полосатые паруса причудливые тени. Корабль отплывал на большую землю, принимая на борт последних пассажиров. Погода стояла ясная и ветреная, под подошвами похрустывал свежий снежок, а от прилавков аппетитно тянуло копченой рыбой. Эрика шла по набережной, убеждая себя, что всего лишь гуляет, что ей просто необходимы плеск волн, крики чаек, скрип пилы по ошкуренным бревнам, ругань старого плотника на своих подмастерий и вездесущие ребятишки, то и дело норовящие схватить Арда за хвост. Но на самом деле она подспудно выискивала в толпе знакомую красную повязку.

Все случилось так быстро, что Эрика еще не успела до конца осознать произошедшее между ней и Иорветом. Сначала Ундвик и великан, потом бойня в Каэр Трольде, бессонная ночь и поездка на другой конец Ард Скеллига, где ярлы выбрали королевой Керис — все это отвлекало от мыслей об эльфе. Отвлекало — но не заглушало ту бестолковую пустоту внутри, словно ее выпотрошили как чучело и набили снегом. Извечный вопрос, что важнее — гордость или любовь — не давал спать по ночам, но больше всего печалило то, что поговорить было не с кем. Из ведьмака советчик как из утопца невеста. Хьялмар не замечал вокруг себя ничего, кроме собственной персоны и нового гобелена в большой зале, изображавшего битву отважных воинов с великаном. Фолан был всецело поглощен заботой о Керис, которой та была нужна так же, как Арду пятая нога или второй хвост. А с Виги все беседы сводились к топорам, кулачным боям и походам с рогатиной на медведей. Керис же, приняв корону, занялась государственными делами. Оставалась еще Йеннифер, но даже окажись Эрика с ней одна на необитаемом острове, и то не стала бы спрашивать совета. Ее снисходительный тон и вечно вздернутый подбородок никак не располагали к разговорам по душам.

«Лютик выслушал бы, — со вздохом подумала Эрика. — И написал бы прекрасную балладу о любви бравого скоя’таэля и человеческой женщины, переврав все на свой лад и перевернув с ног на голову».

И вдруг остановилась прямо посреди улицы. На палубе шлюпа мелькнула багровым пятном повязка из темерского стяга, которую Эрика узнала бы из тысячи. Иорвет стоял у борта, положив руки на перила, и смотрел на темную воду пролива. На Эрику налетел похожий на воробья взъерошенный торговец, испугался Арда и отскочил, сбив с ног подмастерье плотника. Началась суматоха — вокруг загалдели, кто-то выругался на общем, кто-то на скеллигском жаргоне, Ард занервничал, зарычал. Иорвет оторвался от созерцания темной воды и поднял безразличный и совершенно пустой взгляд на Эрику. Вернее, сквозь Эрику — на неведомо откуда взявшегося тут ведьмака.

— Ты же уплыл с Йеннифер, — буркнула девушка, повернувшись спиной к кораблю.

Толпа, не слишком испугавшаяся собаки, ведьмака предпочла обойти стороной, но не брезгливо, как на большой земле, а скорее почтительно.

— Я уже приплыл, — ухмыльнулся Геральт. — И отплываю снова.

— С Йорветом? — срывающимся голосом уточнила Эрика.

— Угу, — на губах ведьмака снова появилась ухмылка. — Время еще есть, ты успеешь собраться.

— Нет, — помотала головой Эрика. — Второй раз у тебя этот номер не пройдет. Я и Йорвет — мы больше не вместе. Но ты присмотри за ним там, а?

— Хорошо, — Геральт положил руку ей на плечо и легонько сжал пальцы. — Ты тоже себя береги.

Она коротко кивнула на прощанье, бросила еще один взгляд на Иорвета и вдруг ощутила прилив странного облегчения, как будто сбросила с плеч сундук с золотом — нести было неимоверно тяжело, а бросить до обидного жалко. Но глубоко в душе Эрика точно знала, что рано или поздно они с Иорветом встретятся снова, в другом месте и в другое время. А пока она сделала пару шагов навстречу кораблю и крикнула:

— Va fail, Iorveth!

Эльф склонил голову набок, как хищная птица, внимательно поглядел на нее и ответил:

— Va fail, Erika. N’aen afealle gan me.

Если бы в голосе Иорвета было чуть больше злости или презрения, Эрика приняла бы его слова за насмешку.

Но сидх был серьезен как никогда.

Комментарий к 18. Гамбит

Va fail, Iorveth! — Прощай, Йорвет!

Va fail, Erika. N’aen afealle gan me. — Прощай, Эрика. Не умри без меня.

________________

========== 19. Алхимия ==========

Что до меня, я заметил одну странность:

среди безумных сам становишься безумным и, более того,

начинаешь находить в безумии некую прелесть.

Генрик Сенкевич, “Quo vadis”

У дорожного указателя топтался серый игольчатый ёж. Ард живо им заинтересовался, и сунул было любопытный нос к праздно шатающейся зверушке, но Эрика не позволила.

— Бестолочь, не лезь к ежу!

Ард обиженно покосился на хозяйку и понуро поплелся в кусты, справлять свою собачью нужду — и не успокоился, пока не переметил все деревья, камни и кусты на берегу. Обычно пёс был гораздо более сдержан в проявлении своих надобностей, но на этот раз, видимо, неподалеку гуляла собачья свадьба.

Эрика поплотнее закуталась в волчий плащ, пнула носком сапога полосатый окатыш, и зашагала к видневшемуся вдалеке Оксенфурту. Йеннифер, умница, открыла телепорт подальше от города, в темном перелеске, сыром и полном гнилого валежника. Эрика чуть ноги не сломала, пока выбралась оттуда со всеми своими пожитками, но лучше сломать ноги, чем лишиться головы, или, того хуже, угодить на костер. Чародеек и всех, кто связан с магией, в Оксенфурте не жаловали точно так же, как и в Новиграде.

Дороги размокли и раскисли, кое-где в лужах плавала снежно-ледяная каша, но солнце светило как одуревшее, слепя глаза и заставляя то и дело надвигать на лоб капюшон, который хоть как-то защищал от безжалостно ярких лучей. Заплечный мешок, уже изрядно надавивший ремнем плечо, вмещал в себя бутылку скеллигской медовухи, несколько рубашек, запасные штаны, конскую сбрую, подаренную на прощанье Хьялмаром, три колчана арбалетных болтов — подарок Фолана, и кошмарного вида двурогий шлем — подарок Виги. Грамоты от ярла ан Крайта, удостоверяющие, что отныне Эрика именуется госпожой Эрикой Раннвейг и является подданной клана ан Крайт, были бережно сложены в поясную сумку. В реалиях войны с Нильфгаардом не ахти какое прикрытие, но все же! Ради таких щедрот Эрика была готова хоть каждый день обстреливать великанов самодельными бомбами, да вот незадача, Мыргыфф был последним великаном Скеллиге.

Эрика добралась до предместий, желая только одного — завалиться в ближайшую таверну и отдохнуть как следует, и от перемещений сквозь время и пространство, и от скеллигских пирушек, не обходящихся без мордобоя и кровопролития. Оксенфурт подходил для отдыха как нельзя кстати: несмотря на закрытие университета, своего очарования городок не потерял. Увитые плющом шпалеры, кипарисы и кусты можжевельника, красные черепичные крыши, фонтаны — если бы не треклятый Радовид со своими реформами и солдатами, была бы сказочная идиллия.

Вывеска с подковой показалась из-за поворота очень вовремя. Свою мохноногую рыжуху Эрика продала еще в Каэр Трольде, и теперь, имея достаточно денег, могла выбрать коня по душе. Конечно, вряд ли хоть один конь сравнится с пропавшим без вести Карасиком по выносливости и быстроходности, но, по слухам, в предместьях Оксенфурта разводили недурных третогорских верховых. Та это была ферма или нет, значения уже не имело — Эрика готова была полцарства отдать за коня, будь у нее эти самые полцарства.

Пристегнув Арда на поводок, она подтянула ремень заплечной сумки, и, миновав торговый обоз с надписью «Ванно и компаньоны», вошла в распахнутые ворота. Чалая жеребая кобыла в леваде проводила ее долгим равнодушным взглядом, и вернулась к созерцанию бродящих в загоне кур. Мимо Эрики прокатил тележку с навозом старик в драном тулупе; из будки высунулась, лязгнув цепью, лохматая дворняжка и пару раз гавкнула; над головой промелькнула стайка голубей. Запахло конским потом, навозом, сеном и яблоками.