— Ишь ты, фонтан, — хмыкнула Эржбета, мотнув стриженной головой в сторону мраморного фонтанчика, припорошенного снежком.

Оглядеться толком Кабаны не успели. Земля под ногами вдруг задрожала, разверзлась и исторгла из своих недр уродливого монстра.

— Бей-убивай! — высоко закричала Адель.

Засверкали клинки, полыхнули факелы. Атаман и Зенд исчезли за углом поместья, и оттуда вскоре тоже донесся шум битвы. Ард бросился на гуля, вынырнувшего из-за фонтана. До него было шагов двадцать — Эрика как раз успела зарядить арбалет серебряным болтом и выстрелить, угодив падальщику промеж глаз. Тот конвульсивно дернулся и затих.

— А вот и хозяева поместья, — равнодушно заключила Эржбета, остановившись над кучей обглоданных костей и тряпья. На золотом шитье некогда роскошного платья лежал клок примерзших к нему светлых волос.

— Где-то здесь должно быть гнездо, — Эрика огляделась. — Если его взорвать, то гули уйдут.

Вместо ответа над поместьем прогремел взрыв, да такой, что дым взвился столбом до самых облаков. Судя по всему, Ольгерд и Зенд без посторонней помощи догадались, что делать с гулями.

— Слава атаману! — воскликнул все еще пьяный Богатырович, завидев выходящего из-за дома Ольгерда.

Адель вынула из кармана серебряную коробочку, открыла, прижала пальцем одну ноздрю и втянула крупинки белого порошка. Чихнула, зарумянилась, глаза засверкали.

— Будешь? — спросила она Эрику.

— Нет, — скривилась девушка, испытывая к различного рода наркотикам искреннее отвращение.

Адель неопределенно пожала плечами и убрала коробочку в карман.

— Закопайте это, — Ольгерд подошел к останкам помещика и его то ли жены, то ли дочери. — На заднем дворе есть лопата. Зенд, приведи коней.

— Жрать охота, — заныл Богатырович.

— Вот и полезай в погреб, авось крысы-то не все запасы сожрали, — низко рассмеялась Эржбета. — Скоро наши явятся из Велена, Саовину справлять, так что держись от вина подальше, тебе волю дай — так все вылакаешь, никому не оставишь!

Эрика невольно заулыбалась, отметив про себя, что на душе после встречи с атаманом и его дружиной если не потеплело, то уж точно стало легче. Иорвет уже не мерещился на каждом углу, и это была маленькая, но все-таки победа над собой. Она взяла Арда за ошейник и пошла к дому вслед за наемницами.

Фахверковый домик, точь-в-точь такой же, как строили в Оксенфурте, был совершенно цел, если не считать изодранной когтями падальщиков деревянной двери. Кругом царил беспорядок, но не запустение — видимо, гули напали совсем недавно, а удаленность поместья от главного тракта сослужила плохую службу владельцам: никто не пришел на помощь вовремя. Зенд занялся дверными замками. Заперт был только один, навесной, черный, маслянисто блеснувший в руках кондотьера.

— Мне вот что странно, — проворчал наемник, подбирая отмычки к замку. — Трупов слуг нет — неужто разбежались, бросив хозяев?

— Или их целиком слопали эти, как их, гули, — предположила Эржбета. — Напали посреди ночи, перебили дворню, коней распугали. А когда вернулись хозяева, и их в расход. Дверь-то снаружи заперта, смекаешь?

Замок наконец поддался, и Зенд, распахнув тяжелые двери, посторонился:

— Милсдарыни, прошу!

— Да тут прям дворец, — присвистнула Адель, переступая порог. — Только холод собачий. Эржбетка, глянь, какие портьеры! Точно как были у моей маменьки в спальне — золотые птички, серебряные цветочки.

— Все тебе птички да цветочки, — махнула рукой наемница. — Иди лучше растопкой займись, сама видишь, слуг нет, придется все самим.

К вечеру разоренное поместье снова ожило. В каминах запылал огонь, с кухни потянуло жареным мясом и подогретым вином, и несчастный дом, лишившийся хозяев, наконец оттаял.

Комнат в поместье было достаточно, но Кабаны ожидали пополнения отряда, и потому решили разместиться парами. Зенд предложил тянуть палочки, и Эрика испугалась было, что ей достанется сударь Богатырович с его масляными глазками и вечным перегаром, но ей повезло — короткую палочку вытянула Адель.

— Идем, лапушка, — наемница подхватила ее под руку и потащила наверх, в уютную комнатку с узкой кроватью и мягкой софой. — Чур, я на софе! Эй, ты куда это?

— Мне собаку выгулять надо, — Эрика понадеялась, что Адель уснет раньше, чем она вернется. Не то что бы ей не нравилась пухлощекая девица, просто засыпать под болтовню она не любила, а наемница все порывалась ей рассказать про свои любовные похождения с каким-то Клюйвертом.

На дворе пахло снегом, лошадьми и немного падалью. У ворот горели факелы, освещая замерзший фонтан и разрытые клумбы. Эрика присела на ступени, загодя подстелив полу плаща, и принялась наблюдать за снующей по двору собакой. Атаман, как всегда, появился словно из воздуха, и если бы не подбежавший к нему Ард, девушка бы не сразу его заметила.

— Сабелька покойного сударя Рекуца, — усмехнулся Ольгерд. — Вы нравитесь Зенду, Рекуц был его другом.

Эрика не нашлась с ответом и решила промолчать.

— Наверху есть недурная библиотека, — снова заговорил атаман. — Не желаете взглянуть?

— Отчего же, взгляну, — оживилась Эрика, питавшая особенную слабость к книгам. — Есть что-нибудь необычное?

- “Добрая Книга” издания 1199 года, редчайший экземпляр, — фон Эверек как-то хитро прищурился. — Пророк Лебеда порой чрезмерно добродетелен, но в его речах есть толика безумия. А немного безумия никогда не помешает.

========== 20. Гвинт ==========

Не обманешь судьбу и не купишь любовь

Ни за жизнь, ни за смерть, ни за горсть серебра.

И холодная сталь ляжет под ноги вновь

Равновесием зла и добра.

Пусть сгорает судьба в ритуальных кострах,

Пусть у мира меняется суть,

Но я вернусь домой — в старый замок в горах,

Когда будет окончен мой путь.

Тэм

— Пророка Лебеду целиком сожрал дракон, — Эрика задумчиво перелистнула набухшую от сырости страницу, исписанную старинными рунами. — На каждую великую мудрость найдется своя разрушительная сила.

— Но не каждую мудрость впоследствии приходится выковыривать из драконьего дерьма, — серьезно сказал атаман.

Он стоял у высокого стеллажа, пропахшего плесенью и пылью. В свете единственной свечи, пляшущей от сквозняка, его тень дергалась, будто живая. Эрика старалась на нее не смотреть, ей все казалось, что сейчас тень отделится от Ольгерда и прыгнет на нее черно-красным вихрем.

— Вам не кажется диким поклоняться чьим-то мощам? — Эрика решительно захлопнула книгу и подняла глаза на атамана. — Религии, основанные на артефактах, поразительно живучи. Неужели кто-то всерьез верит, что поцеловав косточку пророка, тщательно отмытую от экскрементов ящера, обретет счастье?

— Ради обретения счастья люди способны и на большее, — усмехнулся фон Эверек. — На куда более глупые поступки.

Порывом ветра рвануло створку, свеча полыхнула и погасла. Через окно проникал слабый свет факелов, но его хватало лишь на то, чтобы выделить квадрат окна в проеме стены. Эрика вжалась в кресло, чувствуя, как по ногам пробежал холодок сквозь толстую замшу штанов и плотную кожу сапог.

— Вы боитесь меня или темноты? — насмешливо поинтересовался атаман, не спеша зажигать свечу.

— Вас в темноте, — осторожно ответила Эрика, вглядываясь в кромешную тьму напротив.

Под сапогами Ольгерда протяжно скрипнул паркет.

— Вы хотите меня о чем-то спросить, — прохладно произнес атаман. — И не решаетесь. Спрашивайте, я не кусаюсь. Самое страшное, что я могу сделать, это не ответить на ваш вопрос.

— Нет уж, — нервно рассмеялась Эрика. — Ничего я не буду спрашивать. Чем меньше знает партизан, тем меньше выдаст он врагу. Пусть ваши секреты останутся при вас.

— Теперь я вынужден настаивать, — судя по тону, атаман тоже улыбался.

— Ну хорошо, — девушка сдалась. — Ваша манера боя. Это какое-то колдовство?

— Нет, — Ольгерд больше не смеялся. — Это тьма. Когда ты долго смотришь во тьму, тьма начинает смотреть в тебя. А потом и из тебя.

На дворе послышался громкий лай и топот копыт.

— А вот и дружина, — атаман высек искру огнивом — не пальцами, как это делали Геральт или Йеннифер. — Можете взять отсюда любую книгу. Все равно хозяевам они больше не понадобятся.

***

Компания подобралась разношерстная, но в то же время подозрительно однообразная, как будто каждый из присутствующих в гостиной захаживал в одну и ту же цирюльню и заказывал одежду у одного и того же бронника. Особенно впечатлила Эрику татуированная девица с длинной и толстой русой косой — она все время несла уморительную похабщину, сохраняя при этом наивный и чистый взгляд ясных голубых глаз. Вместе с дружиной приехали слуги, и вскоре из кухни начал доноситься аромат жареной баранины и запеченных сазанов, которых давеча наловил в Понтаре пан Зенд. Мертвый дом ожил. Кругом горели свечи, отовсюду доносились хохот, пение, топот множества ног и плеск вина — Эрика готова была спорить, что такого разгула поместье не видывало при старых хозяевах. Они с Ардом примостились в уголке, подальше от толпы. Кресло в цветочек оказалось мягким и уютным, и Эрику едва не сморило после бессонной ночи: сначала они допоздна беседовали с Ольгердом в библиотеке, потом ей пришлось знакомиться с дружиной, а под утро Адель решила, что для разговоров по душам это самое подходящее время. Эрика, не желая обижать новую знакомую, добросовестно выслушала излияния разбойницы, и уснула лишь тогда, когда солнце заглянуло в окно.

— Говорят, в ночь Саовины вся нечисть выползает из нор, — к ней беззастенчиво подкатил изрядно поддатый пан Богатырович и облокотился на спинку кресла. — Вам не страшно, милсдарыня?

— А чего вас бояться? — прохладно ответила Эрика. — Как из норы выползли, так и обратно заползете, сударь.

С минуту черноусый разбойник силился осмыслить услышанное, а когда наконец понял, то цокнул языком и головой покачал: