Эрика с досадой закусила губу, увидев, как над лежащим на столе Весемиром плачет Цири. Старый ведьмак не шевелился, но был еще жив — Кейра колдовала над ним, шепча заклинание, а из ее ладоней лился теплый золотистый свет. Йеннифер сидела на лавке, положив руки на стол, отрешенно глядя на огонь. Чуть поодаль Геральт и Ламберт спорили о том, какой эликсир лучше дать Весемиру.

— А я говорю, что Раффара Белого будет лучше, — Ламберт сорвался на крик. — Высокая токсичность, но и эффективность высокая.

— Я бы начал с Ласточки, — стоял на своем Геральт. — Чрезмерно сильный эликсир может его убить.

— Еще ни один ведьмак не умер в своей постели, брат, — вздохнул Ламберт. — Кейра, ну что там?

Ответ чародейки Эрика не расслышала, потому что Вернон Роше громко выругался.

У очага возле бочки с водой Трисс перевязывала Эскеля, и трудно было сказать, кто из них раньше потеряет сознание, настолько усталый у обоих был вид.

— Трисс, девочка, давай лучше я, — раздался от кухни хриплый бас Золтана. — Ты едва на ногах стоишь.

— Спасибо, я сама, — пробормотала Меригольд, затягивая узелок на предплечье ведьмака.

Эрика снова окинула взглядом зал. Ей все еще не верилось, что она жива, что битва закончилась, Красные Всадники ушли, а Каэр Морхен не стал каменным склепом и в нем снова, пусть и слабо, затеплилась жизнь. Восемнадцать душ, включая собаку, обороняли замок. Эрика принялась считать, загибая пальцы и бормоча про себя имена тех, кого видела перед собой.

«Бьянка — раз, — шептала она, едва размыкая губы. — Роше — два, Геральт — три, Ламберт — четыре, Весемир… Весемир — пять. Кейра — шесть. Цири — семь, Трисс восемь, Йеннифер девять, десять — Эскель…»

— Где Мышовур? Он обещал принести лекарства!

— Если бы я знала, что тут будет, я бы близко к Каэр Морхену не подошла!

— Эй, принесите кипяченой воды!

— Ай! Здесь крыса! Уберите ее, кто-нибудь!

Эрика еще раз окинула долгим взглядом зал. Затем еще и еще.

Иорвета нигде не было.

И она, отлепившись от стены, вышла обратно на улицу, плечом толкнув тугие ворота, и шагнула в туман. Ард выбежал за ней, шумно дыша, и безо всяких приказов пошел галсами по двору, выискивая след. Эрика хотела было побежать к башне, но туман не позволил — он затянул все так плотно, что отойди она еще на шаг от ворот, и уже не сможет найти дорогу назад.

— Эй! Кто-нибудь! — раздалось из тумана. — Эгей!

Эрика узнала голос Фолана. Предусмотрительно подозвав собаку, она пошла на зов, то и дело поворачивая не туда в каменном лабиринте полустен. Уже у самой внешней стены ее нагнали Виги и Хьялмар.

— Отличный вышел бой, да, Эрика? — Хьялмар ан Крайт толкнул ее плечом и захохотал, как будто речь шла не о смертельной битве, а о веселой пирушке. — Как сказал Золтан, мы надрали им зад!

Но Эрике почему-то было не до шуток. Она беспокоилась за здоровье Весемира, в котором едва теплилась жизнь, и подозревала, что Дикая Охота не повержена, а просто отступила на некоторое время. Кроме того, неясная тревога не отпускала, и Эрика, чтобы утихомирить разбушевавшееся сердце, принялась убеждать себя, что с Иорветом все хорошо, что он опытный боец и прекрасный воин, и что самое страшное, что могло с ним случиться — это пара царапин и ушибов, ведь никто, за исключением старого ведьмака, серьезно не пострадал.

Фолан сидел у руин башни, заваленный до пояса крупными серыми камнями. Чтобы так обрушиться, башня должна была взорваться изнутри то ли от махакамской смеси Золтана, то ли от природного газа, вызванного из-под земли Мышовуром, то ли от магического огненного шара, брошенного Трисс. Виги и Хьялмар в мгновенье ока освободили товарища от камней, и поставили на ноги, ничуть не беспокоясь о том, что правая нога скеллигского лучника была неестественно вывернута. Фолан и сам не сразу заметил, только тогда, когда не смог на нее наступить.

— Фолан, где Йорвет? — прервав поток брани лучника, спросила Эрика. — Когда ты видел его в последний раз?

— Да вот, аккурат перед тем, как взорвалась башня, — охотно принялся рассказывать Фолан. — Поначалу все шло как надо, они лезли, мы стреляли. А потом появился этот их предводитель с посохом. Он увидел Йорвета и сказал ему, что он предатель, а тот ответил, что пусть вся Дикая Охота по очереди поцелует его в зад… ну, а дальше уж бабахнуло на славу.

— Ясно, — Эрика снизу вверх оглядела останки башни и подошла поближе, прикинув высоту. — Ну-ка, Виги, подсади меня!

Великан охотно поднял подругу так высоко, как только смог, чтобы та сумела ухватиться за край разрушенной стены и найти опору для ног. С высоты открывался странный и печальный вид. Часть ближнего леса была выжжена — в тумане чернели выгоревшие пятна и дымились остовы деревьев. Запах гари ударил в нос, и Эрика закашлялась: рядом с ней тлел труп гончей. А чуть дальше, среди каменного крошева и рухнувших стен, неподвижно лежал Иорвет.

В глубине души Эрика знала, что за все нужно платить. Каждый счастливый день, каждый час требует платы кровью, и Вселенная не прощает долгов. Но чтобы всё закончилось вот так, она не могла себе представить. Иорвет был непобедим, он был почти что бессмертен, смерть сотни лет ходила за ним по пятам, став его извечным спутником, и она не могла настичь его здесь, попросту не могла.

Эрика спрыгнула вниз, стукнувшись коленом об острый обломок камня, но совсем не почувствовала боли. Разум твердил, что самое время звать на помощь, но голос куда-то пропал, как будто сам король Дикой Охоты схватил ее за горло своей железной рукой. Здесь было темно, а в узкие щели лез своими щупальцами липкий туман, и девушка никак не могла понять, дышит эльф или уже нет. Она снова и снова прикладывала ухо к его груди, но не слышала ничего — слишком сильно тарахтело ее собственное сердце.

— Что там? — голос Хьялмара сверху прозвучал как-то глухо, как сквозь плотную завесу. — Я спускаюсь!

— Нет, — жестом остановила его Эрика. — Зови чародейку. Лучше всего Кейру, она устала меньше остальных.

Наверняка смерть у Aen Seidhe была прекрасной девой с васильковыми глазами, которая брала за руку воинов и уводила в цветущие яблоневые сады. Освобождала их от ненависти, боли и скорби, дарила покой и тишину, мягкую траву и белоснежные лепестки на ней вместо мертвых камней, тумана, гари и крови. Наверняка на Острове Яблонь сидхи встречали своих давно почивших друзей и любимых, и, возможно, Иорвет уже давно хотел оказаться там. Но не сегодня.

— Только попробуй умереть, Йорвет, только попробуй! Я не за тем тащилась за тобой по мирам, чтобы ты сбежал от меня на свой Остров Яблонь. Хрен тебе, а не остров, понял меня? Я тебя и оттуда достану, уж можешь мне поверить, — говорила она, вытирая набегающие злые слезы рукавом, и продолжая убирать камни, которые могла сдвинуть с места.

Она плохо помнила, как Хьялмар спустил к ним в воронку бледную Кейру Мец, как едва живая Трисс из последних сил заклинанием левитации убрала обломки стен в сторону, как Золтан и Виги наскоро выбили в стене пролом, как в проломе показалась физиономия Роше, и как он, уже пришедший в себя, помогал нести своего старого врага в крепость.

В главном зале теперь было светлее — часть крыши обрушилась, зацепив оконный проем. Иорвета положили на стол, и Трисс хотела было его осмотреть, когда в зал, цокая по каменной напольной плитке каблуками, вошла Йеннифер. За ней, медленно и будто бы через силу, шел невысокий эльф с серебристыми волосами до плеч, острыми скулами и глубоко запавшими печальными глазами. Эрика напрягла память, лихорадочно пытаясь вспомнить, где она уже видела этого эльфа, и отчего ей так хочется немедленно перегрызть ему горло, но не смогла. Все, что было до этого мира, стерлось из памяти значительно сильнее, чем она предполагала.

— Я могу помочь, — мягким голосом произнес незнакомый эльф, остановившись возле носилок. — Йеннифер?

Чародейка склонилась над телом Иорвета, провела рукой над ним, закрыла глаза.

— Обширная кровопотеря, контузия, множественные переломы, — произнесла магичка, и Эрика заметила, что ее рука мелко подрагивает. — Без помощи магии и эликсиров он умрет к вечеру. Или даже раньше. Кейра! Трисс! Быстрее!

Эрика много бы отдала, чтобы сейчас просто грохнуться в обморок, но сознание, отдохнувшее под кучей ящиков и балок, работало безотказно, как гномские часы. И ей пришлось смотреть, как три чародейки и неизвестный эльф склонились над телом ее мужчины, и из-за их силуэтов брызнул золотистый магический свет.

Она смотрела, как чародеи отходят один за другим, шатаясь и опираясь на протянутые им руки помощи, утирая кровь, набежавшую из носа от чрезмерных усилий и усталости.

— Трисс, ты как? — Геральт мягко отвел руку Трисс, когда та, последняя, все еще продолжала бормотать заклинания над эльфом. Магичка подняла на ведьмака затуманенные глаза и, если бы он не подхватил ее, не устояла бы на ногах.

— Гхм, — послышалось сзади, и Эрика обернулась. Вернон Роше с перевязанным лбом стоял у нее за плечом. — Эльфы живучие. Особенно такие, как этот. Вычухается.

И Роше, словно сожалея о сказанном, прихрамывая, удалился. Потом, сверкая заплаканными изумрудными глазищами, подошла Цири.

— Геральт рассказал мне о тебе, — начала она. — Я не знаю, как все будет, но если ты… если ты захочешь вернуться в тот мир, откуда пришла, я постараюсь тебе помочь.

Она ничуть не походила ни на дочь императора, ни на княжну. Она была невероятно, словно родная дочь, похожа на Геральта.

— Как Весемир? — спросила Эрика после небольшой паузы.

— Ему лучше, — Цири едва заметно улыбнулась — одними уголками губ. — Имлерих убил бы его, если бы не тот вороной жеребец, что вырвался из конюшни. Он выпрыгнул из ниоткуда, как шальной налетел на нас… Имлерих отвлекся на секундочку, Весемир упал, а я, я подумала, что он умер, и…