— Понятно… То есть в клубе у него никаких связей не осталось?
— Их и не было. Возле Виктора всегда крутились продажные девки, и менял он их чаще, чем галстуки. Но постоянную фаворитку так и не завел. Впрочем… оставь мне эти камерографии. Я расспрошу, и если в «Бархате» кто-то помнит Корригана и его компанию, мне о них расскажут.
— Тогда тебе и карты в руки, — кивнул Бреслин. — Кстати…
Дослушать Алекс не успел — фониль залился трелью, высветив на экране «Даффи».
— Подожди, — сказал Алекс поднявшемуся, было, Бреслину, и нажал кнопку ответа.
— Ваша светлость? — раздалось в трубке. — Надеюсь, не помешал?
Кормак Даффи говорил быстро, скрывая нервность за поддельной уверенностью, и Алекс насторожился.
— Предлагаю встретиться и поговорить.
— Признаться, не вижу смысла, — прохладно ответил Алекс, откидываясь на спинку кресла и вертя в пальцах карандаш. — Все вопросы мы обсудили при вашем увольнении.
Бреслин, поднявшись, отошел к окну, его обтянутая серым спина была неподвижна — и Алекс мог бы поклясться, что Фергал прислушивается чутко, как кот у мышиной норы.
— Ошибаетесь, — с тем же лихорадочным придыханием сказал Кормак. — У меня завалялась одна прелюбопытная вещица. Не знаю только, ваша или тье Уинни? Забавно: на одном ключ-камне и проект договора с франками и совсем иной… договор.
— Вы ничего не путаете? — спросил Алекс нарочито скучающим тоном.
— Контракт между первой стороной, именуемой в дальнейшем сторона М, и второй, именуемой сторона У, подразумевает, что У признает себя собственностью М, с которой М вправе обращаться по своему усмотрению на протяжении всего срока действия настоящего Контракта, исключая оговоренные ограничения. Дальше продолжать, ваша светлость?
— Не нужно, — разрешил Алекс. — И какое отношение этот документ имеет ко мне? Особенно с учетом способа, которым вы его заполучили.
Карандаш, который он терзал, треснул, и Алекс бросил обломки на стол. Если бы он раньше знал, что копия работы Маред осталась на ключ-камне! Да еще на том самом, что он отдал Маред с собственными документами. А девчонка составила по ним контракт, тоже попавший, получается, к Даффи.
— О, самое прямое, полагаю. Конечно же, М — это не вы, милэрд. И личность У вам также решительно незнакома? Интересно, кто из них составлял контракт, М или У? Но это неважно. Главное, что есть некоторые обстоятельства, которые я бы хотел обсудить при личной встрече. Если вам любопытно, разумеется.
— Пожалуй, любопытно, — согласился Алекс. — Можем встретиться послезавтра в восемь вечера.
— Лучше бы сегодня, ваша светлость.
— Лучше для кого? У меня для вас есть время послезавтра и именно в восемь вечера, а там уж вам решать.
— Хорошо, — согласился после небольшой паузы Кормак. — Ресторация «Альбион» вас устроит?
— Вполне, — безразлично подтвердил Алекс. — До встречи.
Отключив фониль, он задумчиво посмотрел на обломки карандаша на столе.
— У нас неприятности? — поинтересовался от окна Бреслин, не поворачиваясь.
— Нет, пока просто хлопоты, — сообщил Алекс, откидываясь на спинку кресла. — Тьен Даффи изволит чудить. Что ж, почудим и мы в ответ. У тебя только что изрядно добавилось работы, Фергал.
* * *
Утро субботы Маред провела с доктором Мелвиллом, долго и тщательно объяснявшим, как ей теперь следует питаться, какую делать гимнастику и сколько отдыхать. На столе ждала коробочка с лекарствами, которые следовало принимать строго по расписанию, а еще оказалось, что два-три раза в неделю после работы Маред придется приезжать в клинику для процедур.
— Чтобы надежнее и быстрее, — непреклонно сообщил доктор. — Заботиться о здоровье следует с юных лет, моя дорогая тьена Уинни.
Зато Мелвиллом было твердо обещано, что когда она вылечится полностью, вечерне-ночные ознобы исчезнут и больше не вернутся.
Потом ее, наконец, отпустили с настоятельными пожеланиями появляться в клинике исключительно для профилактических осмотров, и Маред, выйдя на дорожку между тщательно обихоженными клумбами, вдруг сообразила, что у нее с собой ничего, кроме пакетика лекарств, драгоценного томика Артемиуса и фониля. И как она должна добираться до Мейд Вэл? Наверное, стоило позвонить лэрду заранее, вдруг он не сможет приехать за ней?
Однако Монтроз, откликнувшись по фонилю, ничуть не удивился и сообщил, что будет через четверть часа. Маред вышла за ограду клиники и снова пожалела, что нет денег — как раз хватило бы времени на чашку кофе. Как глупо: стоять посреди бульвара в дорогом шелковом платье, выглаженном горничной «Дигиталиса», с книгой в руках и без единой монетки.
И все-таки это было чудесно! Снова дышать полной грудью, чувствуя, как слегка кружится голова, и знать, что все уже закончилось и она здорова. Маред прошлась перед кованой ажурной решеткой ворот, поглядывая на фониль. Какая разница, сколько ждать? Сейчас приедет его светлость, и все начнется заново. Но даже эта мысль только слегка подпортила настроение.
Темно-синий «Драккарус» — прямо в тон ее платью, забавно — появился даже раньше, чем было обещано. Опускаясь на переднее сиденье, Маред положила на колени томик Артемиуса, будто защитный талисман и поймала взгляд, брошенный на него Монтрозом. Однако лэрд только молча открыл ящик на приборной панели мобилера и подал Маред ее сумочку, оставленную в конторе.
— Благодарю, — с облегчением сказала она, убирая туда фониль, книгу и лекарства.
Мерно шелестел ветродуй, за окном мобилера шумел полуденный Лунден, а его светлость молчал, управляя «Драккарусом» с уверенностью, которой Маред после занятий по вождению еще больше знала цену.
— С понедельника мы начинаем работать с франками уже по договору, — сказал, наконец, Монтроз. — Шесть человек и вы в том числе.
— Благодарю, я знаю.
— Знаете? — с легким удивлением переспросил лэрд. — Откуда?
— Меня навещали, — сдержанно сказала Маред, ругая свой длинный язык.
Вот что стоило помолчать? В визите лэрда Макмиллана нет ничего предосудительного, но его светлость королевский стряпчий может расценить его иначе. И уж в любом случае сунет в их дружеские отношения любопытный нос, а так хочется иметь что-то свое, личное. Даже не хочется, а попросту необходимо! Нет, дружба с Оуэном касается только ее самой и никого больше.
— Тилли, наверное? Во всяком случае, она должна была с вами связаться.
— Да, конечно, — подтвердила Маред, не уточняя, что согласие относится ко второй фразе лэрда, а не первой. — Ваша светлость, мы сейчас едем в Мэйд Вэл?
Она поерзала на сиденье, ощущая отчетливое неудобство. После трех-четырех ежедневных инъекций-то…
— Да, — бросил Монтроз и, глянув на Маред, уточнил: — Вы желаете заехать куда-то еще?
— Нет, — отозвалась Маред тихо.
Действительно, что ей делать в пустой квартире? Снова искать неизвестно куда пропавший ключ-камень с архивом?
— Как вы себя чувствуете, Маред? — помолчав, спросил лэрд.
— Прекрасно. И очень вам благодарна, ваша светлость. Полагаю, если бы не медицинская страховка по контракту с вашей конторой, все могло бы обернуться хуже?
— Возможно.
Они проехали мимо парка Роуз-Хиллс, даже издалека блистающего великолепными фонтанами, свернули к Адмиралтейству, а потом дальше, мимо площади короля Ронана. В какой-то момент Маред едва не уснула, убаюканная мерным покачиванием мобилера.
— Я так понимаю, тье, купаться в реке вам, наверное, нельзя? — вдруг задумчиво поинтересовался Монтроз.
— Почему же, можно, — медленно ответила Маред, пытаясь понять, что ее насторожило в безобидном предположении. — А почему вы так думаете?
— После пневмонии подобное долго не рекомендуют.
— Ваша светлость! — звонко от злости сказала разом очнувшаяся Маред. — Откуда вам известны такие подробности о моем здоровье?
— Предположение, что я о вас беспокоился, вы не рассматриваете?
— Неважно! Это… только мое дело!