— Все хорошо, — сказала она негромко. — А что там… этот?

— Пока у охраны. Вот как раз думаю…

— Пусть его просто выкинут. Не надо шума, ни вокруг меня, ни вокруг клуба.

Голос у Анри был так спокоен, что это само по себе вызывало подозрения.

— Это не решит проблему окончательно, — так же бесстрастно отозвался Алекс. — Он явно не в себе, если до сих пор тебя ненавидит и хочет.

— Ну и Ллир с ним.

Анри сделала большой глоток и поморщилась:

— Не хочу пить… Алекс, мне все равно, что у него за беда с головой или тем, что ниже пояса. Я сейчас никуда не выхожу без охраны, это сегодня… он меня врасплох застал. Возле уборной, надо же… Скот. Но прятаться я не собираюсь! А если еще раз подойдет, пусть с этим разбирается охрана.

— Как скажешь, — согласился Алекс, уже понимая, что истерики не будет, но это как раз не слишком хорошо: лучше бы Анриетта выплеснула чувства наружу. — Мы еще об этом поговорим. И если он не уймется…

А про себя подумал, что наверняка не уймется. Такие не понимают, что мир создан не только для их удобства и желаний. Одна беда, за богатеньким знатным ублюдком стоит его семья, и если ублюдок просто исчезнет, расследование может привести к Анри. Попробуй угадать, кому мерзавец успел сказать лишнего?

Нет, здесь нужно очень хорошо подумать. Снова обращаться к его родственникам — бесполезно, разве что найти такой рычаг давления, который даже сиятельное графское семейство не сможет игнорировать. Надежнее и проще всего заполучить на эту тварь качественный материал для шантажа. Настолько грязный, чтобы ублюдок сам боялся подойти к Анри на милю. А если не удастся заполучить подобную тайну, придется ее создать.

Алекс вспомнил одно дело из судебных архивов. Некий представитель вполне высшего света устраивал оргии с участием юношей из таких же знатных семей. Наркотик в вине, доступные женщины и веселые собутыльники, атмосфера вседозволенности… А потом юнцам показывали камерографии, на которых они блаженствовали в объятиях мужчин, которых видели первый и последний раз в жизни. И бедолаги разорялись, лишь бы предотвратить позор. Почти как «Белая лента», только ради наживы, а не из похоти. Вскрылось все, когда один из жертв предпочел покончить с собой…

Да, это определенно стоит обдумать. Ну и обычные несчастные случаи еще никто не отменял.

— Алекс, о чем ты сейчас думаешь?

— Строю коварные планы, разумеется, — улыбнулся он как можно спокойнее. — Не беспокойся, я сейчас передам охране, чтоб его вышвырнули. Ты уверена, что не хочешь еще выпить? Может, заказать чаю?

— Нет, не стоит, — отозвалась Анри, покачивая стаканом. — Алекс, мне, право, неудобно… Я испортила тебе вечер. И не только тебе. Эта твоя гостья… Она у нас впервые?

— Да, — не стал скрывать Алекс очевидное.

— Новое увлечение или просто протеже?

Анри оттаивала на глазах, в ее голосе слышался вежливый интерес и еще что-то. Нечто неуловимое, пробивающееся сквозь обычную дружескую маску.

— Сам пока не знаю, — вздохнул Алекс, слегка разворачивая женщину спиной к себе и начиная распускать шнуровку ее платья. — А ты ее не помнишь? Мой день рождения и подарок. Не тот, что вы приготовили, а внезапный.

— Ах, во-от это кто, — протянула Анриетта. — Теперь вспомнила. Но это не мое дело, конечно. Так ты останешься?

И опять вопрос прозвучал совсем просто и невинно, однако с подтекстом — и Алекс улыбнулся. Анри, разумеется, не Флория, но… Сейчас ей очень нужно знать, останется Алекс или уедет.

— Я уже остался, — сказал он. — Одну минуту…

Он позвонил метрдотелю и велел, чтобы «гостя» выкинули из клуба. Заодно уточнил, исполнено ли распоряжение насчет ужина тье Уинни. Очень удобно быть альтер эго хозяйки клуба — обеспечивает множество мелких и не очень привилегий.

А с Маред действительно получилось неудобно, Анриетта права, но что поделать? Да и тье Уинни скорее обрадуется вечеру и ночи без присутствия Алекса. Кажется, она искренне сочувствовала Анриетте.

— В следующий раз, когда придете вместе, скажи мне, — попросила Анри, когда Алекс закончил разговор. — Я очень обязана этой девушке. Алекс, как же глупо и мерзко… Я ничего не могли ни сказать, ни сделать, даже крикнуть. Как кролик, которого вот-вот сожрет удав, а он шевельнуться не может. Мерзость…

Она зябко обхватила себя руками за плечи.

— Анри, — тихо сказал Алекс, кладя фониль и снова обнимая подругу за плечи, — это не слабость, а психический шок. Все эти годы ты борешься с жуткими воспоминаниями, как раненый — с последствиями раны. Уже то, что ты не сошла с ума, настоящее чудо. Клянусь, ты одна из самых сильных людей, кого я знаю. А сегодня… тебя ударили в самое уязвимое место, самое болезненное.

Прижимая не слишком крепко, но так, чтобы согреть своим теплом, он закончил распускать шнуровку, позволил платью упасть к талии Анри и взялся за корсет. Слегка приподнявшись, Анри помогла избавить ее от платья, оставшись в тонкой полупрозрачной рубашке и таких же батистовых панталончиках.

— Хочешь ванну? — предложил Алекс мягко. — Или спать?

— Спать, — вздохнула Анри. — Алекс, ты же голодный, наверное. Спустись вниз, поешь. Я сама…

— Я не голоден, — соврал он, не желая оставлять женщину одну. — Лучше выпью бренди.

Раздетая, Анри напомнила ему Маред. Чуть выше и тоньше, с гибким телом танцовщицы и небольшой грудью, она тоже была смуглой и темноволосой. Обычно на этом сходство и заканчивалось, но сегодня Анри тоже ежилась и сжималась, несмотря на бережность прикосновений Алекса. И под одеяло она нырнула охотно, будто прячась, замерев там и впервые за долгое время не пожелав раздеться догола.

Сев рядом, Алекс запустил руки в блестящие мягкие волосы, осторожно вытаскивая из них шпильки. Анри коротко и рвано выдохнула под его прикосновениями, потом протянула руку и приглушила светильник у кровати. Закрыла глаза и замерла.

Алекс еще пару минут погладил ее по голове размеренными медленными движениями, потом быстро разделся и скользнул под одеяло. Обнял, прижавшись всем телом, поцеловал — в щеку, ласково, — и долго молча гладил плечи, спину, бока и все, до чего мог достать, пока дыхание женщины не стало совсем ровным и тихим.

Только тогда, убедившись, что Анри заснула, Алекс дотянулся до оставленного на столике бренди и допил его мелкими глотками, позволяя себе расслабиться, отодвинуть холодную тяжелую ненависть на потом, спрятать ее, но не слишком далеко. Нет, пожалуй, он все-таки не будет пачкаться шантажом. Этого недостаточно. Для того, кто искалечил Анриетту, — абсолютно недостаточно.

* * *

Утром, когда он проснулся, Анриетта уже ушла. Метрдотель подтвердил, что тье Ресколь уехала домой. Да, с охраной. Велела передать, чтобы лэрд не беспокоился, просто ей внезапно позвонила матушка по каким-то срочным делам. Да, конечно, вчерашнее ни в коем случае не повторится! Охране даны строжайшие указания не пускать некую личность в клуб и сообщать о каждой попытке его появления.

Подумав, Алекс не стал тревожить Анри. Если ее матушка вернулась с курорта, дамам Ресколь найдется, о чем поговорить. А если он понадобится, Анриетта и так знает, что может звонить в любое время дня и ночи.

Он принял душ, позавтракал и сменил халат на свежую одежду, всегда хранящуюся в гардеробной Анри — на всякий случай. Допивая чай, пролистал ежедневник, проверяя, не забыл ли чего-нибудь важного? Но, не считая свадьбы Эйнджел, день был совершенно свободен — несомненная заслуга Кэролайн. Сама Кэрри, главная подружка невесты, весь последний месяц сходила с ума чуть ли не больше, чем Эйнджел. Приемная была завалена модными журналами, образцами тканей и рекламными буклетами. Алекс давно сделал бы Кэролайн замечание, только дело было, разумеется, совсем не в чужой свадьбе.

Посмотрев на опустевшую чашку, он подлил еще чаю. Потом, поддавшись мгновенному желанию, нашел в фониле номер цветочного магазина и заказал две корзины роз, белые — Незабудке, а темно-красные — на адрес «Бархата» для Анриетты. Заказывать цветы еще и для Маред он не стал. Там, где она живет, это могут понять превратно. Лучше купит ей букет вечером, заодно будет повод узнать, какие цветы любит отважная тье.