— Хорошая маскировка для секретного заброшенного военного бункера с важными разработками и запрещённым содержимым… — Отрешённо согласился напарник. — И вспять уже не повернуть, это тебе не какая-то блокировка двери. Землю нельзя просто откачать, как ненужный газ…

— Полагаю, что этот элемент вообще не подразумевает возврата — я не видела ничего подходящего, когда просматривала код системы безопасности. Судя по всему, его добавили уже при консервации, адаптировав под свои нужны отныне ненужную систему очищения двери от льда и снега… Недаром она показалась мне сломанной.

— Мда. — Обречённо подытожил Ганс. — Если никто не придёт, нам конец.

На него было больно смотреть.

— Не волнуйся. — Я положила руку на плечо другу, постаравшись его обнадёжить. — Когда-нибудь нас обязательно откопают. Здесь есть еда и вода, мы можем очень долго продержаться. Один паёк в день…

И тут напарника прорвало. Его отчаяние преобразовалось в ярость, он дал волю эмоциям и со всей дури ударил кулаком в стену. После чего, разумеется, взвыл от боли.

Я отшатнулась, но вмешиваться не спешила. Каждый выпускает пар по-своему, мне вот нужно было всё переварить, в крайнем случае поплакать где-нибудь в уголке, а кому-то, как Гансу, нужно было крушить и рушить всё вокруг, желательно ещё и обругав кого-нибудь вслух. А ещё лучше — найти виноватого и выплеснуть на него всю свою боль. Ту же Хелену, например. Уж я-то его привычки хорошо успела изучить.

— Это ты во всём виновата! — Ткнув в меня пальцем, заявил он.

От удивления я невольно поперхнулась воздухом и закашлялась.

— Да! Ты с самого начала всё делала не так! Это всё твоя вина!

Наверное, если бы он не перешёл на личности, я могла бы и дальше спокойно наблюдать за его бешенством со стороны, а так у меня банально не хватило сил выдержать натиск его обвинения. Тонкая защита осыпалась пылью, и наружу вырвалось чувство несправедливой обиды.

— Я?! — Едва обретя дар речи, возопила я. — Это ты полез неизвестно куда, ничего толком не выяснив! Ведущий! Тьфу! — Я смачно сплюнула на пол.

— Но проглядела систему безопасности ты, не я! А ещё зовёшь себя профессионалом! Да ты пустое место, а не вор!

— Я что, по-твоему, должна к каждому простому замку подключаться дорогостоящим прибором, с огромным трудом попавшим ко мне в руки, и терять драгоценное время?!

— Это тут-то простой?! На секретном объекте посреди бескрайней ледяной пустыни?!

— А мне кто-то сказал, что это за место?

— Могла бы и сама догадаться!

— Мало ли куда ты меня притащил!.. — Зло огрызнулась я. — Прямая обязанность ведущего — сообщать ведомому всю нужную информацию, а не уповать на его неведомую удачу, невозможные знания или нереальную внимательность! Вот если бы ты меня предупредил, я бы подошла к вопросу взлома со всей осторожностью…

— Конечно! Оправдывайся теперь!

— Оправдываться?! — Неистово заорала я. — Перед тобой?! Да никогда!

С последними словами я резко развернулась на пятках и, подхватив свои вещи, стремительно унеслась прочь, дрожа от ярости и бессилия.

Для успешного решения возникшей перед нами проблемы в первую очередь требовалось успокоиться, однако до этого было ещё далеко. Ганс продолжал кричать мне в спину оскорбления, а я горела желанием вернуться и хорошенько приложить его головой об стену, но мужественно держалась.

Мой побег мог бы показаться поступком слабой женщины, этаким признанием своей вины, но дело было далеко не так. Я всего лишь хотела сохранить семена мира, чтобы в дальнейшем вырастить из них старые привычные отношения, и не видела для этого иного способа.

Хуже паники в подобных безвыходных ситуациях может быть только ссора двух людей, запертых на неопределённый срок в относительно небольшом замкнутом пространстве.

Вокруг стояла оглушительная тишина, которая медленно, но верно сводила меня с ума и не позволяла сосредоточиться на главном.

Однако она была не одна.

Как только мы перестали действовать, как только схлынул адреналин после последней неудачи, как только напряжение уступило место апатии, так сразу же ощутимо похолодало…

Я осталась наедине с темнотой, холодом и тишиной, заживо погребённая на глубине не одного десятка метров вместе с пятнадцатью трупами и несчитанным количеством спящих роботов. Чудесная компания.

Хотя нет. Кроме них было ещё одно существо.

Ганс тихо подошёл и по моему примеру сел прямо на рюкзак, бросив его неподалеку. Послышался тихий вздох облегчения, когда напарник наконец избавился от груза за спиной и блаженно вытянул ноги.

Я застыла без движения, попытавшись сделать невозмутимое лицо.

И всё же, несмотря на внешнее безразличие, я была безумно благодарна Гансу за эти почти неслышимые шорохи.

Тьма приятно обволакивала моё тело, убаюкивала и настраивала на спокойный лад. В отличие от этой ужасной тишины она совсем не пугала и не мешала размышлять. Благодаря темноте моё раздражение медленно и степенно сходило на нет… Мне было настолько хорошо, что я до последнего не собиралась включать заимствованный со стеллажа прибор ночного видения, пока это будет позволять ситуация, временно зависшая в бесконечном ожидании.

От линз я уже давно избавилась.

— Ганс… — Нерешительно подала голос я. — Тебе не холодно?

— Холодно. — Тихо откликнулся напарник.

— Тебе не кажется это странным?

— Нет.

— Почему? Мы же в термокостюмах, они должны постоянно генерировать тепло, даже в отсутствии движения! Это ненормально.

— Да нормально всё. Так и должно быть.

— Не понимаю…

Ганс вздохнул:

— Ты путаешь внутренний холод с внешним. Это чувство обречённости охлаждает нашу кровь изнутри, а не температура вокруг.

Стоило признать, что его слова не были лишены логики.

— Да, защиты от него ещё не придумали… — Согласно протянула я. — Как и от чувства одиночества.

Напарник ничего не ответил на этот откровенный намёк, просто пропустив его мимо ушей.

Мы немного помолчали.

— Иди сюда. — Вдруг позвал он.

Я насторожилась:

— Зачем?

— Может, так станет спокойнее… И теплее.

Я не заставила себя уговаривать, включила очки и быстро пересела с рюкзака на колени к напарнику, прижавшись к нему всем телом и блаженно прикрыв глаза. Мне действительно очень не хватало чьих-нибудь сильных объятий.

— Аль!..

— Что?

— А как мы будем делить гонорар с теми, кто нас спасёт?

Я безразлично пожала плечами:

— Поровну, наверное.

— Но это нечестно! Мы сделали основную работу, наш куш должен быть больше!

— Если наши неизвестные спасители дождутся нашей смерти, мы вообще ничего не получим. — Невозмутимо напомнила Гансу я. — Поэтому сейчас важнее дожить до спасения, а деньги делить будем после. Уж как-нибудь договоримся.

Напарник ничего не ответил, и мы вновь погрузились в холодное мучительное ожидание.

Так прошло около часа. Не могу сказать, что стало теплее, но тишина временно отступила, что уже было совсем неплохо.

— Нельзя просто сидеть и ждать. — Неожиданно высказался Ганс. — Надо что-то делать, иначе мы действительно рискуем замёрзнуть.

— Что именно?

— Что угодно, любая активность сейчас будет нам на пользу, особенно физическая. Это отвлечет нас от грустных мыслей.

— Ты предлагаешь поприседать? Или побегать? — Скептически уточнила я. — Сомневаюсь, что это реально способно нам помочь.

— Ну, зачем же так просто… — Уткнувшись мне в шею, пробормотал напарник. — Можно потренироваться в стрельбе… — с придыханием прошептал он мне прямо в ухо, — …или переместиться в горизонтальное положение и…

Я возмущённо вздёрнула голову, но резкие слова отповеди застыли у меня в горле, когда Ганс неожиданно лизнул меня в ключицу, невесть как добравшись до неё через застёгнутый ворот комбинезона.