— Зачем? Я так хотел погрызть, целиком, в кожуре! Не по этикету!

Но рот раскрыл. Дольки по очереди вскакивали в его рот, ему оставалось только жевать. Яблоко оказалось невероятно вкусным.

За этим занятием застала его Халимар.

— Мама! — возмущенно сказала она. — Зачем ты его балуешь? Пусть сам ест, у него это неплохо получается!

— Он мой гость, Халимар! Мне хочется за ним поухаживать.

Хома поблагодарил маму за гостеприимство, за вкусную еду, а Халимар показал язык.

— Тебе захотелось вздремнуть, Хома? — ласково спросила мама.

Не дожидаясь ответа, кто-то невидимый поднял Хому со стула и отнес прямо на белый диван. Диван мгновенно поменял свою форму, теперь он словно обволакивал Хому со всех сторон, оставляя только голову на поверхности.

«Я как будто погружаюсь в…»

Но он уже не мог думать, что это ему напомнило, так как погрузился в сладостный сон.

Теперь Халимар с мамой могли секретничать прямо здесь. Во-первых, они беседовали мысленно. А во-вторых, даже если бы они и орали, как ненормальные, Хома все равно их бы не услышал. Он спал, как младенец после купания.

— Мама! — безмолвно сказала Халимар. — Посмотри на него, какой он милый! Я, кажется, на руках бы его носила, как ребенка!

— Понимаю! Вот поэтому и появляются маленькие джинны. Женщинам хочется носить на руках маленькую копию своего возлюбленного, — объяснила мама.

— И кормить грудью! — добавила Халимар.

— И кормить грудью! — мечтательно повторила мама. — Что?! Тебе хочется кормить грудью этого смертного?!

— Да, мама! — снова расплакалась Халимар.

— Иди сюда, родная моя! Поплачь на груди у своей мамочки. Это единственное, чем я могу тебе помочь. От любви нет лекарства. Ни у джиннов, ни, тем более, у людей. Поплачь, слезы немного облегчают боль.

— Мама! Но почему среди всех джиннов не нашлось никого, кто тронул бы мое сердце? Почему этот ворчливый, вечно недовольный чем-то парень? Я все готова сделать для него! А он ничего не требует.

— Совсем ничего? — удивилась мама.

— Так только, по мелочам! То на море с ним сходи, то поцелуй его! Ничего серьезного.

— Значит, он тоже тебя любит. Ему неудобно тебя о чем-то просить. Может, ему даже стыдно, ведь он сам ничего не сможет дать тебе, могущественному джинну, — объяснила мама.

— То, что он мог бы мне дать, если бы захотел, для меня важнее всего. Даже важнее вечности.

— Не надо так говорить, дочь, — строго сказала мама. — Не вспоминай вечность всуе!

Наконец Хома проснулся, и диван выпустил его из себя.

— Как спалось, сынок? — ласково спросила мама-джин.

Хоме всегда неловко было думать о ней, как о маме, ведь на вид ей было не больше восемнадцати лет. А тут еще это «сынок»!

— Девчонки! — сказал он и потянулся. — Я еще в жизни так сладко не спал! Мне показалось, что у меня с диваном была любовь.

Он в мыслях выразился немного откровеннее. Халимар и мама поняли его и громко рассмеялись.

— Пошляк! — сказала Халимар. — Поднимайся, лодырь! Нас мужчины уже заждались, наверное. Им не терпится продемонстрировать свое мужество и бесстрашие в охоте на акул!

— Я готов! — вскочил Хома. — Я так давно мечтал посмотреть на это!

Халимар и мама многозначительно переглянулись.

Джинны и Хома вышли из домика-бутылки. Красный «Запорожец» стоял у входа и сверкал чистотой. Обе его дверцы мгновенно распахнулись, как только пассажиры подошли к нему.

— Хома! Лезь на заднее! Мы с мамочкой впереди, — скомандовала Халимар.

— Слушаю и повинуюсь! — с готовностью ответил Хома.

Рядом с джиннами он и сам чувствовал себя немного джинном.

Красный «Запорожец» взлетел вверх. Маму, которая сидела на месте водителя, совсем не беспокоили ни педали, ни руль. Она смотрела на Хому и Халимар и молча улыбалась.

— Почему вы не смотрите вперед? Вдруг столкнемся с кем-нибудь? — беспокоился Хома.

— Хома, расслабься! У нас не бывает дорожно-транспортных происшествий! Машина сама знает, когда и куда ей свернуть.

Но Хома все равно волновался. Особенно когда видел, что прямо на «Запорожец» летит огромный диван джинна.

При встрече джинны не выкрикивали друг другу никаких приветственных слов. Они просто слегка приподнимали одну руку, как это делают земные водители, когда встречают на дороге знакомого водителя.

«Все-таки на бабочке — это красиво!» — засмотрелся Хома на девушек, прилетающих к месту проведения мероприятия.

Сейчас все джинны собрались на берегу огромного озера. Дамы рассаживались на места для зрителей, а мужчины — на специально отведенные места для участников охоты на акул.

Хома надеялся увидеть захватывающее кровавое зрелище, но пока что участники просто рыбачили с удочками.

Зрители тихо сидели и не выражали никаких эмоций.

— Что они делают? — спросил Хома.

— Молчи. Сиди и просто смотри. Пока этого достаточно, — объяснила Халимар.

— А охота когда? — нетерпеливо ерзал на своем сиденье Хома. — Когда же начнется охота на акул?

— Это и есть охота на акул. Сиди и смотри. Ты поймешь, когда надо будет аплодировать, — ответила Халимар.

— Какая же это охота на акул? Это самая обычная нудная рыбалка, — заметил Хома.

— Ты не любишь рыбалку?! — воскликнула радостно Халимар, нарушив тем самым тишину. — Ты не любишь рыбачить?!

— А что интересного в неподвижном сидении с видом на поплавок и обратно? Это развлечение не для меня!

— Хома! Дай я тебя расцелую! Ты мой кумир!

— Халимар, опомнись, — тихо попросил Хома. — На нас смотрят.

— Конечно, смотрят, — тихо прошептала Халимар прямо в ухо Хоме. — На нас смотреть гораздо интереснее, чем на эту дурацкую охоту! Но это еще не все! Ты увидишь, что дальше будет.

А дальше участники состязаний несли свои емкости с уловом к столикам жюри. В жюри были только женщины. После того, как охотники поставили свои банки на столики жюри, состязание перешло в свою завершающую стадию. В каждую банку опускали трубку, затем вынимали ее оттуда и что-то там на ней рассматривали.

— Что они делают? — полюбопытствовал Хома.

— Считают акул. Это прибор, специально изготовленный для таких состязаний. Акулометр называется. Стоит его только опустить в банку, на нем появляются цифры, показывающие, сколько акул поймано.

— Там в банках акулы?! — изумленно воскликнул Хома. — Это ж во сколько раз их надо было уменьшить?!

— Во сколько надо, во столько и уменьшили. Думаю, с крупными акулами это зрелище было бы не намного увлекательнее!

Наконец акулометр побывал во все емкостях. Объявили победителя. Им оказался джинн, поймавший в свою банку шестьдесят девять малюсеньких рыбок, которые на самом деле были уменьшенными акулами.

Вот теперь все зрители дружно встали со своих мест и зааплодировали. Лица у всех, у зрителей и участников, были довольными и счастливыми. Одни радовались, что так хорошо повеселились, другие, среди которых были, в основном, женщины, радовались, что мероприятие закончилось. Теперь мужчины, принимавшие участие в охоте, возвращены были своим семьям.

Женщины ласково смотрели на своих охотников, поздравляли их, целовали. В какой-то момент Хоме показалось, что он попал на детский утренник. Детки выступили, рассказали стишок из двух строчек. А мамы млеют от восторга и восхищаются своими талантливыми детьми.

— Ну, как? Понравилось? — радостно спросил папа, тоже возвращенный в семью.

— Впечатляет! Очень впечатляет! — ответил Хома, не потрудившись объяснить, что именно его так впечатляет.

«Да, — подумал Хома. — Женский турнир был захватывающим и интересным. А здесь — сплошная скука. Я глаз оторвать не мог от красивых девушек на гепардах! А когда увидел бабушку Халимар…»

— Кстати, о бабушке! — снова бессовестно подслушала его мысли Халимар. — Она ждет нас сегодня в гости!

— Правда? Прямо сейчас?

— Почему прямо сейчас? Можешь еще сказать моей сестре, как она чудесно выглядит.

К ним как раз подходила одна из сестер Халимар. Имени ее Хома все равно не помнил.