Я крепко сжимала зубы, дрожь распространялась по всем моим клеточкам. До этого он пел для себя. Что-то изменилось.

Он пел для меня.

- Ты будешь моей...

Сглотнув, несмотря на то, что весь мой язык распух, я сжала колени вместе. Жар вернулся. Он вцепился в меня, это был пар, который нужно было выпустить. Блядь, я была полностью готова для Дрездена. Вот чем было это чувство. Эмоция, которая согнула меня пополам своей волей, которая держала меня в плену так же, как и низкий голос моего вокалиста.

Я представляла, на что это будет похоже, если поцеловать его снова.

Он был таким настойчивым, таким первобытным. Он так хорошо пах, о боже, если я только ещё раз окажусь рядом ... Прежде чем сама поняла, что делаю, я прижалась губами к стене. Я знала, что это такая глупость. Если бы кто-то увидел меня, они бы подумали, что я сумасшедшая.

Или жалкая. Но не было никого, кто бы наблюдал за мной. Прямо сейчас, во время нашего музыкального единения, не могло быть никаких стен. Я целовала холодную краску, но от его грубого тона материал вибрировал. Он затронул мои лёгкие, пронёсся вниз по позвоночнику и дальше, от него немели губы.

Я играла окончание «Velvet Lost» с закрытыми глазами. Последние звуки музыки растаяли, как снежинки на моей обжигающей коже.

Я думала о его медовом языке, его угрюмом взгляде. Когда я подняла взгляд, то пустая стена оставила меня в подавленном настроении. Сражаться с Дрезденом было так сложно. Всё, к чёртовой матери, было так сложно.

Как и он сам. Всё, связанное с ним, такое сложное. Как самая настоящая девственница, я покраснела, как свёкла. Я оценила по достоинству то, что была одна.

- Лола.

Вздрогнув, я отскочила от стены. Вот дерьмо. Чего ещё я ожидала? - Хэй,- ответила я невразумительно, чувствуя дрожь в своём голосе.

Что-то скользнуло по стене. Не знаю, была ли это его рука или что-то ещё. Мои глаза скользнули к тому месту, которое я целовала, представляя, что он повторял за мной. - Лола, - снова сказал он резче. - Мы должны взять парней и отправиться в «Филлмор»

Я кивнула, зная, что он не может видеть. - Хорошо. Дай мне только переодеться.

- У них там есть одежда для тебя.

Скривив губы, я рассмеялась. - Серьёзно? Отлично. В любом случае, почти вся моя одежда грязная.

Он больше ничего не сказал, поэтому я поспешила влезть в самую чистую одежду, что у меня осталась. Если организаторы - или это было только для Four and a Half Headstones? - собирались меня переодеть, то я не буду беспокоиться.

Я оголила свой затылок, стянув волосы в узел. Меня изнурила эта небольшая импровизация, а не те усилия, что я приложила. Когда он поёт, я чувствую, будто он проскальзывает через мою голову к самому нутру, к моей сущности. От мыслей о том, как сам Дрезден проскальзывает в какую-то часть я становилась влажной.

Длительное время я стояла, положив руку на латунную ручку двери своего номера. Я считала секунды. Каждая из них была очередной частицей жёсткого барьера между мной и Дрезденом. Желание моего сердца успокоиться ни черта не работало.

Побеждённая, я вышла в коридор.

Он ждал меня.

Прислонившись к стене, скрестив колени, пальцами цепляется за джинсы - он напоминал мне ковбоя из вестернов. У него даже была незажжённая сигарета в зубах. Его окутывала завеса из тяжёлого запаха табака. Он курил в комнате?

Языком Дрез прижал сигарету к уголку своего рта. - Мне нужно по-быстрому выкурить одну, пока мы не выдвинулись отсюда? Ладно?

Пожав плечами, я прислонила свой футляр к бедру. - Как хочешь.

Он вскинул бровь, но ничего не сказал. Я колебалась, когда он вошёл в лифт.

Зеркальная поверхность демонстрировала мне моё лицо, лишённое красок. - Идёшь? - спросил он невозмутимо.

Он что притворяется, как будто здесь ничего не произошло? Прикусив язык, я затащила себя вовнутрь. Думаю, это самый лучший способ справиться с этим. Всё по-честному, ведь это я отвергла его. Если всё по-честному, тогда почему мои ладони были такими липкими?

Я знала ответ, и чувствовала к нему отвращение.

Боже, я такая слабая. Я сказала ему отстать от меня, сказала, что между нами ничего не может быть, а сейчас я стою здесь и жалуюсь на его долбанное отношение ко мне.

Моя голова раскалывалась.

Дрезден направился прямо к главному входу, когда мы вышли в вестибюле. Было трудно поспевать за ним, у него было преимущество с его длинными ногами. Он едва успел прикурить сигарету, когда перед нами остановилась машина. С заднего сиденья помахали Портер и Кольт.

- Эй! - басист выглядел очень довольным. - Отлично! Мы собирались уезжать, а потом вернуть за вами двумя машину, но вы оба здесь, так что залезайте.

Кончик сигареты Дрездена пылал ярко-красным, дым валил из его рта. - Сначала мне нужно докурить.

Кольт перегнулся через Портера, дико хмурясь. - Мужик! Не кури нахрен перед тем, как будешь петь! Я сто раз тебе говорил!

Он прав. Это так безответственно. Для человека, который так помешан на том, как звучит его группа, это было неуместно. - Может ты покуришь потом? - спросила я.

Вспышка оказалась настолько яркой, что я отступила. - Прости, ты, блядь, даёшь мне советы грёбанные советы насчёт пения?

- Я только сказала...

- Она только сказал то, что говорим все мы, - прорычал Портер. Высунувшись из машины, он скользнул к сигарете Дрездена. Отступив назад, Дрезден с лёгкостью предотвратил его попытку. - Давай! Просто забирайся в машину, Дрез!

Он показал нам свой затылок, глубоко затягиваясь, его ответ был прост - Отправьте за мной машину. - А потом он ушёл, не оборачиваясь, обходя здание вокруг.

Я сделала один шаг, прежде чем Портер потянулся и нежно обхватил меня. Я не была такой ловкой, как Дрез, чтобы увернуться от него. - Забудь о нём, Лола. Просто поехали.

Бросив взгляд в ту сторону, в которой исчез певец, я нахмурилась. - Разве нам не надо убедиться, что с ним всё в порядке? Что он придёт?

- Он придёт, - Кольт грубо потёр свою бритую голову. - У парня просто иногда бывает хреновое настроение. Боже.

В лучах вечернего солнца глаза Портера выглядели как расплавленный шоколад. - Всё нормально. Помни, о ком мы говорим. Дрезден не откажется от шоу. Никогда.

Мне потребовалось много усилий, но я открыла дверь и забралась внутрь.

К тому времени, когда вернулась пустая машина, моя злость поутихла.

Сам того не осознавая, я скурил три сигареты. Я не задумывался, что так много курил в последнее время.

Все меня достают. Говорят, что мне делать, и чего не делать ... Посмотрев в окно, я увидел, что тротуары заполнены людьми. Шоу должно было начаться уже совсем скоро, фанаты собирались в толпу около «Филлмор».

Мое дыхание окутало туманом стекло. Как бы со стороны, я наблюдал за тем, как прижимаю палец и вырисовываю одну единственную букву:

Л.

Лола Купер. Лола, черт тебя побери, Купер.

Мне было тоскливо в гостиничном номере. Пение уже было просто привычкой, которая разогревала мои голосовые связки и оставляло чем-то занятым. Песни, которые я пел, были под мое настроение, они были такой же непокорной вещью, которая не могла меня удержать от борьбы с девчонкой, которую я так жаждал.

А потом появились первые аккорды гитары.

Из-за них я утратил свой дар речи. Только на мгновение, но для меня это было целой вечностью. Лола слышала меня и в ответ она присоединилась ко мне вместе со своей музыкой. Это было просто восхитительно, переплетение наших песен, разделенных всего лишь стеной между нами.

Всегда стены. Всегда какие-нибудь преграды.

Я хотел ломать каждую долбанную стену голыми руками.

Мне придется найти выход.

Охрана провела меня через заднюю часть здания, по коридорам все больше заполненными движущимися телами людей, больше, чем когда-либо. Я слышал музыку и знал, что Портер и Кольт занимались проверкой звука. На большой арене мой взгляд упал на остальную часть моей группы.