Лизина мама прошла в дом и скоро позвала туда Лизу вместе с Яшей. Отказаться было нельзя. Никогда в жизни Яша не чувствовал себя так неловко, как в ту минуту, когда своими черными потрескавшимися ногами ступил на крашеный пол Лизиной квартиры. Лучше бы уж отрубить эти черные ноги… Лизина мама поставила перед Яшей отдельную тарелку с земляникой, посыпанной сахаром и залитой молоком. Такой роскоши, когда едят землянику да еще с сахаром, Яша в своей жизни не видел.

После этого Лиза, как мальчик, играла на гармошке, а Яша, спрятав ноги под стол, слушал. Все это было похоже на какой-то сон, и мальчик никак не мог собраться с мыслями. На прощанье Лиза дала Яше почитать эту самую книжку про ребят и зверят.

Уже на улице Яша вернулся к действительности. Книжку он сразу спрятал за пазуху. Ее ведь могли порвать или отобрать первомайские мальчишки. Здесь, на улице, Яша вспомнил о том, что ему нужно все-таки выполнять свои обязанности.

Яшина разведка прошла успешно. Он разузнал многое и принес рыжему Алеше интересные сведения.

Со времени Яшиной разведки Слободка еще больше .невзлюбила Первомайку, и на это были веские причины. Теперь можно было догадываться, почему Первомайка держит себя так заносчиво и непокорно.

Яша разузнал, что белобрысый Костя увлек всех первомайских ребят волейболом. Волейбольный мяч и сетку прислал Косте его дядя из города. Теперь Первомайка целый день режется в волейбол. Первомайские ребята вместе ходят в лес, вместе купаются, вместе проводят почти все свое время. Но это еще не все. Костя подбил первомайских ребят, и они клеят какие-то планеры. Эти планеры будто бы сами будут летать в воздухе. В планеры Слободка, между прочим, не поверила. Рыжий Алеша авторитетно заявил, что никакой фанерный планер в воздухе не удержится, потому что это же тебе не легкий бумажный змей. С этой мыслью согласились все.

Обстановка складывалась не очень хорошо. Теперь уже каждый понимал, что рогатками можно пугать воробьев, а не первомайских ребят. Раз у них дружба - значит, разбить их будет нелегко.

Снова Слободка с надеждой посматривала на Алешу Тарабана, он один мог подсказать правильное решение. А Алеша между тем думал. Он думал на этот раз очень долго.

- Вечером полезем в Салвесев сад,- сказал Алеша.- Нарвем яблок. Но есть их не будем. Я сам посчитаю, кто сколько нарвет.

Все с удивлением встретили этот приказ главнокомандующего. Налет на сад Салвеся предпринимался не впервые, но никогда еще Алеша не требовал ничего подобного. Правда, и раньше для Алеши ребята вытаскивали из-за пазухи по лучшему яблоку, чтобы он попробовал. Но отдать ему все яблоки - это было уже слишком даже для Алеши. Слободка стояла хмурая и с вызовом смотрела на своего вожака…

- Я сказал: не будем есть яблок и все,- разозлился от этих настороженных взглядов Алеша.- Не бойтесь, сам я их не съем. Пересчитаем…

Наконец Тарабан что-то придумал. Это выяснилось после того, как он отозвал в сторону командиров полков Змитрока Колошкана и Алеся Бахилку и стал с ними совещаться. Командиры после Алешиного таинственного шепота весело захохотали. Было ясно, что готовится что-то интересное, поэтому Яша вместе со всеми охотно полез под вечер в сад Салвеся. И хотя он знал, что яблок попробовать сегодня не придется, все же налотошил их полную пазуху.

Яблок было много. Алеша пересчитал, сколько нарвал каждый, а потом разрешил съесть по три яблока командирам и по два яблока - рядовым бойцам. Яша съел два самых крохотных яблочка. Остальные забрал Алеша.

Назавтра все стало ясней ясного. Когда Яша пришел к Тарабанам во двор, он увидел там Аркадия Понедельника и еще нескольких ребят, которые жили в пристанционном поселке. Они ели яблоки Салвеся, которыми их щедро угощал Алеша. Тарабан же договаривался с Аркадием Понедельником насчет совместного выступления против Первомайки. Договор был заключен. Аркадий обещал выставить восемь человек. Это давало Слободке большое преимущество в силе. Теперь можно было смело идти войной на непокорную Первомайку.

Через два дня около Титова прудка разгорелся бой. Бой этот был коротким. Первомайка сначала не сдавалась. Она заняла выгодные позиции и мужественно оборонялась. У первомайских ребят к тому же оказались рогатки, так что никакого преимущества у Слободки не было. Но Костя Кветка, который командовал вражеским войском, не знал, что судьба этой битвы уже заранее решена. Он не знал, что с тыла подкрадывается Аркадий Понедельник и еще семь ребят, которые стали союзниками Слободки. И когда станционные хлопцы бросились в атаку с тыла, ряды первомайцев дрогнули. Часть вражеского войска пустилась наутек, а другая часть вместе с Костей Кветкой попала в плен.

Яша впервые познал великую радость победы. В него два раза попали комьями земли, но ему ни ка-пельки не болело. Он гордился, как и все, что Первомайка разбита и что она теперь носа не сунет к Титову прудку.

Захваченным пленным и самому Косте Кветке учинили допрос. Допрашивал сам рыжий Алеша. Он справлялся насчет того, сколько живой силы и оружия во вражеском войске, какую военную подготовку оно прошло. Костя Кветка молчал. Он опустил свою белую голову и не говорил ни слова. Яша даже пожалел тогда самого Костю. Пожалуй, не стоило его так мучить. Хватит с него и стыда. Разве это приятно - попасть в плен?..

Костю и тех, кто вместе с ним был захвачен в плен, отпустили только в сумерки. Поражение первомайским ребятам обошлось дорого. Во-первых, им пришлось отказаться от Титова прудка. Первомайцы имели право купаться только под вечер, в мутной и грязной воде.

Вдобавок к этому Первомайка разоружалась. Все рогатки, принадлежавшие вражескому войску, к вечеру были переданы рыжему Алеше. Этими рогатками он вооружил ребят, которые пришли на помощь Слободке вместе с Аркадием Понедельником. Самому Аркадию Алеша дал целых две рогатки.

Но самым тяжелым для Первомайки было не это. С утратой рогаток и даже Титова прудка можно было кое-как примириться. Алеша Тарабан потребовал еще в качестве выкупа за пленных и самого Костю Кветку волейбольный мяч с сеткой. На такие условия белобрысый Костя долго не соглашался. Но сила была не на его стороне. К тому же Тарабан твердо заявил, что не отпустит пленных и самого Костю до тех пор, пока не будут принесены сетка и волейбольный мяч. Косте все же пришлось согласиться на это. Мяч и сетку приволок Аркадий Понедельник, который сейчас уже выступал посредником между двумя улицами. Пленных отпустили.

Радостно возвращалась Слободка от Титова прудка. Победа была полная. Яша чувствовал себя на седьмом небе. У мальчика не было даже капли обиды на Алешу за его прежние насмешки. Если бы Алеша приказал теперь Яше вымыть ему ноги, он ни минуты не колебался бы. О такой победе над Первомайкой, которой добился Алеша, Яша даже не мечтал. Так им и надо, этим гордецам, пускай не задаются! Яшину грудь распирала гордость за свою Слободку, за рыжего Алешу, такого храброго и умного…

Несколько дней Слободка жила впечатлениями последнего боя. Может, сто раз вспоминались все подробности этой поистине героической баталии, поведение каждого, кто принимал в ней участие. Яшу похвалил сам Алеша. Перед всем войском он сказал, что Яша не трус, что он и в разведку ходил смело и хорошо воевал около прудка. Если раньше Яша еще не знал, что такое полное счастье, то теперь он в избытке наслаждался этим удивительным чувством.

Сетку повесили на выгоне около Алешиного двора. Слободка теперь с утра до вечера играла в волейбол. Яша приходил домой только в сумерки, усталый и счастливый. Иной раз он забывал даже пообедать. Он мог бы и не ужинать, если бы не мать. Но она не хотела понимать ничего и постоянно, стоило Яше опоздать, хваталась за метлу. И все-таки это была мелочь в сравнении с той огромной радостью, которую сулил Яше каждый новый день.

Лето проносилось веселым хороводом незабываемых впечатлений. Оно щедро дарило ясные теплые дни, заполненные большими и маленькими приключениями, звездные вечера с их колокольчиками лошадей на пастбище и неслышным полетом летучих мышей, оно не жалело земляники, вишен, яблок и многих других чудесных вещей. Это лето, как никогда, сплотило Слободку. Ребята всюду ходили гуртом. Они побывали даже в пуще, где, по сведению родителей, водились настоящие лоси, устраивали походы на далекую речушку Ведрицу, лазили на маяк, с вершины которого были видны не только все деревенские окрестности, но и открывались взору новые, совсем неизведанные горизонты.