— «Она»? — переспросила мастер Чен.

— Асажж Вентресс.

Падаван, принесшая воду, невольно вскрикнула. Йода посмотрел на нее, строго нахмурив лоб. Лишь те, кто очень хорошо знали мастера, могли бы заметить в его глазах веселые искорки.

— Большие уши у этих маленьких графинов! Нет других занятий у тебя, Лазутчик?

— Вообще-то нет, — ответила та. — Мы уже поужинали, и до завтра у меня нет никаких срочных дел. То есть я, в принципе, собиралась позаниматься в спортзале, но это может…

Девица покраснела и сконфуженно умолкла под взглядами четырех мастеров.

— Падаван Лазутчик, — сурово произнес Мейс Винду. — Меня удивляет, что у тебя так много свободного времени накануне Турнира учеников. Я не могу допустить, чтобы ты скучала. Может, подыскать тебе занятие?

Девица сглотнула.

— Нет, мастер Винду. Не нужно. Как вы сказали… я пойду… тренироваться… — Она поклонилась и, пятясь, вышла из комнаты, задвинув за собой дверь почти до упора. Сквозь щель был виден только один ее зеленый глаз. — Но если вам что-нибудь понадобиться, вы всегда…

— Лазутчик!

— Да-да!

И дверь, щелкнув, захлопнулась. Мейс Винду покачал головой:

— Сила в ней слаба. Не знаю…

Мастер Чен подняла руку, и Мейс умолк. Мускулистые пальцы Чен были и впрямь словно сделаны из железа; за годы тренировок суставы на ее руках покрылись мозолями. Она махнула рукой в сторону двери, сделав небольшой толчок Силой. Дверь хлопнула, и до мастеров донесся сдавленный вопль. Спустя мгновение они услышали быстрый топот удаляющихся шагов.

Мейс Винду нетерпеливо передернул плечами:

— Не знаю, что Шанкар в ней увидела.

— Мы никогда не узнаем, — ответил Джей Марук.

Все замолчали, вспомнив Шанкар Ким — одну из джедаев, павших на арене Геонозиса. Поначалу в память о той ужасной бойне проводились церемонии и ночные службы. Но время и неутихающая война внесли свои коррективы, и ныне на теле Ордена кровоточила не одна рана, а множество. Каждую неделю-две приходила весть об очередном товарище, погибшем в битве на Тустре, или взорванном на высокой орбите над Вейладном, или убитом во время дипломатической миссии на Деварон.

— Откровенно говоря, — продолжал Мейс, — меня удивляет, что ее вообще взяли в падаваны.

Йода медленно помахивал посохом над полом, как будто помешивая воду в пруду, невидимом для всех, кроме него.

— В Сельскохозяйственный корпус [2] отдать ее нужно, ты считаешь?

— Вообще-то да, считаю. — В голосе Мейса появились нотки сочувствия. — В этом нет никакого позора. Когда видишь, сколько ей приходится заниматься, чтобы не отставать от детей много младше ее… Возможно, было бы милосерднее дать ей работу, отвечающую ее уровню.

Йода наклонил голову и с любопытством посмотрел на Мейса.

— Вижу ее усилия также и я. Но если заставить ее остановиться, не скажет тебе она, что это «милосердно»!

— Может, и не скажет, — угрюмо произнес Джей Марук. — Дети не всегда хотят того, что для них лучше.

— Так же, как и мастера-джедаи, — сухо ответил Йода.

Раненый мастер подался вперед.

— Позвольте быть откровенным. Само собой, не каждая пара «рыцарь-падаван» — это Оби-Ван и Энакин, но загвоздка в том, что идет война. Послать джедая в бой в компании падавана, которому он не сможет доверить даже его собственную жизнь — значит подвергать бессмысленному риску две жизни — жизни, которыми Республика не может разбрасываться.

— Сила в Лазутчике не столь велика, как хотелось бы, — согласилась Айлина. — Но она учится у меня уже много лет. У нее хорошая техника. Она смышленая и верная. Она пытается быть наравне со всеми.

— Нельзя пытаться, — сказал мастер Марук, непроизвольно скопировав голос Йоды; когда-то давным-давно он прославился этим умением среди мальчишек Храма. — Надо делать.

Остальные три джедая виновато посмотрели на Йоду. Учитель фыркнул, но вокруг его глаз легли веселые морщинки.

— М-м. Думаю об учениках я. Так значит, лучше всего мне идти в бой с тем учеником, в ком Сила мощнее всего течет, хм-м? С юным Скайуокером, полагаешь ты?

— Он не отшлифован, — сказала Айлина.

— И слишком импульсивен, — прибавил Мейс.

— Хм. — Йода снова поводил палкой. — Значит, лучшим из лучших самый сильный ученик будет, да? Самый мудрый? Самый искушенный в путях Силы? — Он важно кивнул. — Лучшим из всех Дуку будет тогда!

Его взгляд по очереди остановился на каждом из джедаев, и каждый отвел глаза.

— Наш величайший ученик! — Уши Йоды встопорщились и снова поникли. — Наша величайшая неудача.

Древний мастер проковылял к подносу и налил себе стакан воды.

— Довольно об этом. Историю свою доскажи нам, мастер Марук.

— Вентресс нашла меня, — сказал Джей. — Мы сражались. Я проиграл.

Его обожженная рука опять начала дрожать.

— Она отобрала у меня меч. Я приготовился к смертельному удару, но она взяла меня в плен. Завязала мне глаза и запихнула в спидер. Путешествие было коротким, не дольше часа. В конце его нас ждал граф Дуку.

— А! — Мейс Винду подался вперед. — Так значит, Дуку на Вжуне!

— И ты ушел живым от Дуку и Вентресс! — сказала Айлина.

Обожженные губы Марука раздвинула безрадостная усмешка.

— Пусть это не вводит вас в заблуждение. Я здесь только потому, что так пожелал Дуку. Вентресс убила бы меня, если бы могла, она это очень ясно дала понять, но Дуку был нужен посланец. Такой, которому он мог бы доверять. — Голос джедая был исполнен иронии. — Который первым делом пришел бы сюда, а не в Сенат. Он особенно подчеркнул, что я должен передать послание лично мастеру Йоде и только в Храме, вдали от посторонних глаз.

— И что же гласит это срочное послание? — спросил Мейс Винду.

— Он сказал, что хочет мира.

Джей Марук обвел взглядом недоверчивые лица джедаев и пожал плечами.

— Мира! — злобно бросила мастер Чен. — Биооружие уничтожает миллионы невинных на Хоногре, [3] а он хочет мира! Республика разваливается, словно горелые бревна в костре, а он хочет мира! Могу себе представить, что за мир он имеет в виду.

— Дуку предполагал, что мы будем… э-э… осторожны.

Джей Марук просунул руку в карман под плащом.

— Он сказал, что отсылает меня обратно с подарком и вопросом для мастера Йоды. Подарком была моя жизнь. Но вопрос — вот он…

Он вынул руку из кармана и раскрыл ее. На дрожащей ладони лежала раковина — самая обыкновенная раковина, какую ребенок может отыскать на океанском берегу любого из тысячи миров. Джедаи непонимающе уставились на нее, но Йода неожиданно потерял хладнокровие. Он резко втянул в себя воздух и нахмурился.

— Учитель? — Джей Марук оторвался от созерцания раковины. — Я вез эту штуку через пол-галактики. Но что она означает?

Шестьдесят три стандартных года назад…

Вечер. Темно-синее небо над обширной территорией Храма джедаев. В храмовых садах, обнесенных стенами, вечернее небо отражается в искусственном пруду, украшенном орнаментом. На камне у пруда сидит самый способный из учеников Йоды и смотрит в воду. В руке он держит раковину, пальцы пробегают по ее гладким обводам. Перед ним на поверхности воды танцуют легконогие водомерки.

Подобно им, внимание ученика танцует на поверхности тишины, скользя над бездонными глубинами Силы. Он всегда был легконогим; Сила идет рябью под его концентрацией, но без труда держит его на плаву. Однако сегодня, по некоторой причине, он печален и чувствует себя каким-то странно тяжелым. Как будто он впервые осознал, как легко было бы позволить ноге провалиться глубоко в эту энергию — погрузиться в темные глубины и утонуть.

Топ, топ, стук. Топ, топ, стук. Приближаются шаги — раз, два, затем звук удара посоха по усыпанной белой галькой дорожке. Появляется слабый свет, он исходит со стороны помещения учителей — огонек, движущийся сквозь путаницу листьев и лоз. Присутствие знакомо ученику, он чувствует Йоду, чей древний разум сияет так же ярко, как его фонарь, задолго до того, как силуэт старика покажется из-за угла и великий мастер Ордена джедаев медленно вскарабкается наверх, чтобы сесть рядом.