Да, Друстан носил отличительный знак воина, синюю татуировку, которая рассекала его лоб и змеилась по щекам. Она выглядела чужестранной и варварской, но не уродливой, а темные глаза Друстана на ее фоне казались печальными и красивыми. Его плечи накрывал плед из рыжей шерсти, сколотый золотой фибулой.

– Ты – голос лебедя, – обратился он ко мне по-круитски, пристально глядя в глаза. – Что она хочет мне сказать?

Если бы он не заговорил первым… Друстан своим диковатым видом внушил мне страх, так что я не могла сходу сообразить, с какими словами к нему обратиться. Но что-то трогательное прозвучало в его голосе: легкие нотки надежды и юношеской неуверенности, которые легко различил мой тренированный слух. Я встала, сняла с шеи цепочку и протянула принцу золотую печатку Роланда. Перстень закачался между нами.

– Милорд круарх, – заговорила я нараспев, – Исандра де ла Курсель, королева Земли Ангелов, во исполнение уговора готова стать вашей женой.

Друстан маб Нектхана взял кольцо и крепко сжал в кулаке. Посмотрел на свою мать и трех сестер, которые одновременно кивнули.

– И какова же цена этого союза? – отрывисто спросил он.

Я посмотрела в его темные глаза, выделяющиеся на синем лице, глаза, видевшие потери и предательство, видевшие убийство отца. На мгновение мы поняли друг друга, принц пиктов и я.

– Земле Ангелов угрожает вражеское вторжение, – тихо начала я. – Если вы вернете себе трон Альбы, Хозяин Проливов пропустит вас на материк. Вот и цена: вы поможете невесте удержать ангелийский престол. Такова цена брака с королевой Земли Ангелов, милорд.

Друстан перевел взгляд на Близнецов.

Владыки далриад оживились на своих тронах. Грайне наклонилась вперед, а Имонн, наоборот, вжался в спинку, словно избегая взгляда круарха.

– Что скажете, родные? – спросил Друстан по-круитски, его темные глаза сверкали. – Ты ждал знака, Имонн, так вот же он перед тобой. Давайте возьмемся за оружие, давайте вернем себе Альбу. Люди Маэлькона разбегутся, а Хозяин Проливов вознаградит нас, сделав море спокойным, как ковер. Что скажете?

– Я скажу… – Грайне набрала в грудь воздуха.

– Нет, – оборвал ее Имонн, схватившись за свою гривну, и медленно продолжил на круитском: – Нет. – Он упрямо покачал головой. – Риск слишком велик, а этот знак ничтожно мало значит. Разве эти вестники нам помощники? Привели ли они нам армию? Привезли ли оружие? – Он открыл сундучок и показал всем его сугубо мирное содержимое, благоухающее специями. Грайне что-то одобрительно пробормотала, вытягивая отрез расшитого золотом зеленого шелка. – Нет! – Имонн захлопнул крышку, едва не прищемив сестре пальцы. – Нам привезли лишь слова да безделушки!

– Дагда Мор! – рявкнула на него Грайне. Ее глаза метали молнии. – Ты дурак и трус! Я скажу…

– Говори что хочешь! – напустился на нее брат, вновь переходя на эйрийский диалект. – Далриады и шага не сделают, если мы вместе им не прикажем! Мы и так достаточно настрадались, стараясь удержать эти земли!

Не было надежды, что я неверно расслышала: смысл разговора прочитывался по одним лишь лицам Близнецов. Русс, Жослен и Гиацинт хмуро наблюдали за ссорой.

– Имонн, – повысил голос Друстан, отчего Близнецы разом замолчали. – Ты правишь этой землей только потому, что мой отец в свое время уважил обещание Кинхила Ру, данное далриадам. Кроме того, народ Куллах Горрьим ни за что не пойдет против меня, равно как и многие из Тарбх Кро, так что Маэлькон имеет шанс поднять на войну только людей Красного Быка. Но как насчет твоих детей и их детей?

– Который будут рождаться и жить с мыслью, что их отец и дед трус! – выпалила Грайне. – Если мы не…

– Хватит! – выкрикнул Имонн, хватаясь за голову, и обратился к Друстану: – Думаете, народ Альбы согласится служить калеке, милорд?

Среди круитских воинов раздался ропот, а одна из сестер Друстана втянула воздух, приготовившись дать отпор, но мать легким прикосновением заставила ее промолчать. Друстан маб Нектхана рассмеялся, обнажив крепкие белые зубы, и вытянул руки. Рыжий плед соскользнул с обнаженных плеч, украшенных витиеватой синей татуировкой, которая змеилась до самых запястий, где синели так же наколотые на коже браслеты.

– А сам-то ты как думаешь, брат? Они уже служили мне и не раз. Когда я в седле, то у меня аж четыре сильных, здоровых ноги, и этого достаточно.

В тот миг я не удержалась и посмотрела на его увечную ногу, хотя до тех пор воздерживалась. Да, высокие кожаные ботинки не скрывали, что его правая щиколотка искривлена, из-за чего подошва не полностью становится на землю. А в остальном правая нога принца выглядела такой же жилистой и мускулистой, как и левая.

– Готов сразиться со мной на мечах и посмотреть, гожусь ли я для битвы? – тихо спросил Друстан, и Имонн отвел взгляд. – В таком случае ты ответил на свой вопрос, брат.

Воспользовавшись паузой, я быстро перевела этот диалог на ангелийский. Квинтилий Русс помрачнел, а Жослен посмотрел на Имонна и пробурчал с совершенно нехарактерной для кассилианцев яростью:

– Сразился бы я с ним – охота посмотреть, как ему понравятся мои «безделушки».

Между тем в тронном зале разгорелся спор, круиты и далриады принялись переругиваться и даже толкаться. Грайне вклинилась в свару и стала что-то вдалбливать одному из пиктов, наполовину вытащив меч из ножен. Было удивительно наблюдать вооруженную женщину с мужскими повадками; как я узнала позже, права на оружие удостаивались не все, а лишь самые сильные из женщин-далриад. Богатырки почитались и среди пиктов, хотя та же Нектхана и ее дочери не стали ввязываться в стычку. Напротив, они единственные из всех альбанцев сохраняли спокойствие, наблюдая за развертывающейся распрей в восемь одинаковых темных глаз.

Наконец Имонн с криком встал с трона, и шумное скопление спорщиков разошлось по сторонам. Близнецы довольно долго препирались, пока Имонн не вскинул руки, сдаваясь.

– Перед нами слишком важный вопрос, чтобы спешить с решением, – заявил он на круитском, глядя на меня. – Мы с благодарностью принимаем тебя и твои дары, Федра из Земли Ангелов. Сегодня мы устроим пир в честь вашего посольства, а завтра вернемся к этому разговору. Утро вечера мудренее. Вы согласны, мой принц?

Друстан кивнул, но вместо него речь повела Нектхана:

– Разумно говорите, милорд Имонн, – сказала она еще более глубоким и мелодичным голосом, чем ее дочь Мойред.

– Ага, уж что-что, а говорить-то он умеет, – презрительно бросила Грайне, тряхнув рыжими волосами. – Говорит и говорит, пока судьи не закрывают ладонями уши, умоляя его заткнуться!

Губы Нектханы дернулись, словно сдерживая невольную улыбку.

– Такое умение – великий дар, это не подлежит сомнению. Но наши дорогие гости, верно, еле на ногах стоят после трудной дороги. Не предложить ли им отдохнуть и освежиться?

– Дагда! – Грайне оценивающе нас оглядела. – Да, конечно. – Хлопнув в ладоши, она призвала слуг. Оставив хозяйственные вопросы на попечение сестры, Имонн завернулся в накидку и с видом оскорбленного достоинства вышел из зала, уводя с собой воинов-далриад. Принц Друстан собрал вокруг себя круитов и что-то тихо им втолковывал. Я успела кое-что услышать: он поручил своим солдатам распространить среди далриад весть, что предстоит славная битва.

– Не бойся, – раздался рядом певучий голос. Я повернулась и увидела, что мне улыбаются Нектхана и ее дочери, младшей из которых оказалась Мойред. – Близнецы как разные лошади в парной упряжке, – продолжила мать круарха, кивая на Грайне. – Она рвется вперед, а он упирается всеми копытами. Но если ты сумеешь найти между ними равновесие, установить между ними согласие, то обгонишь ветер.

– И как же мне это сделать? – взмолилась я.

Но Нектхана лишь коснулась моего лба, с улыбкой глядя мне в глаза.

– Ты обязательно отыщешь способ. Для этого ты избрана.

Женщины развернулись и медленно покинули зал. Я, пожимая плечами, повернулась к своим спутникам.

– Итак, нам нужно каким-то способом привести Близнецов в равновесие, – хмуро пояснила я. – Если имеете идеи, прошу поделиться.