Грег прищурился, вмиг постигнув суть происходящего.

— Ты не модель!

— Я? Конечно нет!

Подобного признания Беркли ожидал меньше всего. Он-то решил, что Нэнси проникла в студию, чтобы с налету сделать себе имя в том бизнесе, которым все они занимались. Время от времени такое случалось. Логичнее всего было бы ожидать от нее попытки выкрутиться. Но если она не модель, то что делает в студии и почему разделась?

— Кто ты такая?

— Я же сказала, — обиженно произнесла девушка. — Меня зовут Нэнси. Нэнси Джонатан. Ваша сестра прислала меня, чтобы…

— Моя сестра? Так это Лу прислала тебя?

Нэнси кивнула. Грег заметил, как при этом колыхнулась грудь под ее рукой. Он закрыл глаза. А когда открыл, увидел, что Нэнси, сойдя с подиума, натягивает чей-то небрежно брошенный на спинку стула халат.

— Именно так, — подтвердила она. — Лу направила меня сюда на работу. В качестве вашей ассистентки.

— Ассистентки… — машинально повторил Беркли.

— Верно, — с достоинством кивнула Нэнси. Одевшись, она почувствовала себя увереннее. — Лу сказала, что вы согласились принять меня. Это правда?

Грег скрипнул зубами:

— Может быть…

— То есть как? — встревожилась Нэнси.

Беркли вздохнул.

— Ну да, наверняка я согласился!

Но только потому, что он никогда не перечил сестре. Грег многим был ей обязан. Их родители умерли, когда ему едва исполнилось тринадцать, а Лу — двадцать. Она практически в одиночку подняла брата. Для этого ей пришлось оставить учебу и вернуться домой. Позже Лу обеспечила Грегу обучение в университете. Она верила в него и поддерживала всю жизнь.

И Грег никогда не смел ответить отказом на те немногие просьбы, которые изредка поступали от сестры. Но иногда он все же позволял себе посредством тона голоса дать ей понять, что на самом деле ему не слишком хочется выполнять поручение. Лу никогда не напирала.

До этого конкретного случая.

Почувствовав прилив бешенства — и злясь то ли на Лу, то ли на Нэнси, то ли на себя самого, — Беркли заорал:

— Если ты собиралась стать моей ассистенткой, тогда какого дьявола оголилась?

— Потому что ты приказал мне! — тоже повысила голос Нэнси, позабыв, что говорит с потенциальным боссом.

Вот как? Оказывается, этого достаточно! Беркли удивленно заморгал.

— Хочешь сказать, что, если бы я подошел к тебе на улице и велел скинуть одежку, ты бы повиновалась?

— Еще чего! — На этот раз Нэнси так побагровела, что Беркли даже испытал прилив некоего злорадства. — Просто Лу предупредила меня, что я обязана буду выполнять абсолютно все твои поручения. — Она помедлила, потом пояснила: — Все, что потребуется в ходе работы.

Их взгляды встретились. Схлестнулись.

Надо отдать Нэнси должное, она не отвела глаз. Вероятно, ее ставка была высока и потому отступление равнялось провалу.

Дыхание Нэнси было столь бурным, что Грег видел, как под мягкой тканью халата вздымается грудь. Его мозг на мгновение озарился захватывающим видением наготы этих упругих выпуклостей.

Несмотря на то, что Нэнси была блондинкой, кожа ее не была бледной, как у большинства светловолосых женщин. И грудь у нее имела приятный медовый оттенок. К сожалению, сейчас она была скрыта халатом. Грег предпочел бы видеть Нэнси нагой.

Однако он догадывался, что ему больше никогда не доведется лицезреть эту девушку без одежды.

Тем лучше, подумал Беркли, остро осознавая, как сильно задела его увиденная сегодня картина.

— Почему ты снимать ее? — с беспокойством спросила наблюдавшая за Грегом и Нэнси Ванда. — Ты не мочь этого делать. Я шестой девушка! — стукнула она себя кулаком в почти мальчишескую грудь.

— Ванда… — начал успокаивать ее Беркли.

Но она, не обращая ни на что внимания, шагнула вперед, взяла его лицо в ладони и запечатлела на губах звонкий поцелуй.

— Ты начнешь работать, да? Простишь меня, что я опоздать?

— Да-да, конечно… — автоматически пробормотал Грег, спеша высвободиться. Его взгляд невольно вернулся к Нэнси, которая продолжала стоять на месте.

Девушки на подиуме зашушукались. Ванда нетерпеливо позвала:

— Грег!

— А? — Беркли наконец-то удалось вернуться к реальности. — Ступай к остальным! — велел он Ванде. — Начнем сначала. Думаю, скоро управимся. Вы уже знаете, что от вас требуется.

— А как же я? — спросила Нэнси. — Что мне теперь делать?

Грег еще раз посмотрел на нее. И ему почудилось, что он обрел возможность видеть тело сквозь ткань. Все его мышцы напряглись.

Спустя мгновение Беркли принял решение.

— Поезжай домой.

Домой?

Нет, Нэнси не посмеет так скоро вернуться в Престонвилл! Только не после всей той шумихи, которую она подняла перед отбытием в Лондон.

Нэнси вернулась в крошечную раздевалку, где, прижав к пылающим щекам ладони, некоторое время прислушивалась к голосу Беркли, приказывавшего девушкам расположиться то так, то этак.

Лицо Нэнси горело. Тело дышало жаром. Если нечто подобное происходит во время так называемых приливов в период женской менопаузы, то в этом, мягко говоря, мало приятного.

Впрочем, до того возраста, когда начинается климакс, Нэнси не доживет. Она умрет раньше. От стыда.

Быстренько надев белье, она нырнула в платье, причем проделала все это, дыша так тяжело, будто пробежала марафонскую дистанцию. Ей никак не удавалось попасть ногой в туфлю. Наконец она справилась с этой задачей и попыталась было обновить помаду на губах, но дрожащие руки совершенно отказывались повиноваться ей. В конце концов от этой идеи пришлось отказаться, иначе Нэнси выглядела бы как трехлетняя девчушка, добравшаяся до маминой помады и извозившая себе половину лица.

Как бы то ни было, теперь Нэнси была одета, а следовательно, вооружена. Но в студию она не вернулась бы даже под страхом смерти, ведь там находится Грег Беркли!

Она чувствовала себя полностью раздавленной. А он почему-то все время злился.

Кстати, с чего бы ему гневаться?

Это не он, а Нэнси оголилась при всех! К тому же по первому его требованию.

Интересно, о чем она думала?

По правде сказать, в тот момент Нэнси не думала вовсе. Если бы ее мозг работал как следует, она непременно сообразила бы, что такому известному фотографу, как Грег Беркли, даже в голову не придет снимать прибывшую невесть откуда провинциальную дуреху!

Но в ту минуту в ее ушах звучал категорический приказ фотографа, а в памяти — напутствие Лу, которая предупреждала, что иногда возникают такие ситуации, когда Грег просит ассистентку временно занять место одной из моделей, пока будет производиться настройка освещения и тому подобное. В итоге случилось обыкновенное недоразумение.

Нэнси нервно хихикнула над собственной глупостью, но тут же умолкла. Чувство стыда охватило ее с новой силой. Хотя одновременно в происшествии просматривалась и смешная сторона.

Боже, что сказал бы Чак!

Разумеется, жених ни о чем не узнает, потому что Нэнси никогда не признается ему в своем позоре. Чак Бойлер и так обманывается в вопросе, касающемся ее летней работы, как он выразился, в большом опасном городе. И до сих пор не понимает, зачем вообще невесте понадобилось отправляться в Лондон.

— Мне необходимо там побывать, — убеждала его она. — Ничего со мною не случится. В Лондоне столько интересного! Кроме того, мне необходим этот опыт, новые ощущения…

Сегодня Нэнси испытала их с лихвой. Можно сказать, с головой окунулась. Подумать только, она вышагивала перед своим работодателем в чем мать родила!

Нет, о таком откровенничать не стоит.

Только вот… что, если Грег Беркли поделится подробностями этой истории с сестрой?

Нет, он не посмеет! Или?.. Ох, только не это!

В студии вдруг стало шумно, все разом заговорили. Наверное, съемка закончилась. Громче остальных звучал голос рыжеволосой красотки, заменившей Нэнси. Смешной акцент странным образом окрашивал ее голос оттенком чувственности. Беркли тоже что-то говорил, но как-то равнодушно, словно общение с нагими куколками происходит у него каждый день.