Кран, разумеется, «детям» не доверяют, позволяют только смотреть, задрав головы и завистливо вздыхая: кран – это несколько репульсорных платформ, между ними на тросах подвешивается груз, поднимается и выравнивается буквально по сантиметру.

Места для установки башен подбирались специально: на открытых возвышенностях, во-первых, чтобы использовать энергию ветра, а во-вторых – чтобы потоки продуцированного кислорода распределялись естественным образом. Верхние кольца конструкции перфорированы, туда засасывается воздух. Внутри, в корпусе, происходит таинство превращения. Так себе таинство, на самом деле, потому что принципы работы башни проходят в старших классах средней школы. Основой процесса является катализатор, которым заполнен промежуток между двойными стенами. Ну и процесс отъема связанного кислорода требует энергии. Генератор у каждой башни автономный, свой, а процессом можно управлять с удаленного терминала. И правильно. Башни по всей планете стоят, проверять их не наездишься, а держать при каждой техника с семьей – слишком расточительно.

Через отверстия внизу выходит кислород, а побочный продукт процесса – концентрированные удобрения, главным образом азотные. Гранулированный полуфабрикат заполняет отведенные ему полости и связывает поступающий к нему азот из внешнего воздуха. Этот вот полуфабрикат и был основным грузом каравана, приведенного Новой Надеждой к Либеллину-IV, он и еще такой же полуфабрикат, из которого изготовят плодородную почву. Распределят его тонким слоем на опытных делянках – здесь тоже не обойдется без бульдозеров! – и заложат в него своего рода «бомбу», штамм быстроразмножающихся и самоликвидирующихся почвенных бактерий. Самоликвидация – обязательное условие, потому что «чистые звери, народ, эти твари: любую органику сожрут и переварят в считанные минуты». Для каждой планеты этот штамм свой, микробиологи конструируют его на месте, однако госпожа Монти не побоялась раскрыть секрет: есть несколько базовых форм, подогнать которые под конкретную биохимию – все равно, что подготовить к работе действующий механизм. Всякий раз изобретать его заново вовсе не требуется.

Тонкость не в соблюдении технологии, технологии как раз самые простые. Все процессы должны быть тщательно сбалансированы, потому что они обратимы. Кислород слишком активен, поэтому очень важно – им прочитали лекцию на этот счет – чтобы его концентрация вокруг башен не превышала критическую.

А ведь и правда, спросят у Брюса, каков он был, Либеллин-VI, и что ответит? Наверное, лучше всего ему запомнился ветер. Выросший на Нереиде, он вообще был неравнодушен к ветру. На голых взлобьях, где громоздились башни, похожие на шахматные туры, все гудело, а тросы растяжки, которыми двухсотметровые громады крепились, начиная от середины высоты, пели как струны. Оставаясь в кабине один, он располяризовывал шлем и открывал канал внешнего звука. Вкупе с вибрацией кабины дыхание планеты было как орган, и хотелось уже отделаться поскорее от искусственной защиты, иметь простую возможность утереть рукой потный лоб и почесать под лопаткой. Костюм отсекает весь внешний ультрафиолет, поэтому медики настаивают на обязательном солярии, но какой уж тут солярий, когда ты до душа еле дотаскиваешь ноги, не глядя ешь свой рисовый концентрат и валишься на койку как подрубленный. Никакие хождения и разговоры не тревожат твой сон.

Между тем, тело башни – пушка, из которой выстреливается в атмосферу трехатомный кислород. Создаваемый таким образом озоновый слой должен поглощать жесткое излучение горячей звезды Либеллин. Нам скажут, когда можно.

Однако полная сила двух парней, потребная, чтобы удержать его, озадачила Брюса. И то еще, что если бы он чуть сильнее хотел врезать Андерсу, – не удержали бы.

Он взрослел, тело его менялось. Хотелось рассмотреть себя подробнее, но не в общей же душевой украдкой протирать запотевшее зеркало и принимать выразительные позы в те куцые минуты, когда там толчется десяток парней, и все друг за дружкой приглядывают и шутят. Впрочем, и так Брюсу было достаточно ясно: свинцовая тяжесть в руках у него не только от усталости. Мышечная масса наросла оттого, что ему целый день приходится шерудить двумя рычагами, выпрыгивать из кабины, запрыгивать обратно, то и дело, торопясь, ворочать тяжелое железо. Эти рельефные кубики на брюшине обещали стать, пожалуй, ничуть не хуже, чем у отца, а плечи, может, еще и пошире.

Один раз Брюс достаточно впечатляюще облажался. Проворонил день, когда лаборатории спустились вниз. Для него это был обычный день: приволок ноги и рухнул лицом вниз, и только назавтра ему недоуменно указали – как же так, молодая жена, комната на двоих в жилом блоке, первая ночь после – скольких? – недель… Поскольку подрываться, бия себя в лоб, было уже поздно, Брюс поступил иначе: состроил снисходительное лицо. Мол, всему свое время… да у нас этих ночей… я управляю своим конем… ну и отчасти – да у меня этих баб… Его не поняли, но, кажется, зауважали. Аби сказала, что у него красивые брови.

Что же касается Мари, то с ней выходило как-то неловко. Несколько раз, когда Брюс являлся «домой» поддержать легенду, ничего не дали им обоим. Ему, сказать по правде, после целого дня тяжелой работы нужно было только место для сна, а она… она приходила позже, и сквозь тяжелую дрему он ощущал ее не как человека, а как образ, тень по ту сторону границы яви, беззвучную и бестелесную. По существу, им и говорить было не о чем. Мари, правда, как будто маячила на грани то ли спросить о чем, то ли рассказать, но выражалось это столь нерешительно и эфемерно, что у Брюса не было ни сил, ни желания докапываться до сути. Хотите, чтобы он гадал по выражению лица, большей частью отвернутого, по напряжению тонких плеч? Не мужское это дело. Нужно чего – прямо скажи.

Да и что бы он услышал? Увлекательные приключения молекулы белка? Или, может, ей интересно, что Андерс сказал, и вообще – «про бульдозер»? О чем вообще говорят мужчина и женщина, если у них нет планов долгой совместной жизни?

Брюс не имел ни малейшего представления о планах Мари Люссак. В те вечера, когда он осчастливливал своим присутствием «семейный» очаг, Мари явно не находила себе места: присядет, и тут же встанет, и бессмысленно перебирает вещи, и не смотрит в глаза… Раньше так не было. Что с этим делать, Брюс не знал, а потому ничего и не делал. У него были другие дела, более обязательные, за которые спросят, и другие друзья, с которыми легко.

В конце концов, их план и не предусматривал ничего «дальше». Им надо было протащить Мари на Либеллин-VI. Сейчас ее уже не вышлют. Сейчас она уже и сама себе – ценный работник при ученой даме Монти, и никто никому ничего не должен. Ложь становится утомительной. Я больше не хочу играть в эту игру. Я в ней ничего не выигрываю.

Изредка просыпаясь среди ночи, ее Брюс так и не видел спящей. Напротив, она что-то писала на своей деке, очень часто, быстро и практически не глядя меняя инфочипы – ну да, мы же имели в виду книгу, но неужели она это всерьез? Я-то просто гнал, разговора ради, ну и чтобы вызвать к себе интерес. Вот только похоже на то, что Брюс Эстергази – последняя штука на Либеллине-VI, способная возбудить принцессу Зиглинды.

Федерация Земель Обетованных образовалась, когда терраформация как прикладная наука только еще зарождалось, она выросла на базе нескольких планет земного или скорее, даже марсианского типа. Первые поселенцы жили в куполах, температуру на поверхности повышали посредством накопления в атмосфере углекислоты, а кислород получали биогенным способом – фотосинтезом чахлых растений, высаженных в местный грунт. Проблемой тогда было буквально все, нормализация планеты требовала четырехсот-пятисот лет, и потому пионеры вырабатывали взятый ресурс подчистую. Жизнь – на нескольких планетах, остальные – сырьевые придатки. Если планета бесперспективна в плане ископаемых и жить на ней нельзя – ее оставляли.

Технологии, однако, не стояли на месте. Со временем развились иные методы, позволявшие преобразовать в кислородную практически любую планету подходящей массы, и толпы людей с переполненных Земель рванулись на выселки. Земли сперва сочли благом одно только избавление от лишних ртов и свободных рук. Никто и подумать не мог, что цивилизация деревенско-хуторского типа окажется способна составить конкуренцию бронированному монстру, вооруженному цифровыми технологиями.