С минуту, львы, казалось, не знали, что делать.
Затем самец под деревом зарычал и улизнул, а другие последовали за ним.
Остальную часть пути до земли Кикаха проделал по воздуху, а затем побежал в том же направлении, что и львы. Он не оглядывался, но надеялся, что у Ананы хватит присутствия духа последовать за ним. Если солдаты поймают ее или даже увидят, они обыщут весь район, логично заключив, что поблизости могут оказаться и другие беглецы.
Он услышал, как топают по земле ее ноги, а потом она оказалась непосредственно позади него. Тут он оглянулся, но не на нее, а в поисках признаков кавалерии. Он увидел, как над небольшим бугром показалась голова солдата, и, схватив Анану, увлек ее в высокую траву.
Послышался крик — всадник увидел их.
Этого и следовало ожидать. А теперь что?
Кикаха встал и посмотрел. Первый всадник уже был виден полностью. Он привстал в стременах и показывал рукой в их направлении. За ним подъезжали и другие. Затем ведущий, взяв пику наперевес, поскакал к ним.
Кикаха оглянулся. Кругом прерия, — здесь и там высокая трава, несколько деревьев. Вдалеке виднелась серая многообразная масса, являвшаяся стадом мамонтов.
Львы скрывались где-то в траве.
— Следуй за мной! — скомандовал он.
Он бросился бежать быстрее, чем когда-либо бегал в жизни. Позади него орали солдаты и цокали копыта лошадей.
Большие кошки должны стать его джокером. Если он сумеет спугнуть их и не попасть в когти сам, то, может быть, они и сбегут от солдат.
Но львы его подвели. Они рассеялись, слегка скача и не паникуя, они просто не желали в данный момент развернуться и драться. Они не представили им возможности бежать, пока встревоженные львы будут рвать лошадей и всадников.
Некоторые из всадников обошли его, а затем повернулись и очутились лицом к нему, образовав полумесяц из пик. Позади него другие пики создали полукольцо. Они с Ананой очутились меж двух полумесяцев без всякого места для маневра, если только не броситься на острия пик.
— Вот что я получил за то, что был слишком умным, — сказал он Анане.
Она не засмеялась. Она и сама не испытывала желания смеяться.
Кикаха испытывал его еще меньше, когда их привели обратно к каравану, связанных и беспомощных. Начальник каравана Клискат уведомил их, что вознаграждение утроили.
Хотя он слышал о Кикахе и, конечно, восхищался им и уважал его как любимчика Господа, но, дела изменились, не так ли?
Кикаха был вынужден признать, что так. Он спросил у Клиската, жив ли еще император. Вопрос удивил Клиската. Конечно же, император жив. Именно он-то и предлагал вознаграждение. Именно он и провозгласил союз с розоволикими чародеями, летавшими в бесколесном фургоне. И так далее.
Намерение Кикахи отговорить караванщиков держать его в плену, разъяснив им истинное положение в Таланаке, не сработало. Имперская система сигнальных барабанов познакомила пограничные городки с условиями в столице.
Верно, что некоторые из этих новостей оказались ложными, но Клискат не поверил Кикахе относительно их. Кикаха не мог винить его.
Двоим пленникам дали полный завтрак, женщины вымыли их, умастили маслом тела и волосы, причесали, надели на них свежую одежду. Во время всего этого начальник каравана, офицеры и взявшие их в плен солдаты спорили. Начальник думал, что солдатам следует поделиться с ним наградой. Офицеры считали, что следует выделить долю и им, а затем притопали несколько представителей остальных караванщиков и потребовали, чтобы вознаграждение было разделено поровну на весь караван.
При этих словах начальник и солдаты начали орать на новоприбывших. Наконец, начальник успокоил их. Он сказал, что есть только один способ решить вопрос: передать дело на рассмотрение императору. По существу это означало передачу дела верховному суду Таланака.
Солдаты возразили. Дело будет тянуться годами, прежде чем его решат. К тому времени судебные издержки пожрут много наградных денег.
Припугнув всех этой угрозой, Клискат предложил компромисс, который, как он надеялся, окажется удовлетворительным: одна треть пойдет солдатам, одна треть гражданским лидерам каравана, начальнику и офицерам, а одна треть будет разделена поровну между оставшихся.
Снова возник спор, продолжавшийся весь обед и ужин. Караван все это время оставался на месте.
Затем, когда все согласились более или менее охотно на дележ награды, начался новый спор. Следует ли каравану двигаться дальше, взяв пленников с собой, в надежде, что магический воздушный корабль появится снова, как обещали розоволикие чародеи.
Тогда можно будет передать пленников чародеям. Или большому отряду солдат следует отвести пленных обратно в Таланак, в то время как караван двинется дальше по своим делам?
Некоторые возражавшие говорили, что чародеи могут и не вернуться, а даже если и вернутся, у них не найдется в лодке места для беглецов.
Другие говорили, что избранные проводить пленников домой могут потребовать всю награду себе. К тому времени, когда караван вернется к цивилизации, может обнаружиться, что конвоиры уже потратили денежки и подавать в суд будет бесполезно.
И так далее, и тому подобное.
Кикаха спросил у одной женщины, как розоволикие обращались с главой каравана.
— Розоволиких было четверо, и каждый занимал кресло в волшебном судне. — ответила она. — Но за них говорил жрец. Он сидел у ног того, что в переднем кресле справа. Розоволикие говорили на языке Господов — я узнаю его, по крайней мере, когда слышу, хотя и не разговариваю на нем, как жрецы — а жрец слушал, а потом говорил с главой на нашем языке.
Поздно ночью, когда луна одолела полпути через небесный мост, спор все еще продолжался. Кикаха с Ананой отправились спать в свои постели из мехов и одеял на верхнем этаже фургона. Они проснулись утром и обнаружили, что лагерь свернут.
Было решено взять пленников с собой в надежде, что волшебная летающая лодка вернется, как обещали ее пассажиры.
Двоим пленникам разрешили идти днем позади фургона. Весь день их караулили шестеро солдат, и еще шесть стояли на страже у фургона ночью.
10
На третью ночь события стали развиваться именно так, как и надеялся Кикаха.
Шестеро караульных отнеслись к решению поделить награду на весь караван очень критически. Они провели добрую часть ночи, перешептываясь между собой, и Кикаха, бодрствовавший часть этого времени и пробовавший свои путы, подслушал многое из сказанного ими.
Он предупредил Анану не устраивать никаких криков или борьбы, если ее разбудят часовые. Их растолкали с предупреждением хранить молчание или умереть с перерезанными глотками. Их провели между двух бессознательных часовых к небольшой группе деревьев. Здесь их ждали лошади, оседланные, навьюченные и готовые принять на спины шестеро солдат и двух пленных, и также запасные вьючные лошади. Отряд медленно отъехал на несколько миль, а затем пустился легким галопом. Их бегство продолжалось всю ночь и половину следующего дня. Они не остановились на привал, пока не почувствовали уверенность, что их не преследуют. Поскольку они покинули Торговую Тропу и повернули далеко на север, то погони не ожидалось.
На следующий день отряд продолжал двигаться параллельно Торговой Тропе. На третий день они направились под углом обратно к ней. Такое долгое пребывание за пределами безопасного Торгового пути заставляло их нервничать.
Кикаха с Ананой ехали в центре отряда. Руки им связали, но не так туго, чтобы они могли держать поводья. В полдень отряд остановился. Они только-только прикончили сваренного в котелках кролика с зеленью, когда раздался крик караульного с ближайшего холма. Он галопом прискакал к ним и крикнул, когда его смогли расслышать:
— Полукони!
Котелки опрокинули на костер, а влажный пепел закидали землей. Солдаты в панике упаковали большую часть своих столовых приборов. Пленников снова заставили сесть на лошадей, и отряд рванулся на юг, к торговой тропе, лежавшей во многих милях от них.