– Ищи таблицу коэффициентов твердости минералов, – в голосе Йеннера уже было ледяное спокойствие, но я понимала – разозлила его. Вот только чем, не могла понять. – И благородная эдель, будьте так любезны, не заляпайте страницы кровью.

Я сжала зубы, но сделал то, о чем он сказал. Увидела искомое и ахнула – у родицита коэффициент был шестнадцать из двадцати.

– Поняла? – процедил мастер. – И куда ты полезла с обычным резцом?

Мне было безумно стыдно – хотелось закрыть лицо руками.

– Дай сюда руку, – приказ он.

Мастер вложил мне в ладонь амулет из алунита. Две минуты и ранка затянулась.

– Спасибо, – тихо прошептала я, боясь даже глаза поднять на Йеннера.

– Пожалуйста, – едко отозвался он. – Через неделю наделаешь с десяток таких. А пока, благородная эдель два дня не будет у меня появляться.

– Почему? – воскликнула я, даже подскочив. Неужели настолько разозлила?

– Значит так, дорогая моя, пока ты не приведешь себя в нормальное состояние, не появляйся здесь. Не знаю что там тебе нужно будет сделать – выспаться, пробежаться по магазинам, накупив тряпок, – тут он посмотрел на мой непрезентабельный наряд и осекся, – что вы там еще женщины делаете? Вот пока ты не будешь способна со всем усердием, спокойствием и прилежанием, а главное желанием, относиться с своим заданиям, я тебе видеть не желаю.

Я ошарашенно молчала.

– Ведь все же нормально было, Астари, – уже спокойнее, даже с ноткой досады и примесью замешательства, добавил мастер. – Что случилось?

– Ничего из того, с чем бы я не смогла справиться, – сухо ответила я. – Спасибо, что не прогоняете меня совсем. Я обещаю, что в положенный срок вернусь и все будет как надо.

– Ну смотри, – задумчиво произнес Йеннер, пропуская меня к выходу.

А вечером меня и Даника встречали у себя Уотинены – мы решили наведаться к ним с ночевкой.

Солнце висело уже у линии горизонта, поэтому пришлось нанимать экипаж – в относительном тепле ехать все ж лучше. Да и сил уже у меня, и тем более у Даника, не нашлось бы для верховой езды. Ещё успеем вдоволь накататься.

Гостеприимный дом полковника стал для меня не в первый раз тем самым убежищем, где я “зализывала раны”. Уж не знаю, что на меня тут так влияло, но именно здесь я оттаивала.

Мы расположились в уютной гостиной. Я забралась с ногами в огромное кресло, в котором даже меня не было видно со стороны спинки. Даник уселся на широкий подлокотник. Нелнас-старший вместе с внуком обосновались на диване.

Эдель Брита еще ранее ушла спать.

– В бейн? – спросил полковник.

Мы с Даником закивали.

Мне с самого начала не везло – загадки попадались сложные, очков выпадало мало. И, как ни странно, я ничуть не злилась. Мне наоборот было хорошо. Перчатки давно были сброшены также, как и условности. Как беззаботная, смешливая девчонка я хохотала над рассказами полковника – он делился старыми военными байками; удивлялась тому, как Даник разговаривал с более старшим по возрасту внуком Уотиненов – как равный, ничем ему не уступающий, а в чем-то даже более сообразительный. Сама же я не задумывалась над тем, что мне нужно говорить, как себя вести. Словно отпустила себя, отпустила все-все мысли. Наверно так себя ощущают пьяные, однако крепче чая я ничего не пила.

Видя моё бедственное положение, Данфер даже стал мне подыгрывать – пытался подсказывать ответы на загадки. И я без зазрения совести принимала его помощь. Радовалась отыгранным ходам, награждала благодарственными объятиями своего спасителя и наслаждалась каждым мгновением чудесного вечера.

Полковник разогнал нас по комнатам ближе к полуночи.

Я заглянула к Данику пожелать хороших снов и не удержалась – обняла ещё раз. Прижала к себе, уткнулась в темноволосую макушку и прошептала:

– Спасибо тебе, хороший мой, – голос подрагивал.

– За что? – Почти черные в свете ночника глаза подопечного смотрела на меня с беспокойством.

– За то, что не побоялся тогда выйти и напроситься в дорогу со мной.

Ответные объятия были не менее крепкие.

Проснулась я как всегда рано. Рассветные лучи только заглядывали в окна, а я уже чувствовала себя выспавшейся.

Тихонько пробралась на кухню, где уже хлопотала эдель БритЭ.

– Доброе утро! – бодро поздоровалась я с ней.

– Ранняя пташка, – улыбнулась она, кивая мне на стол – там уже остывали оладьи. – И тебе доброго. Чего так рано поднялась?

– Да вот, выспалась, – пожала я плечами и выхватила из тарелки один из оладьев. Тут же пришлось вернуть на место и дуть на пальцы.

– Вроде бы воспитанная девушка, – покачала головой хозяйка дома.

– Не люблю я их есть как надо: с ножом, вилкой, – поморщилась я. – Умею, знаю – мне же положено. Но вы же не против, если я отдохну от правил?

Ответ я знала заранее. Эдель Брита улыбнулась, погладила меня по голове и кивнула. А взгляд её… Так на несмышлёных детей смотрят, прощая шалости. И как ни странно, мне наоборот было приятно. На меня так бы моя бабушка посмотрела, если бы была со мной… Маминой мамы давно не было в живых, а папина ушла ещё раньше.

– Пойду лучше прогуляюсь, – предупредила я эдель Брит.у

– Помнится не так давно ты Данфера не хотела отпускать отсюда, – заметила она.

Хотелось сказать, что я все ж таки старше, но учитывая недавний взгляд эдель Бриты, лишь ответила:

– Я недалеко.

Сад Уотиненов, луг, позади их владений – неспешным ходом все это я миновала, перешла дорогу и подобралась к соседним территориям. Я могла сколько угодно себя убеждать, что просто бесцельно бродила. Однако ж саму себя не обманешь.

Даник, наверняка, в прошлый раз быстро вышел к центральному входу. Я же шла в противоположную сторону, неторопливо передвигалась и с любопытством озиралась. Владения были огромными. Противоположного края видно не было, хотя это и немудрено – холмистая местность скрадывала видимые расстояния. Пожухлая, грязно-коричневая трава, серое, низкое небо – пейзаж глаз не радовал. Хотя летом тут наверняка красиво.

Я уже хотела было остановиться и опереться на перекладины ограждения, но повременила. Приподняла длинную тёплую юбку, придвинулась чуть ближе и наклонилась, рассматривая столб, к которому крепились перекладины.

С мастером я работа чуть больше месяца, однако его почерк уже знала. Ему было присуще пижонство, некоторая самоуверенная небрежность не только в собственном гардеробе, оформлении дома и выставочного зала – и в целом по жизни он старательно это демонстрировал. Разумеется, в работе он проявлял те же качества. Щедро лил силы в плетения, даже если требовалось и меньше. Просто для того, чтобы показать – он может. Он мог с точностью до последнего узелка сделать сеть заклинания и небрежно его закрепить. Нарочито небрежно, хотя на самом деле, конечно, довольно крепко и надежно. Мне казалось, что все это настолько уже закрепилось в его умениях, что сам Йеннер этого не замечал. Для него такой стиль работы был естественен и логичен. Вот тут и был корень всех наших проблем. Мне сил не хватало, поэтому каждую их крупицу я скрупулезно вплетала в сеть, старательно закрепляла и по сотни раз проверяла. Тем более я помнила о своей поверке. Мастер же постоянно забывал, что мои возможности ограничены, или делал вид, что не помнит. Поэтому то, что ему казалось простым, для меня было сложно в исполнении. Каждую задачу я дробила на подзадачи и только тогда могла выполнить. А мастеру Джетмиру, казалось, подчинялось почти все. И не было ничего такого, с чем бы он не мог справиться.

Вот на очередное его творение я сейчас и смотрела. Правда, зачаровывать весь столб Йеннер явно не стал бы, поэтому я выискивала место, где же прятался амулет.

Это же сколько амулетов должно было быть, чтоб обеспечить всю ограду такими охранками? Я поднялась, осмотрела забор. Да уж, столько вручную делать-не переделать. Вот же обманщик! Хотя, я и сама могла бы догадаться, учитывая количество болванок, которые находились в закромах мастерской. У мастера явно где-то есть, помимо основной мастерской, ещё и цех, где организованно масштабное производство. А ведь говорил, что занимается только штучной работой, тонкой и сложной. Впрочем, тут действительно работа не простая. Вспомнилось его участие в вызволения меня и Даника из-за границы. А ведь эдел Вистар тогда говорил, что мастер Джетмир не захотел участвовать в организации пограничной защиты, однако согласился на её взлом с формулировкой: “Это может быть интересно”. Я же думаю, что он в очередной раз хотел проверить – справится ли?