Его слова были словно пощечина.

– Ты трус, – сказала я, указывая пальцем прямо ему в лицо. Он не мог сосредоточиться на этом. – То, что ты испортил свою репутацию, и свою жизнь, не значит, что остальным нужно прыгать за тобой со скалы.

Я повернулась к остальным актерам.

– Я знаю, что сегодня у нас было тяжелое испытание. Забывать слова и нервничать естественно.

Кто-то справа от меня пробормотал:

– С тобой этого ни разу не произошло.

Эти слова заставили меня пошатнуться.

– Ну, я ... я много репетирую, и мне повезло. Дело в том, что мы все еще можем закончить на высокой ноте. Эта последняя сцена самая важная, и мы все еще можем ее вытянуть. Это то, на что мы потратили больше всего времени на репетициях, и я верю, что вы знаете, что делать.

Просто представьте, что это еще одна репетиция, и никто на нас не смотрит.

– Никто на нас и не смотрит, – сказал Дуг, одетый в костюм конюха. – Они все ушли.

Это было безнадежно. Я потеряла их. Пришло время вернуться.

– Пожалуйста, мы можем просто вложить все, что можем в эту последнюю сцену? Мы должны пройти через это, и все закончится. Давайте, по крайней мере, дадим себе повод, гордиться собой.

Я не знала, достучалась до них или нет. Несмотря на провал, я верила, что у каждого есть хоть какой-то талант или энтузиазм. Я видела это на репетициях, и я знала, что если все соберутся, мы сможем с честью закончить спектакль.

Это была катастрофа.

Заключительная сцена была идеальным изображением самого сценария – многослойным, очень умным и тонким балансом элементов, которые, при хорошей игре, стали бы прекрасным завершением и заставили бы толпы зрителей стоять с аплодисментами. К концу сцены я не могла сбежать за кулисы и заплакать.

Я добила его, и продекламировав последние несколько строк. Когда занавес опустился, все, что я почувствовала, было облегчение. По другую сторону стояла мертвая тишина, и механик не стал себя утруждать поднятием занавеса для выхода на поклон. Остальные уже ушли за сцену.

Наконец-то все кончено.

Я знала, что это может плохо кончиться. Но даже в своих худших кошмарах я не могла представить, что настолько. Вот оно.

Я задолбалась.

Я погрузилась в репетиции с безрассудством, жертвуя школьным обучением, семейным временем, дружбой и частью опыта в колледже, для чего? Значит, этот позор всегда будет меня преследовать?

Что сказал Джон? Жизнь – это всего лишь серия переживаний. Хороших или плохих – это вопрос перспективы и системы отсчета.

Трудно было представить, как я смогу оглянуться назад, и назвать это чем-то другим, кроме как кошмарным.

– Ну, давай же, Лия, улыбнись немного, – сказал я. – Я знаю, что спектакль не заимел большого успеха, на который мы надеялись, но вы были невероятны, и никто не может отрицать этого. Конечно, это что-то.

Она допила остаток пива и махнула официантке, требуя добавки.

– Это даже не имеет значения, Крис. Думаешь, через год другой, кто-то увидит меня и вспомнит, какой поразительна я была в этой пьесе? Их там не было, они не увидели этого. Они просто будут знать, насколько ужасно это было, и до какой степени пьеса была катастрофична. Это будет хуже, чем когда-либо, я в этом уверена.

– О, дорогая, – Тайра села с другой стороны от Лии и крепко обняла ее. – Я знаю, что это отстой, но теперь ты будешь знать, к чему стремиться. Сейчас ты знаешь, каково это – работать с отстойными актерами, и нужно просто взять все возможное из этого опыта и двигаться дальше.

– Я не хочу ни о чем думать. Не могу поверить, что я должна продолжать появляться там до конца сезона.

– Эй, – сказал я и наклонил голову, чтобы поцеловать. Я наслаждался свободой действовать так, как хочу, больше не беспокоясь о том, что это могло бы означать, или о том, что это могло кого-то оскорбить. – Мы вернулись в Плам, и сегодня четверг, точно так же, как когда мы впервые встретились, – диджей только начал свой сет. – Почему бы нам не потанцевать, чтобы отвлечься от этого? Ты будешь чувствовать себя намного лучше, если дашь своему телу свободу в танце, вместо того чтобы сидеть и киснуть.

– Я не в настроении, Крис, – ответила Лия. Даже простое упоминание о музыке, заставило ее выпрямиться и прислушаться. Спустя некоторое время ее тело еле уловимо начало двигаться, как это почти всегда случалось, когда играла ее любимая музыка.

– Знаешь, что приведет тебя в настроение потанцевать? – спросил я. Она покачала головой. – Танцы. Давай же, я не приму отказ.

– Вперед, Лия, ты заслуживаешь некоторую радость. Просто пока забудь все, – сказала Тайра. – Я придержу стол, – у нее не было выбора, вот и все.

Я встал и протянул руку, глядя на Лию, пока она, наконец, не засмеялась и не взяла ее.

– Ты хрен. Тебе все равно, чего хочу я, не так ли?

Я притянул ее к себе.

– Я как раз таки забочусь о том, что тебе нужно, Лия, – поцелуй, которым я ее одарил, был сильнее и глубже, чем последний, и я почувствовал, как она реагирует на меня. – Теперь пойдем танцевать.

Танцпол был забит, но все было не так, как в ночь нашей встречи. Лия надела облегающее платье, подчеркивающее ее великолепную фигуру, на что она не обращала внимания, двигаясь под музыку. Более чем несколько парней поблизости заметили это, заинтересовано ее разглядывая, и я шагнул вперед, чтобы отметить свою территорию.

Лия обвила руки вокруг моей талии, и мы начали танцевать, прижавшись друг к другу. Ее бедра двигались под моими ладонями, и я следовал за ее телом. Со временем движения Лии стали более развязными.

Музыка наполняла нас, как и всегда. Это был саундтрек нашего романа, тот, что свел нас вместе и вывел нас на новые высоты взаимоотношений.

Время не имело значения – все, о чем я заботился – это фейерверк в моих руках и улыбка на ее лице, когда она отпустила тормоза и наслаждалась. Она прижала губы к моему уху.

– Ты хочешь вернуться к себе? – она закусила губу, когда посмотрела на меня. Реакция моего тела была мгновенной. Как могло быть иначе, когда эти зеленые глаза так меня затягивали, желая и требуя большего?

Я кивнул и позволил ей утащить меня к нашему столу.

Тайра все еще была там, но уже не одна. Она была с высоким, хорошо одетым мужчиной, и оба не могли оторваться друг от друга.

Лия ударила подругу по заднице, чтобы привлечь ее внимание.

– Мы с Крисом уходим!

Тайра едва взглянула на нее, подняв два пальца вверх в знак «океюшки», и снова устремила все свое внимание на партнера.

Мы с Лией усмехались. Некоторые вещи никогда бы не изменились.

Воздух был прохладным и освежающим после интенсивного танца среди толпы.

– Помнишь первую ночь, когда мы встретились? – спросила Лия. – Я не могла поверить, что ушла с тобой. Знаешь, как только мы оттуда вышли, и я едва могла услышать музыку, я собиралась сказать тебе, что это ошибка, и просто уйти домой.

– Правда? – спросил я. – Что изменило твое решение? – Она засмеялась. Ее смех смешался со звуками ночного города. – Ты. Когда ты пришпилил меня к стенке и поцеловал, я уже не могла отказаться.

Мы уже прошли мимо стены, которую я использовал в прошлый раз, но приглашение было принято. Я затащил ее за угол прямо у входа в ближайший переулок и толкнул назад к кирпичной стене. Когда я поцеловал ее, она провела руками по моей спине.

– Так, так, так, что это у нас здесь?

Я вздрогнул от этого голоса. Он звучал слишком знакомо. Я оторвался от Лии, ее глаза с тревогой смотрели мимо меня. Как только я повернулся, сразу же словил удар в живот, и пинок отшвырнувший меня прямо на металлический стул. Я не мог говорить, не мог дышать и едва мог думать, потому что меня прошивали горячие волны агонии.

Времени прийти в себя не было, потому что кто-то пнул меня в грудь, перевернув на спину.

Лия закричала, и ее отчаянный крик, прорвался сквозь туман боли.