Мы ехали долго, а когда вышли на конечной и поднялись наверх, я удивленно огляделась. Это был совсем другой район – никаких бездомных животных, дома высокие, вокруг чисто и светло, розовые фонари горят ярко. Сгущались лазурные сумерки. Мы молчали. Я шла за мужчиной, ни о чем не думая. Это была верная тропа, и я наконец-то могла дышать как прежде – не только телом, но и духом.

Он свернул к одному из красивых зданий. Дом был круглый, с зеркальными стенами, этажей в шестнадцать. Высокие окна от потолка до пола светились мягким рассеянным светом, но сквозь них ничего видно не было, только мелькали порой синие расплывчатые тени.

Мы сели в лифт. Я мелко дрожала. Разум, впечатленный происходящим, наконец-то проснулся и, оглядевшись, удивленно на меня уставился. Сдурела?! – прозвучал в сознании громкий голос.

Возможно, это и правда была дурость, но я предпочитала слушать сердце, которое внятно шептало сдаться. Мной овладело сильнейшее волнение, я была смущена и только слабо улыбалась, пытаясь выдавить хотя бы слово, но ничего не выходило. Незнакомец порой бросал на меня тревожные взгляды, словно проверял, не начала ли я растворятся в тумане Промежутка. И, хотя переходная реальность была доступна, мне туда не хотелось.

В полутемном коридоре было уютно, стояли какие-то растения в кадках и висели картины. Мы прошли к дальней двери, и мужчина пропустил меня вперед, быстро справляясь с замком.

Я вошла в коридор, и незнакомец сразу включил свет. Красиво! Как долго я не была в каком-нибудь мирном месте вроде этого.

Квартира имела форму четвертинки апельсина, окна выходили на реку; мебель была светлой, на полу в комнате лежал красивый цветной ковер, уютный диван цвета океана прижался к стене, пара белоснежных кресел стояло по бокам от него. Повсюду было много всяких приятных для глаза деталей: прекрасный кувшин из тёмно-синего стекла, затейливые свечи в нишах на стене, пара смешных прозрачных стульев на кухне, плотные льняные занавески.

Мы разулись. Он опустил мой рюкзак на пол, и, повернувшись, заглянул в глаза:

– Ты замерзла?

– Немного.

Он смотрел на меня пристально и жадно. Захотелось спрятаться, забиться с головой под одеяло, только чтобы оттянуть неизведанное.

– Меня зовут Алеард.

В груди нарастала знакомая боль. Это имя говорило само за себя, вот только о чем? Плохим человеком он не был, но я знала, что принадлежу ему, и от этого дрожала всё сильней. Холодно, действительно холодно, но его руки, дыхание и тело обещали целительный жар. Поддаться? Он нашел меня. Выследил. Он меня спас. Что ему был нужно? Неужели я сама, голодная, грязная, одинокая и пустая?

– А меня Фрэйа.

– Я знаю, – произнес он медленно, и звук его голоса меня зачаровал. – Прости, всё получилось не совсем так, как я планировал. Те люди добрались до тебя раньше. Хорошо, что ты им не поверила, – он все смотрел на меня, ни на миг не отвёл взгляда. – Но почему поверила мне?

– Мне кажется, я помню тебя… – ответила я, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Я сделала осторожный шаг назад, и он шагнул следом. Не отпустит! – Алеард, скажи, кто я? У меня ощущение, что ты единственный человек, которому я нужна… Нет. Позволь мне уйти. Я боюсь! Сама не знаю, зачем пошла с тобой…

Он быстро шагнул ко мне и крепко взял за плечи. Я не пробовала вырваться, понимая, что это бесполезно.

– Ты же знаешь, никуда я тебя не отпущу, малышка, – сказал он сдавленным, хриплым голосом, и я едва не потеряла сознание, услышав это.

– Почему? – прошептала я.

– Потому, – тихо ответил он, – что ты моя, Фрэйа.

– Что ты делаешь? – задохнулась я, когда он медленно прижал меня к груди и заставил запрокинуть голову.

– Помогаю тебе вспомнить, – отозвался Алеард, и тотчас поцеловал прямо в губы.

Несколько секунд, потрясенная, я даже не пыталась ответить на прикосновения, но вот сердце ударило пять, шесть, семь раз… Из омута, давно погрузившиеся на дно, всплыли воспоминания. Я не стала разбираться в них, просто знала, что они мои, и раскрыла губы, позволяя Алеарду делать всё, что он захочет. И он делал: неистово, яростно, поспешно. И я отвечала – задыхаясь, всхлипывая и постанывая от наслаждения. Он взял меня за подбородок: глубже! Ощущая его вкус, я сгорала знакомым огнем, чтобы в следующий миг воскреснуть подобно Фениксу. И когда поцелуй закончился, память стремительно охватило всё моё существо.

Голова закружилась, меня затрясло, внутри что-то скорчилось и болезненно лопнуло, я ахнула, сжала руками его куртку и вернула себя. В голове происходило невероятное: давящее ощущение поселилось в шее, перешло вниз по позвоночнику до самых стоп, разрезало, заживило, снова разрезало… Я оцепенела и могла только судорожно хватать ртом воздух. Алеард прижимал меня к себе, помогая не упасть, и я впитывала, вбирала в себя мысли о нём, сны о нём, чувства о нём… Всё возвращалось с такой невероятной скоростью, что мне стало плохо. Я тихо застонала, и Алеард провёл рукой по моему лбу, забирая боль. Последнее, что врезалось в память – его теплые объятья и ощущение полета.

Так я вернула свои крылья.

Глава 2

Я очнулась и почувствовала, что завернута в одеяло. Вскочила, потому что не поняла, где нахожусь, но внезапно мысли обрели очертания.

– Алеард!.. – крикнула я в отчаянии.

Он мгновенно появился на пороге спальни, быстро подошёл ко мне и обнял. Никогда ещё я не рыдала так счастливо и больно. Казалось, слезы призваны вычистить сами недра души.

Я до онемения в пальцах сжимала его светлую рубашку, тянулась к нему, мысленно падая, и с ужасом ждала мгновения, когда разобьюсь о выдумку трепетного счастья – и проснусь. Неужели мы снова вместе? Как вообще я провела эти годы вдали от него, как смогла? Алеард заставил меня поднять голову и бережно вытер мои щеки.

– Не бойся, Фрэйа, я с тобой.

– Алеард! – трудно произнесла я, дрожа всем телом. – Боюсь закрыть глаза и отпустить тебя – вдруг исчезнешь? Мне страшно!..

Он посмотрел на меня хмуро и пронзительно, и вдруг крепко поцеловал в губы без каких-либо прелюдий. Это была моя сладостная реальность, мое настоящее.

– Я так скучал по тебе, Фрэйа, – пробормотал Алеард, едва справляясь с голосом. – Неужели ты снова рядом? Помоги мне поверить в это, малышка.

Я обхватила его руками как можно крепче, и, закрыв глаза, коснулась теплых твердых губ своими. Так начался наш поцелуй: долгий, жадный, необходимый. Мы целовались медленно, изучая друг друга внимательно и трудно, лишь изредка останавливаясь, чтобы перевести дыхание, и тогда Алеард касался губами моих щек, шеи и подбородка, а я всхлипывала от наслаждения, перебирая пальцами его густые растрепанные волосы. Когда мы насытились, я уткнулась носом в его шею и выдохнула, чтобы отпустить боль.

 – Тебе и правда нечего бояться, малышка. Я больше не оставлю тебя. Никогда. Обещаю, Фрэйа.

Короткая щетина приятно покалывала мои щеки, горячее дыхание нежно касалось рта. Он был здесь – живой, невредимый, мой. Среди бесконечного сна и мелькания реальностей я обрела его снова, и теперь уже навсегда. Голоса внутри затихли, и это была чудесная тишина.

– Я лучше умру, чем снова забуду, – прошептала я.

– Я болван, Фрэйа, – сказал он, лаская мои волосы. – Слишком поздно понял, что рядом со мной ты будешь в безопасности в любом случае. Но больше не повторю своей ошибки, даже если придется совершить невозможное.

Он долго гладил меня по голове, и я в ответ ласкала его волосы. Как хорошо наконец-то коснуться этой густой мягкости, податливых, приятных прядей, что скользят меж пальцев, подобно шелковым нитям. Если мои волосы были непослушными и каждый раз ложились иначе, то у Алеарда они почти всегда покорно укладывались в одну и ту же прическу.

В комнате горел всего один светильник, и полумрак помогал залечивать раны. Я ощущала внутри сладкое и мучительное, скупое чувство, которому не могла дать названия. Оно походило на питательную, невесомую смесь, на солнечный свет, что тянет ввысь деревья.