– Если бы ещё знать, когда они надумают нас морозить, – сказал Ойло.

– Фрэйа, а ты не Глаз случаем? Их мысли прочитать не можешь? – подмигнул мне Кристиан.

– Она не Глаз, а Радуга. Ещё и Белая, как пить дать, – ответил за меня Ойло, и я хмыкнула.

– О чём вы? – стесняясь, спросил Анут.

– О дарах, что открывают в себе бродяги. У нас с ребятами они тоже есть, – ответил Кристиан и коротко поведал о возможных способностях путешественников.

– Значит, я зря устрашал вас де Флавием! – горячо воскликнул парень. – Белые странники, знающие особую магию! Думаю, вы сможете поспорить с ним на равных. Он могущественный человек, под его началом служат Синие мундиры. У него два поместья, тайная полиция и в каждом городе свои доносчики. Он плохой человек и страшный враг. Он умеет мстить. Но вы всё равно сильнее.

– Ты очень уверенно говоришь об этом, – сказала я. – Откуда ты так хорошо знаешь о де Флавии? Или это известно всем?

– Мой отец перешел дорогу Кордэллу, – ответил парень. – Я совсем не похож на лорда в своем нынешнем положении, но когда-то жил в большом доме, будучи частью большой семьи…  Отец просил не забывать, ради чего он сражался. Он погиб в той самой тюрьме, куда мы направляемся.

– Что он сделал, Анут? – спросил Кристиан. – Какой повод для заточения нашел этот болван Антуан?

– Хорошо срифмовал, – хихикнул Ойло. – Но можно я отвечу за тебя, парень?

Анут удивленно поднял брови, но кивнул.

– Твоего отца звали Дориад, а маму Кула. Твой отец отказался помогать Антуану в одном весьма нехорошем деле, а потому этот де Фларий… или Флапий… сделал самое действенное, что мог, дабы вынудить твоего отца поступить по его слову: похитил твою маму. Однако мир не без добрых людей, и она вышла на свободу, чтобы быть отправленной очень далеко, за самые Аратские острова. И уже потом твоего отца схватили и посадили в пещеры. Предупреждая вопрос: я вижу будущее. Правда, всё, что пронеслось в моей голове сейчас, было в прошлом, но не суть важно.

– Моя мама жива? – тихо спросил Анут. Он вцепился в поводья так, что пальцы побелели. – Но мне сказали… Подтвердили… Как же так?

– Я знаю только, что она отправилась очень далеко на красивом корабле с какими-то бородатыми дядьками.

– Это Араты… – прошептал Анут. – Значит, возможно…

– Вполне возможно, – кивнул Ойло. – А что насчет отца… Не могу ничем обрадовать. Не видел его жизнь в будущем или настоящем.

– Мне сообщили пару лет назад, что он погиб, – сказал паренек. – Но я не верю до сих пор. Наверное, теперь у меня будет шанс узнать о его судьбе. И составить заново свою собственную. Разве что я всё равно боюсь Антуана де Флавия.

– Ну, Призраки-то ему не подчиняются, я надеюсь? – хмыкнул Кристиан.

– Нет. И всё же... – Анут нахмурился, усиленно соображая. – Нужно очень постараться, чтобы обмануть человека, привыкшего обманывать других.

Откуда-то из леса донёсся странный рыдающий голос. Я сразу вцепилась в Алеарда, прижалась к нему всем телом. Одной что! Когда ты один, ты принимаешь удар и полагаешься только на себя, но когда рядом сильные мужчины, хочется спрятаться за их широкие спины и носа оттуда не показывать. Кони прижимали уши и порывались вставать на дыбы, Грозный возбуждённо фыркал. На всякий случай мы подъехали поближе друг к другу, Ойло взял в руки лук. Шорох приближался. Это было похоже на шаги человека по сугробам, но мы никого не увидели.

Я была так напряжена, что не сразу поняла, куда нужно смотреть. Стон повторился, и теперь совсем близко. Серый заливисто заржал. Я успела услышать испуганный крик Анута. Он показывал куда-то пальцем, и глаза были огромными. Прямо на нас из-за кустов выходило что-то странное. Это был полупрозрачный колышущийся сгусток, в нем угадывались очертания человеческой фигуры: голова, руки, ноги... и глаза. Светло-серые и неживые, как будто замерзшие. И полные боли. Существо развевало рот, протягивая в нашу сторону длинные синеватые руки, и из его нутра доносился отчётливый, жуткий стон, похожий на плач погибающего человека.

Мой испуг тотчас перешёл в настоящий страх и призрака (если это был он) ударило потоком воздуха. Он словно не ощутил этого удара, и только странно вытянулся, протягивая руки к стоящему ближе всех коню Анута. Тот шарахнулся, рванул в сторону, и скинул парня в снег. И тут же призрак вспыхнул, как головня. Самое страшное было в том, что он не остановился, а Алеард внезапно соскочил с коня и пошёл прямо на него. Серый взвился на дыбы, и от неожиданности я полетела вниз. Ойло подбежал ко мне, хватая за руку, а Кристиан ринулся к капитану.

– Алеард! – крикнула я.

– Друг! – зловещим шёпотом произнёс штурман.

– Тихо! – приказал Алеард напряжённым голосом. Я даже подумала, что призрак загипнотизировал его, и рванулась из рук Ойло.

– Стой! – сказал Алеард. – Не подходи, Фрэйа! – он глядел созданию прямо в глаза, и оно осознанно смотрело в ответ. Через несколько секунд  их взгляды прервались, и Алеард произнёс странно: – Он не виноват.

Призрак шагнул сквозь него, и Алеард упал на колени. Наверное, мой крик напугал всех даже больше жуткого существа. Я рванула к любимому, каким-то чудом освободившись из захвата Ойло, и не обратила внимания на стоны и покашливания морозного вредителя. Кажется, даже оттолкнула его, хотя можно ли касаться приведений?

– Алеард!!!

Он медленно повернулся ко мне, дал обнять себя… Я не видела, что делают остальные, но знала, что впервые за все время Алеарду стало холодно.

Призрак поднимался всё выше, растворяясь в летящем снегу, и, наконец, пропал в небе. Не знаю, показалось мне или нет, но он как будто помахал на прощание синей ладонью... Я тронула щеку Алеарда левой рукой, потому что правой почти не чувствовала, и он проморгался, поглядел на меня осмысленно, своим обычным спокойным и решительным взглядом. Затем крепко взял за плечо, склонил к себе и поцеловал.

– Сейчас буду ругаться, – шепотом сказал он. – Елки-палки, малышка!..

Я хрипло рассмеялась и покрепче обхватила его, поспешно целуя в прохладные щеки.

– Прости. Я испугалась за тебя.

– И умудрилась стукнуть призрака. Как рука?

– Онемела.

Алеард тотчас принялся растирать мои пальцы. Его жар был приятен как никогда, и боли не было. Ребята стояли возле и тихонько обсуждали произошедшее.

– Вы как? – повернулся к ним мужчина.

– Ха! Вот ведь... Что б меня... Я чуть в штаны не наложил!.. – рассмеялся Ойло.

– Алеард, ты сам-то как? – спросил Кристиан, подходя к нам и кладя руку капитану на плечо.

– Нормально, – ответил тот.

– Почему призрак ушёл? – тихо спросил Анут.

– Он – сгусток энергий, могущий делиться воспоминаниями, – ответил Алеард. – Этот человек когда-то был воином. Он умер, замерзнув в бескрайних лесах этого края. Я ощутил его отчаяние, желание найти виновных. Сказал, что мы пришли не со злом и не хотели тревожить его боль. Кажется, он понял это. Думаю, когда-то давно здесь и там дальше, у гор, была война. И души людей, умерших насильно, так и остались в этих местах, не обретя успокоения. Части их душ, их чувства, – поправился он.

– Да, война была, – подтвердил Анут, удивлённо хлопая глазами. – Много сотен лет назад.

– Значит, воинов считают нечистой силой, а они лишь хотят обрести покой? Печально.

– Мда... – отозвался Ойло. – Жаль их. Бедняги.

– Что он сделал с тобой?  – спросил Кристиан у Алеарда. Мы уже закончили согревать друг друга и теперь стояли возле Серого.

– Отдал воспоминания. Вернее, обрывки воспоминаний. Они также холодны, как его душа, а холод можно только принять. Да вы и сами это ощутили… – Алеард подсадил меня на Грозного, но сам в седло не сел. – Пойду пешком. Идёмте?

– А эти воины? Они не станут нас преследовать? – спросил Анут.

– Нет. Теперь они знают, зачем мы здесь. Они преследуют каждого путника, надеясь на помощь, но мы не можем им помочь.

Почему-то остальные так и не сели в седла. Только я ехала верхом, и глядела на Алеарда, на его волосы, разметавшиеся по плечам. Мне хотелось уткнуться в его шевелюру носом, прижаться губами к колючей щеке, ощутить теплое, настойчивое дыхание на своих губах, чтобы потом почувствовать и глубокий поцелуй… Самый лучший способ согреться. Самое прекрасное действо, дарующее вкус жизни. Алеард посмотрел на меня через плечо и прищурил глаза, как будто хотел что-то сказать. Но промолчал, только губы дрогнули.