– Крис, – тихо сказала я, и мы встретились взглядами, – я серьезно. Как бы беспокойно ты ни спал, нельзя же отдохнуть, согнувшись в три погибели, на этом жутком кресле! Мне совесть не позволит спокойно уснуть.

– Давай договоримся: я попробую тут, а если не выйдет, посреди ночи заберусь к тебе.

Я знала, что он твердо решил не переходить границу, и тихо вздохнула. Конечно, никакого «посреди ночи» не будет.

– Ладно. А чем ты укрываться будешь?

– Курткой. А вообще-то я не мерзну.

Пришлось и с этим согласиться. Мужчина сходил в ванную, вернулся и выключил свет.

– Доброй ночи, Ава.

– И тебе доброй, Крис...

…Я тихонько встала с кровати и пошла в туалет. Выпить столько лимонада и мерзнуть к тому же – сочетание весьма убедительное для некоторых внутренних органов. Это не Атальмейн, где осень теплая и солнечная, а обогрев нужен только в короткие зимние месяцы.

Я зацепилась пяткой за край дырявого ковра, налетела на тумбочку и на ощупь добралась до ванной. Обратный путь шла уже увереннее, но всё равно хваталась за стены.

Казалось, что в комнате кроме меня никого нет. Кристиан, несмотря на заверения о собственном храпе, тихо спал. Привыкшие глаза различали его фигуру, скрещенные на груди руки и вытянутые ноги. Я решила проверить, мерзнет ли он, и осторожно тронула щеку мужчины. Теплый. Не проснулся. Хорошо.

Не знаю, как долго пользовались этим одеялом, сколько раз его стирали, выбивали или чистили, но оно совсем не грело. Казалось, что я укрылась салфеткой, и нос заледенел. Я пыталась устроиться так и сяк, осторожно ворочалась, то подтыкая одеяло, то снова перекладываясь, то закрывая подушкой поясницу или живот. Но, казалось, дуло отовсюду, сквозняки лезли змейками, и даже высохшие носки не спасали.

– Авериш, что-то случилось? – вдруг прозвучало в тишине.

Я со стыдом подумала, что не так уж и тихо ворочаюсь.

– Нет, просто непривычно. Так темно и холодно, никак не могу устроиться… Прости меня. Я думала, что веду себя тихо.

– Замерзла, – сразу догадался Кристиан. – Во второй раз. Всё из-за меня. Надо было сразу соглашаться и ложиться рядом. Ты еще не передумала меня пустить в кровать?

– Н-нет… – прошептала я. – Я буду смирно лежать, честное слово, что не стану пихаться!

– Обещаю, что не скину тебя на пол, – сказал он, и я замерла, слушая тихие шаги. – Ты где предпочитаешь – возле стеночки или с краю?

– Как тебе удобно.

– Мне удобнее, если ты будешь в норке.

Я никак не могла справиться с дыханием, от волнения горели щеки, и бегали по всему телу мурашки. Моя сестра Амина говорила, что часто именно так всё начинается: теплота дружбы становится жаром любви. А, может, Крис просто не мог иначе? Возможно, дело было не во мне, а в том, что он согревал бы любого, нуждающегося в этом? Хоть девушку, хоть бездомного котенка…

– Не бойся, – шепотом сказал он, мягко двигая меня к себе поближе. – Я не приставала. Буду вести себя скромно и культурно… Хотя смотря какую культуру иметь в виду.

Я рассмеялась и, тая от блаженства, уткнулась носом в его грудь. Рука Кристиана оказалась между мной и стеной, второй он укутал мои ноги, подоткнул одеяло. Я не смела прижаться плотнее, но даже так сразу стало тепло и уютно. Сомкнув веки, я длила это наслаждение, слушала дыхание любимого и сама не заметила, как провалилась в густоту ласковых снов.

А проснулась уже у него на груди, в плотных, жарких объятьях. Одеяло скомкалось и теперь укрывало только ноги, куртка Кристиана была целиком на мне, а мои шаловливые, непослушные руки обхватили его плечи. Впрочем, и он держал крепко, позволяя лежать прямо на себе и не высказывая недовольства.

Сквозь тонкие занавески просачивался слабый свет, было слышно, как за окном стучит дождь. Я не знала, сколько сейчас времени, и совсем забыла о том, зачем мы вообще пришли в этот мир. Дар дремал, и я, разомлевшая, дремала на груди желанного мужчины. Такое прекрасное, заполняющее чувство! В эти мгновения я понимала, что не откажусь от любви, просто не смогу сдаться, пусть жертва и окажется велика. Но мы всегда чем-то жертвуем, хотя бы выбирая одни тропы взамен других, и тогда невыбранные дороги отмирают, порастая густыми травами и забывая, что такое топот ног.

Страха не было. Я впервые в жизни думала о себе как о человеке с личной судьбой, не зависящем от прежних, пусть привычных и теплых отношений. Я любила семью, не хотела делать столь решительный шаг, но любовь к мужчине всё изменила. Мой мир не стал бы прежним, ведь забыть чувства не выходило. Скрывая правду от родных, я хотела защитить их, но понимала – им тоже придется делать выбор.

Следующее пробуждение оказалась столь же прекрасным, только на сей раз Кристиан лежал позади, обнимая меня рукой и прижимаясь большим, горячим телом. Я всегда представляла, что спать рядом с кем-то не слишком удобно – ни раскинуться, ни шевельнуться без последствий. К тому же обниматься во сне, когда тело тяжелое, неподатливое, а я – вдвое меньше Криса… Но это было более чем чудесно, может быть, потому, что я была полностью расслаблена. Дыханием он щекотал мне затылок, и я жмурилась от удовольствия, не желая шевелиться. И вдруг след, что мы засекали, внятно о себе напомнил.

– Хм, – сонно проворчал Кристиан, – кажется, пора.

– Доброе утро!

– Доброе, Ава. Ничего спала? Я-то вообще не помню ночи, провалился, отрубился… не хулиганил? А, всё-таки сграбастал, – и он сел на край, оставив после себя волну теплого запаха. – Прости. Первый раз с кем-то в обнимку сплю.

– Если бы не ты, я бы продрогла до костей. Спасибо. И… Я тоже раньше всегда спала одна.

– Новый опыт не всегда приятен, – усмехнулся мужчина. – Но, прости за бестактность, я бы не отказался ещё как-нибудь с тобой померзнуть.

Со мной!

– И я с тобой. Было уютно и хорошо.

Штурман вздохнул и поглядел на меня, чуть развернувшись. Непричесанный, непроснувшийся толком, выглядел он замечательно милым и обаятельным.

– Знаешь, здорово было бы погулять вместе, когда дела закончим. На Ибизу, например, отправиться, или к вам на Атальмейн. Что скажешь?

Душа забилась от радостного восторга, но потом я вспомнила, что нас ждет у меня на родине.

– С огромным удовольствием, но лучше на Ибизе. Я там никогда не была. Говорят, красивый мир. И ещё Цевра с её неповторимым небом и осенними чащами. Есть даже специальное обозначение для глаз ультрамаринового цвета – «как Цевранская высь».

– Да, Фрэйа рассказывала. У неё был друг как раз оттуда. Кириан, кажется.

– С цевранцами непросто дружить, – улыбнулась я. – Они особенные.

– Знаю, – усмехнулся Кристиан. – Наслышан. Тогда решено: как только, так сразу на Ибизу. Заодно и поедим чего-нибудь вкусного. – Он встал и пригладил волосы, попытался причесать пряди пальцами. Очевидно, делал так не раз, потому что получилось хорошо даже в отсутствие расчески. – Ты голодна?

– Не сильно.

– Лучше бы перед перемещением поесть… Но кто её знает, эту прореху. Вдруг закроется? Ты готова немного поголодать?

– Сколько угодно.

И последовала его примеру, расплетая косу и приводя себя в порядок. Уже через несколько минут мы переместились в Промежуток, а оттуда – в новый мир, очень похожий на предыдущий. Главным моим увлечением было посещать дворцовую библиотеку, а потому я знала, что Штурманы со всяким, кого перемещают, делятся своим жирным, ярким следом, именно поэтому они, в отличие от других «даровитых», могут действовать на людей как наркотик на наркомана. Чем дольше со Штурманом перемещаешься, тем больше хочется. Тщательно изучив этот вопрос, я пришла к выводу, что лишь у трети путешественников появляется тяга постоянно метаться туда-сюда, остальные получают иммунитет к чарам переместителя. Да и то, те, кто привык, могут научиться себя контролировать. Те же Открывшие путь, сколько Крис их перекидывал – и ничего, не подсели. Не то что я, дурочка, да не просто глупая, а ещё и влюбленная.